На чужой войне 2

Я стоял у парапета и наблюдал за движением небольшой конной кавалькады, спускавшейся по дороге к подножию нашего холма, где встал лагерем Жосселин де Люньи. За прошедшие от окончания беседы с его женой пару часов кое-что изменилось, в частности, шевалье успел подойти к замку и раскинул неподалёку свои шатры. Предвосхищая все возможные его действия, гарантированно ведущие к эскалации конфликта, решил действовать на опережение, протянув ему оливковую ветвь в виде дамы де Люньи, отправленной в сопровождении служанки на все четыре стороны- в его объятия.

Внезапно Маргарита на полдороги остановила своего коня и оглянулась на замок, будто всё ещё не веря в нынешнее своё волшебное преображение из бесправной заключённой в свободную- относительно, конечно же, в этой стране не свободен даже король- "птицу". Но что это она замерла пристально разглядывая и...возможно, запоминая свою тюрьму- неужто за столь короткий срок пребывания в неволе развился "стокгольмский" синдром. Нам подобное ни к чему, и я замахал рукой на неё- мол, вали давай отсюда, что она поняла несколько превратно, с достойным лучшего применения энтузиазмом отвечая белым платочком. С досады лишь рукой махнул- блин, да когда же ты наконец свалишь...

Ей навстречу вывалили всадники во главе с представительным мужиком лет так сорока, а может и меньше- здесь рано стареют и недолго живут, и они, не сходя с коней, раскланялись. Не принято в нонешние времена демонстрировать свою привязанность даже после долгой разлуки, тем более- любовь. Обнимашки и поцелуйчики- это всё из будущих веков. А пока довольствуются улыбками и поклонами, лишь изредка в порыве чувств позволяя себе коснуться друг друга кончиками пальцев...

Глава 5

Хочешь рассмешить бога- расскажи ему о своих планах… Именно так со мной и получилось- вместо запланированных срочных и необходимых вещей теперь вынужден отбиваться от очередного желающего меня прощупать,- и рвётся на волю вместе с матом крик души. День между тем закончился, как и за тысячи лет до того, закатом солнца, однако уже неприятный мне шевалье и не подумал сворачивать свой лагерь у стен моего замка. Была и до того мысль, что моя неуклюжая попытка примирения окончится ничем, превратившаяся ныне в уверенность. Особенно, зная не понаслышке о жизни средневекового общества, и в частности- о его структуре, поделенной на три категории: работающих, молящихся и воюющих,- и разделение это совсем не условное, оно отражает их мировоззрения и образ жизни. И если говорить за про последних- воюющих, которые, собственно, используя как повод освобождение прекрасной принцессы, заточенной в высокой башне, из рук злого колдуна, то есть меня, и собрались здесь помахать мечом- то было бы наивно с моей стороны думать, что на её освобождении всё закончится,- это вовсе не имеет значения. Один из трубадуров, сопричастный, так сказать, к их деяниям, так воспел общие для этой категории идеалы: “Ничто не доставляет мне такого удовольствия, ни еда, ни питьё, ни сон, как возглас “Вперёд!” раздающийся со всех сторон”. Говоря иными словами, война ради войны- вот идеал и цель их жизни. Потому я особо и не полагался на миссию дамы де Люньи, возобладает разум- хорошо, нет- значит, придумаем что-нибудь ещё. А отпустил- просто, потому как нечего женщинам делать на войне.

Сидеть в осаде в неподготовленном к подобному и частично утратившем свои возможности к обороне замке будет глупостью- зажмут и, если ничего экстраординарного не произойдёт, скопом завалят. Прочие варианты вроде бегства, бросая всё нажитое непосильным трудом- к чему я совсем не готов, или боя в неблагоприятных условиях численного меньшинства- совсем не вдохновляют. Впрочем, насчёт последнего можно и поразмышлять- история ведь знает победы и в подобных условиях, надо лишь к ним подготовиться как следует…

Наблюдение за лагерем осаждающих выявило чёткое его разделение на две неравные части: большая, представленная самим сеньором де Люньи, его личным и другими похожими на него феодальными отрядами то ли союзников, то ли родственников- всего около полусотни бойцов; и меньшая, состоявшая из тридцати воинов, обликом и дисциплиной схожая с рутьерами- думаю не ошибусь, решив, что эти пойдут первыми на стены,- наёмники во все времена расходный материал. Это разделение не ограничилось условными границами, они даже лагеря разные поставили. Недалеко друг от друга, но всё же… Что очевидным образом продемонстрировало и взаимоотношения между ними, создавая тем самым для нас некоторые интересные возможности в сражении.

Если предположить, чисто гипотетически, что оно состоится, то для нас предпочтительней бой от обороны при свете солнца и внезапная атака- ночью. Но последнее я пока рассматривать в качестве основного действия не готов-слишком непредсказуем ночной бой,- потому остановимся на дневном сражении. Вынудить противника к атаке достаточно просто- в рыцарскую подкорку уже на этапе создания записывается такая приятная- для меня- функция, как вызов. Другое дело, как они будут атаковать: все вместе, или раздельно, в последнем случае создавая нам возможность перемолоть их поодиночке. Если судить только по раздельному лагерю- то будут наступать по частям, но это не точно. Значит, на крайний случай, необходимо продумать возможность спешного отступления. Главное, чтобы оно не получилось как у Наполеона Третьего под Седаном (кто не курсе- оно закончилось катастрофой, приведшей к капитуляции и плену указанного правителя). Вроде как ничего план получился, но будем посмотреть…

На следующий день наконец-то начались тренировки, планируемые мною с давних пор- было желание опробовать различные сочетания боевых порядков,- да руки никак не доходили. Теперь придётся всё второпях делать… Победоносных армий в истории нашей планеты предостаточно- есть из чего выбирать: здесь и греческая фаланга, и-её более продвинутая версия- македонская, непобедимый- до поры до времени- римский легион, а сейчас совсем неподалёку нагибают кого найдут- тоже до поры несокрушимые- швейцарские баталии, через короткое время появятся гуситские таборы и испанские терции,- столько вариантов, что глаза разбегаются. Однако применить всё и сразу не получится, и выбор сделать в пользу чего-то вполне определённого придётся. И тут, вроде бы, сама история говорит за гуситов и терции, как за хорошо зарекомендовавших себя для действий в любой обстановке и наиболее близких по времени создания, что говорит о достаточно быстром освоении личным составом, вот только основа этих формаций- огневая мощь,- пока у меня полностью отсутствующая. А когда- и если- появится, логичнее сразу к шведской линейной тактике переходить, или даже дальше- к суворовской. Ха-ха… Грустный такой у меня смех получается, потому как понимаю, что до такого- как до Пекина на четвереньках. И вроде как последняя- имеется в виду суворовская- тактика очень мне импонирует своим разнообразием: хочешь- линейным строем, хочешь- в каре, или- ура!- и в штыковую колонной. Но хотелки, осознавая время и имеющийся в наличии контингент, придётся урезать, потому как за кажущейся простотой скрываются десятилетия- начиная с Петра Алексеевича- развития русской военной мысли. И дьявол, как обычно, кроется в мелочах… Что называется, без Румянцева не было бы и Суворова, а за мной? А там- никого… Некому подсказать или поправить мои- которых не может не быть в совершенно незнакомом в практическом смысле деле- ошибки. Надеюсь лишь на то, что они окажутся не фатальными.

Но и сидеть ровно на месте не вариант, и потому прямо сейчас отрабатываем некий суррогат против имеющейся у противника феодальной конницы: скрещиваем ужа с ежом- то есть швейцарскую баталию с табором. Баталия получается неполноценная- только три ряда: два- пикинёров, и последний, по замыслу должный расположиться на возах, представляет собой алебардщиков. На них же разместятся лучники и арбалетчики. Ряд баталии получится всего из десяти воинов- сомнительная такая формация вырисовывается, но другой у меня нет. В принципе, и противник не отличается многочисленностью… Мой выбор основан на том, что для обороны в плотном строю- а наступать, ввиду слишком длительного времени для освоения, таким способом и не предполагается- и колоть-рубить длинными пиками и алебардами можно достаточно быстро обучить, тем более людей и без того умеющих держать строй, и знающих с какой стороны за копьё хвататься; и, одновременно, эрзац гуситского табора- это в качестве опоры при обороне и прикрытия на случай поспешного отступления. У меня тут как бы накопились, в виду начавшейся стройки, телеги и стройматериалы- грешно их не использовать, а кони всегда были. Обшиваем телегу имеющимися пиломатериалами, укрепляем колёса и увеличиваем количество коней в упряжке- иначе получившуюся конструкцию с места не сдвинуть-и получаем передвижную мини-крепость. Собираем ещё несколько, скрепляем между собой при помощи отрядного кузнеца- и эрзац готов. Ну, я же сказал- эрзац… И теперь пытаемся совместить баталию (тоже эрзац!) с табором, выбирая оптимальный вариант взаимодействия. Однако, что-то никак то и это не совмещаются, мда… Попробуем ещё раз. Ну, не так же- всё сначала.

Упарился я слегка- всё-таки теоретического знакомства явно недостаточно, чтобы совместить не желающее получаться с нарисованными в голове картинками. Потому скомандовал отбой- надо подумать, да и обед на носу. Но мои благие намерения пришлось перенести на более позднее время- с надвратной башни раздался зовущий крик часового:

– Капитан, к нам всадник скачет!

И я поспешил наверх удостовериться в этом. Уже поднимаясь по каменной лестнице, услышал провоцирующий на бой звук рога- именно такую ассоциацию вызвал у меня исторгнутый из него пронзительный рёв. Поднялся в башню и выглянул из бойницы наружу, обнаружив гарцующего на гнедом коне молодого человека совсем юных лет, обряженного по нынешней моде в котту с гербом своего господина- судя по всё тем же жёлтым цветочкам на голубом поле,- сеньора де Люньи. Как раз в этот момент он поднял находящийся в руке рог размером с локоть к лицу и дунул в него повторно. Я слегка охренел- находясь за стеной звук мне ощущался менее значительным- и, прочистив уши, закричал снова собирающемуся подуть в свой рожок юноше:

– Достаточно! Кто ты такой?! И что здесь понадобилось?!

Тот приосанился- насколько это вообще возможно сидя верхом на коне- подбоченившись, и звонким голосом поведал:

– Я голос моего сеньора, благороднейшего шевалье де Люньи. Мой господин желает разговаривать с человеком именующим себя принцем де Рюс…

– ----

Встретились через час на поле посередине между позициями противоборствующих сторон по трое с каждой стороны- всё как договаривались. Жоссеран де Люньи оказался суровым седым мужем- мужики, которые в поле пашут, здесь в принципе отсутствуют- лет так на дцать старше своей супруги,- но это в принципе не моё дело. Вообще, такая разница в возрасте между супругами в средневековье не редкость- жёны, да и их мужья мрут как мухи, отчего нередко случается так, чтобы не проскочить мимо подходящей партии столбят место едва ребёнок рождается. Какая-такая любовь, в подобной ситуации род бы свой хотя бы продолжить. Потому думается, что явно не нежные чувства привели этого рубленного и колотого воина к стенам моего замка. Все эти распространённые ныне романы про благородных рыцарей и прекрасных дам не более, чем в моё время сказка про колобка или про репку- правды в ней столько же. И дамы далеки- в большинстве своём- от прекрасного, и рыцари… Вот этот, например, получил свою половинку обратно целой и почти невредимой- что в такие времена есть не менее, чем чудо, пользуйся возможностью порадоваться жизни, но нет- перекрыл все подходы к замку и явно нарывается на неприятности. А вызвал на переговоры- для чего? Думаете поблагодарить за освобождение прекрасной дамы? Ой, ли… Я буду очень удивлён, если это так…