На проклятом пути Великого Шута

— Желаете отдохнуть? Привести рабов и куртизанок, или хотели бы присоединиться к развлечениям сибариток в Алой зале? — поинтересовался Каэд. — Легкую усталость проще развеять чем-то необременительным и…

— Бездельничать? Ну нет. Не сейчас, — Лаэтрис залпом допил содержимое кубка и отшвырнул изящную посудину, давая выход раздражению. — Я придумал развлечение получше. Поохочусь лучше на чужих шпионов, вот что. Летучих тварей вокруг шпиля развелось в последнее время слишком много, и я прямо чую, как Багровый Коготь сунул нос в чужие дела — а поскольку это мои дела… Слушай сюда, Каэд.

— Слушаю.

— Приготовься особенно дотошно порасспрашивать мою добычу, как ты это умеешь. Сначала ты — и если я все верно рассчитал, то нам даже не понадобится мастерство Ваятеля Плоти, чтобы допрашивать дальше.

— Я не буду вас сопровождать? — в голосе охранника послышалось удивление.

— Не будешь, — Лаэтрис резким жестом прервал инкуба, собиравшегося что-то сказать еще. — Возьму отряд разбойников на гравициклах, ну и кроме того небольшую группу воинов понадежнее, два «Яда» нам более чем хватит. Сделай вид, что я никуда и не уходил отсюда, а если кому-то из илимнисийцев снова что-то понадобится от меня, шли их ко всем ур-гулям. Для них я попросту никого не хочу видеть и занят развлечениями.

— То есть за падением Илимниса вы видите работу предателя?

— Ну конечно, а как еще? Ты видел эти лица? Каждому, буквально каждому есть, что скрывать! Ни одного прямого взгляда — хоть сию же секунду начинай пытать всех по очереди, чтобы узнать, какого демона происходит. Так что — предатель обязательно есть. Без него точно не обошлось. Просто предатель не получил ничего от тех, кому пообещал прислуживать. И я не хочу знать, что было обещано — мне нужен только ответ на вопрос «кому обещано».

Инкуб замер, наблюдая, как архонт без спешки собирается, потом помог повелителю сменить доспех на более мощный, и перед самым уходом его негромко проронил:

— Если позволите…

— Что еще?

— Вы сказали — ни одного прямого взгляда. Не согласен. Один был.

— Ты про Риалейн? — Лаэтрис развернулся уже почти в дверях.

Каэд кивнул. Потом добавил:

— Но ей тоже есть что скрывать, я полагаю. Не из злого умысла — скорее из гордости.

Лаэтрис лишь усмехнулся — азартно и хищно, будто уже почуял горячий аромат крови будущих жертв. Энергично кивнул своим мыслям — и, надев шлем, вышел прочь. Каэд только подтвердил его догадки — а раз так, значит, он на верном пути.

* * *

Бой за Илимнис был скоротечен. Кабал Пронзенной Звезды ударил быстро и внезапно — как позже говорили в шпилях Верхней Комморры, архонт Лаэтрис потратил на подготовку вдвое больше времени, чем на само сражение.

Множество «Ядов», «Рейдеров» и гравициклов, отряды пеших воинов, разбойники и гелионы — все это воинство низверглось на форпосты, занятые кабалом Багрового Когтя, взвихрилось в бешеном танце смерти, расцветило сумерки огнем и кровью — воины Пронзенной Звезды напали перед самым рассветом, в глухой серый час. Вспороли воздух крики жертв и визг выстрелов, рев двигателей воздушных судов и гулкие, вибрирующие разряды вспышек темного света. Стальной метлой выметая незваных гостей из Илимниса, кабалиты дома Лаэтрис прошлись по субцарству, восстановив свое право владения за неполный день. Солнце нового дня через сутки осветило вновь водруженные на шпили знамена Пронзенной Звезды, а недолго провисевшие штандарты Багрового Когтя были втоптаны в кровь и грязь.

Бой очень скоро превратился в пиршество боли для Пронзенной Звезды — и, кажется, сам архонт ни на что другое и не рассчитывал. С ног до головы залитый чужой кровью, с пылающими восторгом недавнего боя глазами, он прошествовал через весь зал илимнисийского дворца, пинком сбросил со ступеней трона тело наглеца, посмевшего притязать на него — и объявил, что передает Илимнис под управление другому ставленнику, младшему лорду, не имеющему отношения к прежней илимнисийской династии.

И после высокородные сплетники, искушенные в интригах и боях примерно в равной мере многозначительно удивлялись внезапному возвышению безымянного для них до той поры драконта, разучивая новое имя: даже если архонт кабала Пронзенной Звезды не имеет на него слишком далеко идущих планов, сама яркая выходка лорда дома Лаэтрис заслужила некоторое внимание. И, конечно, эти же сплетники многозначительно посмеивались над промахами кабала Багрового Когтя — ведь эти промахи можно было начать отсчитывать от той дерзкой охоты лорда Лаэтриса.

Она удалась в полной мере, хотя и заняла не один час — и, как архонт и предсказывал, для допроса хватило умений инкуба, с лихвой. По углам покоев испуганно жались рабы — притащенные Каэдом по его собственной воле, чтобы скрыть отсутствие высокородного правителя, с ужасом они взирали на оставшееся от пленника — длиннотелого крылатого шпиона-Бичевателя теперь сложно было опознать в этом месиве разбитых полых костей, слоистого красного мяса и испачканных кровью жестких перьев. Лаэтрис же получил ответы, которых ему не хватало — пусть и не все, но большую часть. С довольным видом стирая брызги чужой крови с лица, мысленно отметил — теперь ему не хватало всего двух деталей. Ну да ничего, решил он, со временем он добудет и остальные сведения. А следующий шаг можно сделать и сейчас.

Илимнис был великолепным, пусть и отдаленным миром — горы и море, сизое суровое небо, пронизанные ветрами долины, при этом леса и моря изобильны дичью, пусть подчас и опасной, а в самых теплых уголках поспевают диковинные фрукты. При должном усердии, это царство могло бы приносить богатство или даже служить местом необременительного отдыха — Багровому Когтю мирок давно виделся лакомым куском, и они лишь дождались внутренней неразберихи среди правящей верхушки царства. Дождались ли? Или сами ее спровоцировали — а может, подкупили кого-то, кто мог бы спровоцировать…? И не нужно быть слишком хитроумным, чтобы понять — подкупить можно было кого-то, кто и без того вступил в борьбу за власть после смерти Ранзара. Две повелительницы — мнимая и законная. У кого оказалось столь много дерзости, но столь мало прозорливости, чтобы принять предложение о спланированных «небольших беспорядках», что взялись устроить кабалиты Багрового Когтя? Ведь как велико искушение предать предателя! Багровый Коготь не собирался помогать одной из королев — они с самого начала собирались захватить власть сами.

Остатки войска Гвайренвен тогда двинулись вместе с Лаэтрисом и его отлично снаряженными воинами — а вот Риалейн и та часть знати, что остались с нею, получили личный приказ архонта охранять залы шпиля кабала Расколотой Звезды, при чем даже не главного, а одного из малых внешних.

О, к вящему неудовольствию Серой Дамы Гвайренвен отколовшихся от ее свиты и примкнувших к племяннице набралось не меньше десятка. Леди Риалейн приняла приказание с холодной вежливостью — но какой же горячей ненавистью полыхнул ее взгляд! Архонт несколько раз ловил себя после на странной мысли, что это обжигающий, гневный блеск в ее глазах одновременно доставил ему настоящее удовольствие — и при этом больно впился, как отточенный дротик под пластину доспеха.

Мысленно отметил — кажется, она сочла приказ тонкой издевкой. Указанием на ее слабость, как минимум. Едва заметный, тончайший, как след от касания ядовито-жгучего цветочного лепестка, румянец на ее скулах, и этот взгляд, и темный взблеск на прекрасных губах, недовольно поджатых — о, как она была великолепна в своем едва скрываемом негодовании! Задержав взгляд на точеной шее и ключицах, полюбовавшись матовой белизной кожи — Риалейн не успела еще облачиться в любимые ею глухие доспехи — архонт тогда добавил совсем негромко, не для чужих ушей: никто не должен ни войти, ни выйти из этого шпиля. Все живое и неживое внутри пусть остается на своих местах, а всех пришельцев, если у них не будет моего собственного разрешения — не на словах, разумеется, а скрепленного личным знаком — убить.

Риалейн тогда ответила только холодным, сдержанным кивком. И приказ выполнила в точности, нравился он ей или нет. Самое интересное началось уже после.

* * *

— Вчера госпожа Риалейн отрубила косу госпоже Альтее, — со скучающим видом советник докладывал о произошедшем за минувшие дни, пока архонт изволил вкушать завтрак в один из дней после илимнисийского похода.

На этих словах Лаэтрис едва не выронил от неожиданности подцепленный ломтик закуски — а следом усмехнулся, справившись с удивлением: