Над пропастью юности

— Ты врешь, — он сузил глаза, глядя на неё с прежним недоверием. — Ты не решилась бы на это.

— Ты прав, это был всего лишь сон. Когда я проснулась, то даже разочаровалась. Соблазн воплотить его в реальность был велик, но я не сумела решиться, — Марта пожала плечами. — Это крайность, прибегнуть к которой было бы лишним. Я бы ни за что не хотела умереть из-за тебя. Такая пустая, жалкая, избавленная смысла смерть.

— Как и всякая другая, — пробормотал под нос.

— Должна с тобой поспорить. Как по мне, есть смысл умирать, когда от жизни успел взять всё, чего хотелось. Беспомощно лежать в постели в окружении детей и внуков, рассказывать им истории о том, ради чего стоило жить, а затем тихо уснуть, чтобы уступить своё место кому-то другому, — в голосе её появились нотки забвенной мечтательности. — Или в цвету молодости заставить время остановиться. Остаться в памяти других красивой, молодой и счастливой, хоть и умереть не иначе, как из грусти, что тихо омрачала сердце всё это время. Покончить с собой красиво и аккуратно, чтобы без осечки…

— Может, так и сделаешь? — нетерпеливо прервал её рассуждения Джеймс.

— Может, и сделаю, — она поднялась с места и ухватилась за ворот рубашки, глядя парню в глаза. — Только если дашь обещание, что будешь испытывать вину, проклинать себя и, в конце концов, жалеть, что сделал со мной, — Марта была так близко, что они дышали одним воздухом, перемениваясь вдохами и выдохами. Девушка дышала часто и рвано — ноздри раздувались от злости. Её душевный порыв был опасен, но Джеймс смотрел в его глаза бесстрашно и отчаянно, принимая за очередной приступ безумия.

— Можешь на это не расчитывать, — его ладони накрыли её. Попытка оттолкнуть Марту не удалась. Она крепко ухватилась за него, прижавшись достаточно близко, чтобы он мог чувствовать горячечную дрожь её тела.

— Тогда эта смерть тоже не будет иметь смысла.

— Как и жизнь, которую ты тратишь на попытки быть со мной, — вторил парень. Она отпустила руки, отчего Джеймс чуть пошатнулся на месте, прежде чем звонкая пощечина вынудила его оступиться и сделать шаг назад. Не успел он опомниться, как Марта обхватила его лицо обеими ладонями и поцеловала, что стало ещё одной напрасной попыткой, о которых и была речь. Кажеться, старания Джеймса образумить девушку тоже были тщетными.

Джеймс оттолкнул её от себя с такой силой, что она упала обратно на кровать. Поднятные на него сапфировые глаза больше не горели неистовством или злостью. В них читалось поражение, ставшее Джеймсу поперек горла. Едва он заметил слезы, пустившиеся наперегонки вниз по щеках, как и сам будто бы смягчился. Громко вздохнул, взьерошив волосы, внезапно испытав перед её слабостью неловкость.

В последнее время всё, что ему приходилось делать, это бороться с Мартой, и вот наконец-то она первой сложила знамя, прикинувшись той, кем была когда-то. Верить её слезам не было оснований, но они будто вразумили Джеймса и заставили увидеть в девушке подругу детства, к которой он питал любовь, полную безвозмездной заботы и искреннего переживания. Она была не больше, чем сестрой, которой у него никогда не было. Единственной девчонкой, о чувствах которой он заботился, принимая её, как равную себе.

Теперь девочка с беззубой улыбкой и избитыми коленями из старых фотографий совершенно не была похожа на саму себя. Это была вовсе не та Марта, которую он знал и берег в своем сердце. Она превратилась в далекое воспоминание, теплую память, что Джеймс намерен был хранить, как что-то ценное, что нельзя было ни купить, ни продать. Девушка, смотревшая на него, пустым отреченным взглядом, полным тоски и презрения одновременно, была незнакомкой, ввязавшейся следом по какой-то нелепой случайности.

— Что со мной не так? — прохрипела устало. Джеймс сел напротив неё на корточки, выпустил тяжелый вздох, прежде чем подпереть подбородок сжатой ладонью и уставиться на неё, испытывая нелепое смущение.

В голове тревожным звоном гремело имя Фреи, но он впервые задумался, насколько уместным тепер было спрашивать о ней, призывая новую волну разбивающегося о берег прилива сумасшедшого сумасбродства.

— Просто ты не та самая, — Джеймс пожал плечами. Марта поджала губы, часто заморгала, прежде чем упала ему на плечо и заплакала. Испытывая смятение, он начал гладить её по спине.

В комнату заглянул Спенсер, убедиться всё ли было в порядке. Похоже, представшая перед глазами картина сильно удивила его. Джеймс жестом указал ему убираться, на что Спенс закатил глаза, неохотно послушавшись друга. Ещё несколько минут он тихо копошился в прихожей, прежде чем хлопнул вхдоной дверь, известив о своем уходе.

— Может быть, она тоже не та самая? — слова впитались под кожу. Марта даже не оторвала головы от его плеча, чтобы посмотреть в глаза. Наверное, боялась увидеть в них ожидаемое отрицание и сожаление. Спросила с мнимой надеждой, будто продолжала цепляться за невидимые ниточки, что не имело смысла.

— Она не была моим выбором.

— Чьим же тогда? — в голосе снова прорезалась злость, появившаяся из отчаянья.

— Ты не хуже меня знаешь, как всё действует.

Марта подняла голову, поправила волосы и уставилась на него. Джеймс не ошибся. Она знала это, но в то же время пребывала в неведение. Ведь то, в чем он был так уверен, её лишь больше путало. Если парень должен был принадлежать другой, то почему она хотела его так сильно? Если она ощущала притяжение, то почему лишь в одиночку? Если ей было больно, то почему того же не мог чувствовать и он?

Теплые влажные ладони коснулись его лица. Марта сумела заметить, как Джеймс вздрогнул, отчего сердце пропустило болезненный удар. Затем она приблизилась и поцеловала его снова, крепко зажмурив глаза, чтобы запомнить этот миг, а, может быть, забыть в нем саму себя. Джеймс позволил ей это сделать, не став отталкивать. Если этому поцелую судилось стать прощальным, то пусть он хотя бы был приятным.

— Я, действительно, хотела её убить, — Марта шмыгнула носом и улыбнулась, прижавшись лбом ко лбу Джеймса. Её ладони продолжали сжимать его лицо, что приходилось терпеть в преддверии долгожданного прощания. — Но у меня, действительно, не хватило на это смелости. Я сделала кое-что другое, — смех продолжал вырываться из груди, что вместе с тем содрогалась от продолжающегося плача. — Маленькая пакость. Неизощренная месть. Это можно назвать по-разному.

— Так, что ты сделала? — спросил, нахмурившись.

— Тебе не стоит переживать. Я просто изменила её внешний облик. Если ты любишь её, то это вовсе не будет иметь значения, — Марта усмехнулась, покачав головой.

Сидя напротив Фреи и касаясь её волос, что были по-прежнему пушистыми и мягкими, он ловил себя на мысли, что это на самом деле была мелочь, которая вовсе не стоила лишних переживаний. Только, кажется, Фрея испытывала совершенно иные чувства. Она не могла смотреть ему в глаза, поджала губы и как будто напряглась, не испытывая прежнего комфорта рядом.

— И что было дальше? — нетерпеливо спросила, когда он умолк посреди рассказа.

— Я убедил её вернуться обратно в Лондон и, пока она не передумала, проводил на вокзал, где и оставил, — Джеймс наклонился вперед, взяв её за руки, на чем теперь сосредоточился рассеяный взгляд.

— Ты оставил её там одну? — Фрея подняла на него глаза.

— Не мог же я ждать с ней до вечера поезда. Если хочешь, я могу вернуться, — Джеймс улыбнулся, когда она посмотрела на него укоризненно. — Ты же знаешь, что дело не в волосах? Ты нравишься мне и с короткой стрижкой, — произнес, коснувшись её лица.