На том берегу

Машины всё не было, но вдалеке, как раз напротив деревни, появились двое, они шли вдоль берега, направляясь в их сторону. В одном из мужиков Глеб узнал Петровича.

— Идут, — он кивнул головой. Спросил удивлённо: — А где же лодка?

И Сергей, тоже озадаченный, глядел на мужиков, шарил по берегу взглядом, надеясь отыскать причаленную поблизости лодку, но пусто было на берегу. И он уже собрался высказаться по этому поводу, ругнуть хотел своего водителя, так опрометчиво пообещавшего им лодку, но в это время Кашков вдруг сказал:

— Мужики, я что-то не пойму, — приподнявшись на локтях, настороженно вытянув шею, как бы прислушиваясь и приглядываясь одновременно, он смотрел перед собой вдаль, в сторону острова, и непонятная тревога отражалась на его лице, — чует моё сердце…

— Ты чего, — его тревога передалась и Глебу, — чего там?

Теперь и он глядел на остров, куда показывал Митька рукой.

— Да вон же, вон, — Митька даже встал, будто хотел заглянуть за холм, увидеть что-то на другой его стороне, — это же дым. Вон поднимается над деревьями… Костёр, не иначе.

— Да брось ты, — Сергей тоже поднялся, стал подслеповато щуриться, прикрывая от солнца глаза ладонью, — какой костёр, откуда? Туман поднимается над водой… Паникёр, понимаешь.

Но приглядевшись, и он вдруг заволновался:

— А ведь и правда костёр! Туман так высоко не поднимется.

— Похоже, кто-то опередил нас, — опечалился Глеб, — не нашли больше места!

Ждали, когда подойдут Петрович с зятем. Но и те вели себя как-то странно: шли по берегу и отчаянно кому-то махали руками, будто звали кого-то, и по реке то и дело разносился пронзительно-заливистый свист.

— С реки кого-то зовёт, — догадался Митька, — а может, с острова.

Похоже, так и было, потому что двое приостановились, стояли, покуривая, повернувшись лицом к реке, аккурат против того места, где река омывала край острова, густо поросший черёмуховыми кустами. И скоро из-за острова, из-за этих кустов, показалась лодка. Кто-то, сидя в ней, не очень умело управлялся с длинными вёслами, неловко размахивал ими, при каждом взмахе оглядываясь то через левое, то через правое плечо — пытался направить лодку туда, где стояли эти двое. Но вот Михаил махнул гребцу рукой, показал: давай, мол, вдоль берега, за ними следом. И вскоре они подошли, опередив лодку.

Михаил, поздоровавшись, виновато развёл руками, стал объяснять: осечка, мол, вышла, сплоховал, мол. И пока лодка подплывала, он стоял, виновато переминаясь с ноги на ногу, оправдывался:

— Кабы знать, что такие гости, я бы, ясное дело… Для таких-то гостей я всегда пожалуйста. А тут рыбачок, понимаешь, знакомый, чужим-то, случайным я отказываю, чего зря приваживать, а этот вроде как свой, серьёзный товарищ, который уж год приезжает, и отымать… я не знаю, как-то…

И глядел покаянно то на сердитого родственничка, то на угрюмо примолкших гостей.

— Зачем же теперь отнимать, — Глеб решил пожалеть Михаила, — кто успел, тот и съел. А нам спать надо меньше, да и не очень это спортивно…

Он поглядел на Сергея, за которым как бы оставалось право сказать последнее слово. Но тот молчал насупившись: перспектива обитания на острове с незнакомыми городскими рыбаками не радовала его.

— Всё в норме, мужики, всё отлично, — Кашков похлопал вконец опечаленного Михаила по плечу, — остров большой, места всем хватит.

— Если бы загодя, — снова забормотал Михаил, — я бы, ясное дело… а места, оно конечно, хватит, а не занравится на острову, можно ко мне, милости просим, ночи-то ещё холодные, так что всегда будем рады.

Лодка тем временем подплыла к берегу, высокий нос её уткнулся в траву.

— Здрасьте! — парнишка лет семнадцати-восемнадцати, долговязый, длинноволосый, из городских, сидел на вёслах и улыбался приветливо всем сразу, не выражая при этом ни смущения, ни беспокойства в связи с появлением неожиданных гостей.

— Привет рыбакам! — Глеб первый спустился к лодке, бросил под лавку свой рюкзак, спросил у паренька: — Как поклёвка на острове? Не помешаем?..

— Вообще-то я не рыбак, — признался тот, — едок, скорее. А поклёвка… сами увидите. Как раз к ухе подоспели.

— То есть как? — усаживаясь на корме, лицом к парню, Глеб взглянул на него удивлённо и замер: из-под мохнато-чёрных ресниц на него смотрели серые, очень знакомые и, как ему показалось, узнавшие его глаза. Первое, что подумал: из Антошкиных приятелей, не иначе, из тех длинноволосых с гитарами и магнитофонами, что толкутся у него едва ли не каждый день. Догадка мелькнула, но почему-то не успокоила: не отпускали, странно напоминали кого-то эти приветливо улыбающиеся глаза. — Интригуешь, брат, — усмехнулся он, — или разыгрываешь насчёт ухи-то?

— Серьёзно вполне, вот увидите.

— Ну-ну, — Глеб похмыкивал озадаченно, не сводя с него глаз, и новая догадка, вернее, предположение, почти невероятное, вдруг возникло у него. Такое невероятное, что, едва подумав об этом, он, сам не понимая отчего, заволновался, стал подгонять замешкавшихся на берегу мужиков, стал неестественно бодрым голосом покрикивать на них, «командовать парадом». — Мужики, — кричал он, — кончай базар, нас уха ждёт, уха, говорю, остывает. Чего вы всё возитесь…

И по-приятельски подмигивал этому пареньку, как бы вступая с ним в некий молчаливый тайный сговор, и всё острил над нерасторопными своими приятелями, над неуклюжестью Кашкова, который никак не мог забраться в лодку со своей гармонью, и над Сергеем, журавлём расхаживающим возле лодки в своих «адидасах», будто готовящимся к рекордному прыжку, а на самом деле озабоченным, как бы не замочить свои новые кроссовки, не зачерпнуть ногой воду.

Всё это видел Глеб, всё подмечал и хохотал до слёз вместе со всеми, может, даже громче, чем все, но и другое он видел теперь, чего не видели остальные — что этот парень в потёртых белёсых джинсах, который сидит перед ним на вёслах, что он… Да нет, теперь у него даже сомнений не было, он был уверен, что не ошибся, и ничего невероятного, как показалось ему сначала, ничего неожиданного или странного в этом нет, всё просто, всё объяснимо. Кроме, пожалуй, одного: с кем он приехал сюда, как отыскал этот остров?

Тут же припомнил рассказ Михаила: лодку-то у него просили двое, и одного из них он, помнится, назвал давним знакомым… Так вот этот давний знакомый, кто он?.. Конечно, не было ничего проще, как взять и расспросить вот этого паренька, а заодно и раскрыть свои карты перед ничего не подозревающими друзьями, поднести им этот сюрприз и понаблюдать за прекрасным эффектом: вот, мол, как мы вас!.. Всё это он успел прокрутить в голове и даже представил лица своих ошарашенных друзей — любопытная могла получиться картина.