Мысли о главном. О жизни и смерти

Правда Фёдорова, и Циолковского, и Вернадского. И Христа (смертию смерть поправ), и Серафима Саровского («Христос воскресе, радость моя»), и Антония Сурожского («грех – это прежде всего смертность»), и Тихона Задонского (протест против человеческой смерти). И мой протест против смерти в этом ряду. Смерть – вселенское зло.

28/08/1996. Успение

Семья – как ни парадоксально – то же монашество. Со своим уставом, подвигом, аскетизмом и отрешённостью от мира сего (от соблазнов, хотений, непослушаний-произвола, низкого и суетного…). Это дисциплина, труд, самоотверженность, любовь, доброделание, единоначалие! (Отец как игумен.)

28/08/1996. Божественность преемственности

Принцип преемственности (прямой, непосредственной передачи из рук в руки) от Бога! «Я пришёл не Сам от Себя, но истинен Пославший Меня…»; «Моё учение – не Моё, но Пославшего Меня»; «кто ищет славы Пославшего Его, Тот истинен и нет неправды в нём». Христос прежде всего настаивает на своём сыновстве, на своей непосредственной преемственности от Отца. Вот важность, святость преемства!

Подобное же улавливается в христианских преданиях. Таково предание об Успении Богородицы: Христос забрал Её – апостолы свидетели – они передали своим ученикам, те своим – через живую связь душ дошло до наших дней. И христиане веруют в это, как и во Христа.

Самая жизнь, самая мысль и дух – это «предание», постоянное, ежемоментное преемство огня жизни и мысли. Вот почему на свете есть философы и непрерывные молитвенники! Сознание – непрерывность памяти. Непрерывность и «из рук в руки» – от Бога, от людей, донёсших божественное до тебя (в чём бы это ни выражалось: в проповеди, в молитве, в богословии или в философеме, или в поэзии…).

08/09/96. Божие дело – смотреть изнутри; входить во всё изнутри, соединяться со всем, быть всем – «субъективироваться» с бытием и «ползать на переднем крае», во всё входить самолично (без посредников). Одно из проявлений этого Божьего принципа: познавать, соединяясь с «объектом», любя и принимая его.

14/09/1996. Бытие – точно (а не только строго и требовательно). И всё в нём – черты, слова, действия – точны. Оно не терпит приблизительности, бесформенности, неопределённости. И облака, и собаки, и каждый блик, и каждый шорох, каждый человек и событие – всё точно.

Бытие точно во всех чертах своих, как гениальное произведение! Гениальное произведение сродни бытию в своей точности, ибо оно есть инобытие бытия, преломление, воссоздание, восстановление и продление бытия в иной сфере, в иной форме (например, в форме искусства, науки). Бытия столь же неповторимого, оригинального, самобытного, небывалого! Вот откуда простота, ненатужность и поразительная точность гениев. Как точны Пушкин и Лермонтов, Достоевский и Толстой, Блок и Тютчев! «Каждый волос сосчитан на голове вашей».

14/09/1996. Греки осознавали бытие сперва в слове (мифическом, художественном, философском), а затем – в живописи на сосудах, в скульптуре, архитектуре, музыке. И Эвридика, и Геракл, и Зевс сначала «воплотились» в слове – затем в материи художеств. Тот же путь осознания и у пещерных живописцев, и у символистов, и так далее (петроглифы, символические фигурки, звёздные, лунные и солярные знаки): сперва осознание в слове – затем творчество в материи, в веществе.

* * *

По мере осознания бытия – мы обретаем всё большую свободу жизни и творчества.

Почему Бог «допустил» миллиардолетнее развитие организмов, пока они не стали человеком; почему, скажем, человек по велению Бога не возник сразу или на протяжении хотя бы тысячи лет?? Почему такое «выжидание»? Не потому ли, что Бог неволен над несознательной материей, что Он действует на неё, на слепую, глухую материю по мере того, как она прозревает, одухотворяется, пронзается сознанием, проникается мыслью. Бог засевает дух и мысль в материю по мере того, как она их воспринимает, – и ждёт, когда дух проклюнется. И чем большее сознание и духовность обнаруживает материя, тем всё новые и новые горизонты свободы открываются ей Богом. Пока материя – лишь материя, она во власти слепой, жёсткой необходимости, невольности; она лишь материал, который и плавят, и бьют, и жгут. А затем наступает духовный самокатализ. Дух обретает себя в материи и через это всё более одухотворяет её. И уже дух сам, что хочет, делает с своей материей – и материя обретает со-творчество с ним и в какой-то степени сама себя «формует». И свобода возрастает!

16/09/1996. Первая осень

Яростно-бессильные, плотные порывы ветра срывали ещё крепкие листья, обламывали мелкие веточки и бросали их на асфальт. Радостно-озорные лужицы, спешащие люди, закрывающие руками от пыли глаза. Никто не хотел расставаться с летом, во всём ещё была его сила и жизнь, но ветер развеял облака, заполнил воздух осенним дыханием – и в солнечно-ясном небе возникло что-то тонко-звенящее о расставании и об уходе, о грусти. Боже мой! Как грустно, как радостно, как неизбежно…

17/09/1996

Слово первично. Эта истина фундаментальной важности. С её позиции многое осмысливается по-иному. И происхождение человека, и развитие культуры, и т. д.

Слово способно, насыщая разум, накапливать память, формировать её, создавать. Образование памяти – это развитие сознания. Слово как бы обладает способностью накапливать сознание и организовывать его.

В слово входит всё бессловесное: мычащее, стихийное, сырое, грубое, первозданное. В слове оно приходит в себя, в ясность самосознания, и, далее трансформируясь с помощью слова, это всё выходит в виде картин, поэм, храмов, скульптур, образуя культуру.

Итак, слово трансформирует бессознательное в сознательное.

27/09/1996. Через человека бытие самосознаёт себя. И призвание человека – делать всё больший круг самосознания бытия вокруг себя, вовлекая в него людей, зверушек, растения, семиосферу, весь земной мир.

11/10/1996. Святые говорят не только речениями, а главным образом глаголом своей жизни – её мудростью, глубиной и тайной.

17/12/1996. О смирении

Смирение – не только в смирении-укрощении себя, но и в мире, замирении, тишине (и даже Тишине) вокруг себя, в стяжании мира вокруг себя.

Смирение – это и умирение, и Мир, и Гармония, и Тишина.

Смирение – мир в себе и вокруг себя! Мир, покой, слушание Бога. И созерцание. Смирение – это и молчание. Вот и смыкаются, и переходят друг в друга две великие добродетели христианства (и вообще божественное): смирение и священномолчание. Смирение продолжается молчанием, молчание – смирением. У Бога всё в гармонии и согласии.

30/03/1997. Древнегреческая культура (с её Афродитой, Парфеноном, Еврепидом, Анаксагором); византийство; германская философия и литература; японская поэзия и традиции; китайский даосизм (в философии и в живописи) – что это всё Богу не угодно, всё это никчемные, вредные осколки, несоединимые в божественное единое целое? Неужели же Провидение Божие так слабо, что нигде и ни в чём, кроме одной христианской культуры и религии, не может преодолеть противления противобога и проявить себя в разных сферах и в разных культурах человеческой деятельности??

А ведь если присмотреться к разным народам и разным культурам – то увидится мировое целое в своём единстве и многообразии, проглядывающее и составляющееся из этого разноцветия.

Господь на планетарной деснице своей созидает это единое целое человечества и человеческой культуры и опускает её в пучину людских столкновений и грехов, и помрачений; и оно, конечно, затемняется, но никуда не исчезает.

11/04/1997. Вечность, Вечность… Так уж прямо ты в Неё и впрыгнешь??