На чужой войне 2
Шрифт:
Обогнув на скорости справа линию возов, мы налетели с тыла на застрявшую в наших боевых порядках аморфную вражескую массу. К этому моменту уже не менее половины из их числа были тем или иным способом выведены из строя, оставшиеся же ещё на ногах не знали что делать, отчаянно защищаясь от сыпавшихся со всех сторон многочисленных ударов. Для отступления им не хватало лишь толчка, которым и послужил наш решающий удар в тыл.
Как не выцеливал копьём попавшегося на моём пути спешенного сержанта, но попасть в чересчур юркого воина не сумел. И он было почти избежал опасности, но- ох, уж это слово “почти”… Почти в условиях когда на кону человеческая жизнь практически всегда приводит к чьей-то гибели- и этот сержант не стал исключением: ловкости хватило, чтобы избежать встречи с наконечником моего ланса, но на этом удача его покинула, и он угодил под копыта моего соратника -и что из этих вариантов приятнее,- так сразу и не скажу. Вернее, что неприятнее: почти мгновенная смерть от проникающего
После первой моей неудачи, последовала следующая- неловко ворочая копьём, случайно воткнул его в хромавшую куда глаза глядят лошадь, отчего та буквально взбесилась, проявив не немыслимую прыть и буквально вырвав из моих рук эту злополучную вещь, для меня являвшуюся сродни коромыслу. Сплюнул с досады от расстройства, но и одновременно мысленно перекрестился- не моё это, и выхватив меч устремился дальше в сечу. Ну вот- дело и пошло: наклон вправо и широкий замах оружием низом из-за спины вперёд закончился на каком-то шлёме, и “жестянка”, не сдержав удара, лопнула вместе с его содержимым, и сразу- прикрыв щитом коня от тычка мечом какого-то недобитка, ткнул в ответ- прямо в раззявленный в крике рот. И всё- бой, промелькнув короткими острыми моментами, остался позади. Я, было развернулся на повторный проход, но этого уже не потребовалось- враг дружно показал нам свои спины, и только пятки засверкали.
Глава 7
В отличии от своих бойцов, которые в данный момент с криками и улюлюканьем преследовали разбегающихся воинов противника, я своего коня придержал. Ведь если кто-то из вражеского войска и уцелеет- это, по большому счёту, мало повлияет на общий итог,- так что и пусть разбегаются. Понимаю и соратников- кураж, адреналин играет, и алая пелена перед глазами ещё не рассеялась, но я то не простой солдат- у меня есть и другие обязанности. Узнать о потерях, отделить от них ещё живых и попытаться их спасти- хотя в отряде есть свой коновал, но посмотрев на его лечение, от которого становишься лишь ближе к кладбищу, начатую ещё под Лионом практику- накладывать лубки и зашивать раны- продолжил. Я вроде как нашего отрядного лекаря, в качестве которого выступает недоучившийся студент из самого Парижу, насчёт стерильности проинформировал, но тот- да, да- и дальше,- по старинке, как в местных вузах учат. Нынешнее врачевание основано на так называемых гуморах (четыре жидкости- чёрная желчь, жёлтая желчь, слизь и кровь), и выделения которых, их дисбаланс якобы провоцирует возникновение заболеваний. Соответственно, главное лечение от всех болезней- кровопускание, которое якобы восстанавливает баланс жидкостей. Ну, прямо кислотно-щелочной... Не менее важно прикладывать к больному месту мощи святых и другие подобные же предметы культа, говоря при этом особые слова и молитвы. Шарлатанство чистой воды, после наблюдения за подобным процессом, становится страшно за обратившихся с просьбами о помощи к нашему недоучке. И потому, как не оправдает он пока моего доверия, ему отходят для лечения только те, кто полегче, и то некоторых после перелечивать приходится, но тут уж ничего не поделаешь- других ресурсов у меня под рукой нет; а сам занимаюсь тяжёлыми. От постоянной практики вроде как даже и опыт кое-какой специфический появился, по крайней мере, от вида вылезших наружу костей и кровавой струи из порубленной артерии руки почти не трясутся…
Что ты будешь делать- только подумал было о том, какой молодец, а руки опять возьми и заживи своей жизнью, но причина такому явлению вполне объяснима- принесли бойца с раздробленной ногой,- вероятно под копыта коня попал. Такое уже не собрать (или собрать, но не в моих условиях, и точно- не мной) и остаётся лишь ампутация- вот мандраж и напал. Однажды я уже проделывал эту процедуру и потому, честно говоря, хотел бы избежать повторения-мероприятие это сильно на любителя…или, что желательнее- на профессионала. Тогда я долго не мог решиться (хотя, вроде бы- чего такого?), пришлось принять успокоительного из бутылки в очень больших объемах- иначе никак- почти до состояния нестояния. Дальнейшее помню смутно, но, тем не менее, задачу тогда выполнил- почерневшую конечность кривой пилой отпилил, отпилю и сейчас. Наверное…
Вспоминается мне в связи с этим обстоятельством некая книга про пиратов, уже и сюжет позабылся, и автора не помню, а может и не книга то была- фильм… Не существенно, суть в другом- в присутствующем в данном произведении некоем постоянно пьяном докторе. Когда читал, пытался понять- как же можно себя доверить в руки пьяного в зюзю дока, а теперь, попав в сопоставимые времена, осознал, что по другому здесь и невозможно. Когда из анестезии только деревянный молоток, а из инструментов ампутации тупая и сделанная кривыми руками пила, кинжал и мясницкий топор. Только от взгляда на этот набор хочется приложиться к горлышку, а надо ведь ещё и принцип соблюдать- не навреди… Как?!
Пока я вынужденно мучался и мучал других- из благих побуждений конечно же, прискакал
радостный Марк.– Ваша Светлость, виктория!
Ну, победа… И что? Зачем под руку-то орать? У меня ведь дрогнуть может, и в результате случится нечто непоправимое, например, отрезанное то, вместо этого.
Потому жестом попросил обождать. Вижу же- распирает моего соратника от переизбытка положительных эмоций. В такой ситуации всегда присутствует желание поделиться радостью, лучше, конечно, с другом, но такое не всегда исполнимо… Но это несколько о другой ситуации- потому как вернее товарища, нежели Марк, поискать…
Трое тяжёлых, один из них с ампутацией- не заметил как час пролетел. Хорошо всё-таки- как однако быстро меняется мнение, когда жареный петух в темечко клюнет- что хотя бы коновал в наличии имеется, и можно раненых с некритичными порезами на него спихнуть,-хоть какое-то послабление. Когда заканчивал зашивать ампутированного, тот пришёл в себя. Жаль человека, инвалид в эти времена- звучит как приговор. Вроде как Полем зовут его, знаю про него, что муж правильный и воин хороший…был. Очень жаль…Ладно, если Церковь теперь приютит, но это вряд ли, при всех своих гуманистических лозунгах- это не более, чем коммерческая организация. Руки рабочие им всегда требуются, но желательно полноценные: чтобы загружать работой- побольше, а платить- поменьше. И если никому не нужен- остаётся подобным обрубкам лишь на паперти стоять…
Когда мои "добровольные"- почти, тут, как и в будущем, всё по приказу- помощники, подхватив Поля под микитки, собирались оттранспортировать того к прочим пострадавшим, он остановил их рукой и обратился ко мне:
– Капитан…
– Слушаю, Поль…
– Капитан, оставьте меня в отряде- я ведь многое умею: за конями ухаживать, за оружием… Оставьте, капитан!
Чёрт! Человек понимает, что его ожидает...Вообще-то, компания рутьеров так-то тоже не благотворительная организация. Здесь всё подчинено военной необходимости достаточно жёстко: мы совместно воюем, зарабатываем как можем своим мечом средства к существованию, но если случилась неприятность, подобная этой- выделив пострадавшему лишь долю малую на первое время, без жалости избавляемся от такого балласта.
Я задумался: как-то не до того ранее было, но сейчас выдалась свободная минутка, и мысли в голове закружились-а почему бы и не приделать тому же Полю протез, хотя бы самый примитивный- деревянный,- как у одноногого Сильвера. Протез, даже на вид тяжёлый, видел только у одного рыцаря в войске графа де Фуа, используемый, надо полагать в виду его массивности, интересным способом- только при посадке на коня с целью помощи при её управлении,- и это единственный увиденный мною случай использования подобного девайса за всё время пребывания в этом мире, а ведь безруких и безногих- многие тысячи… Пользуются разными приспособлениями, вроде костылей и стульев с колёсиками, но вот именно с протезами, как я понял, здесь большой напряг. И даже если не думать о прочих, мне по сути абсолютно чужих, то ведь и в нашем компании случаи подобные этому нередко случаются. Отчего, хотя бы простую деревяшку вместо ноги не приделать- это же легко можно сделать. Я же сам инвалид…эээ, был, и не понаслышке знаю как тяжело жить без конечности, даже одной, и какое у пострадавшего имеется желание подспудное снова ею обладать. Встрепенулся- что-то весьма я глубоко задумался- мда, а люди-то ждут ответа. И я немного поспешно ответил:
– Я подумаю. Появились у меня, знаешь ли, мысли на твой счёт, просто- подожди.
– Ваша Светлость, да я…
– Подожди немного, Поль.
– ----
Наконец, покинув это обиталище скорби, представленную на время сортировки раненых времянкой в виде натянутой от солнца и других погодных неприятностей материи, и лежанок в виде набитых сеном мешков- с намерением передохнуть отправился в замок. По пути в солар (специальная комната для уединенного отдыха, обычно располагаемая в донжоне на самом верху, но за его- третьего этажа- отсутствием находящаяся у меня рядом со спальными покоями) посетил гардеробную. Я знаю, какие мысли вас посетили при этом названии и потому поспешу развеять ваши заблуждения- гардеробом здесь именуют место, где мы привыкли справлять свои естественные потребности. В будущем это место назовут туалетом или гальюном, а пока приходится при произношении слова гардероб старательно скрывать свои истинные эмоции. Руссо туристо…
Есть такая поговорка- у дураков мысли сходятся… Это я к чему- поднялся в солар, а там уже Марк дожидается. Возможно, и меня. По крайней мере, все атрибуты этого присутствовали: две скамейки возле стола, бутылка из мутного стекла и бокал на ножке с блестевшим внутри подозрительным (делать денатурат не в двадцатом веке придумали) содержимым, которое мой товарищ изредка, наслаждаясь эстетически видом из узкого окна и задуваемым в него свежим воздухом, задумчиво отхлебывал.
Прошёл к стоящему тут же буфету и, открыв одну из створок, снял с полки похожий на стоящий на столе- как из одной коллекции- бокал. И, всё также молча плюхнувшись на скамью, но уже с противоположной стороны стола, пододвинул свою емкость к его близнецу. Намёк Марк уловил правильно и поспешил плеснуть красное содержимое бутылки и в мой сосуд. Вот теперь идиллия стала полной…