Над пропастью юности

— Кого убили? — Джеймс обвел взглядом всех присутствующих снова. — И где, в конце концов, Фрея? — в голосе стало ощутимым беспокойство, ударившее прошедшемся по всему телу электрическим зарядом, от которого чувствовалось неприятное покалывание на кончиках пальцев.

Алисса протянула к нему руку, но он не сразу заметил сжатую во влажной ладони записку. Заметив же, подошел ближе и грубо выхватил, чтобы в ту же секунду развернуть и прочитать. Глаза побежали вниз по корявым строкам, с трудом распознавая слова, выстроенные в неровный ряд. Попытка разобрать нечитаемый почерк заняла больше времени, чем ему казалось, что у него могло быть.

«Спасибо, что была моим единственным другом в те тяжелые времена. Невзирая на это, я не мог поступить иначе с твоей подругой. Она не должна жить, как и все похожие на неё. Никто этого не понимает, но это ненадолго. Я мог бы в неё влюбиться — в её прелестные светлые волосы и милые глаза, волшебное имя и изумительный талант, но она должна была умереть. Р.К.»

— Что это? — он снова поднял глаза на друзей, которые продолжали смотреть на него кто с неистовой злостью и отчужденностью, а кто из-под чёрной вуали кружевной печали. — Где Фрея? — повторил нетерпеливо, сжав дурацкую записку в ладони. Сердце участило биение, в горле образовался тошнотворный ком. Джеймс держал нетерпение в крепко сжатых ладонях, не давая воли приступу ярости, в которой начал захлинаться.

— Разве ты ничего не понял, — Рейчел сделала попытку рвануться к нему, когда Спенс удержал её. — Она должна была умереть. Её должны были убить, — продолжала повторять, как заведенная. Глаза метали молнии, на кончике языка было слишком много яда, которым, казалось, она хотела отравить не только его, но всех присутствующих. — Вместо неё убили Марту! Её убили вместо Фреи, будь она проклята!

Джеймс и сам не осознал, как вдруг выдохнул с облегчением, что заметила Рейчел, которая всё же вырвалась из рук Спенсера и начала со всей силы колотить по нему кулаками, рассыпаясь в проклятиях. Она продолжала рыдать, заключенная в клетке безумства, в чем её нельзя было винить. Осознание того, что с Фреей всё было в порядке, пришло намного раньше, чем то, что Марта умерла.

Девушка, которая была живым олицетворением его детства, умерла. Её убили, приняв за другую, что было чьим-то злым промыслом и одновременно обычной случайностью. Выдавалось ироничным, как за несколько часов до этого она рассуждала вслух о смерти, будто делилась тайными мечтами, в исполнение которых сама не верила. Тем не менее, Джеймс, наверное, был единственным, кто знал, что Марта хотела умереть иначе. В её смерти должен был быть смысл, но вряд ли даже она сумела бы его найти. Джеймс находил его лишь в том, что она отдала свою жизнь взамен на его будущее, что он упрямо отказывался провести с ней.

Даже теперь Фрея оказалась на первом месте, что выдавалось чем-то неправильным, потому что она ведь осталась жива, и с ней всё было в порядке в отличие от Марты. Пусть в последнее время она только мешала, совершала пакости и пыталась вклиниться между ними, но Джеймс должен был дать должное прошлому, что хранило о девушке лишь приятные воспоминания. Они были друзьями, но это было так давно, что теперь казалось ненастоящим. Единственным настоящим оставалась Фрея, и Джеймс отдавал все свои переживания ей.

— Как это случилось? — спросил, снова обратившись к Алиссе или Дункану, выражения лиц которых были одинаково хмурым и печальным. Их молчаливая отстраненность выдавалась страной. Словно непризнавая того вслух, они тоже обвиняли Фрею в случившемся, что Джеймс упрямо отказывался принимать за правду.

— Её ударили камнем по голове приблизительно дважды. Затем нанесли несколько неточных ножевых ранений между ребер и оставили истекать кровью. Её нашли возле общежития, лежала в тени за деревом, — сдавленным голосом ответил Спенсер. — Видимо, она хотела за чем-то вернуться, — пожал неуверенно плечами.

— Её нашла Фрея, — рявкнула Рейчел. Произнесла имя подруги с отвращением, будто оно отдавало терпкой горечью, от которой немел язык. — Сегодня утром.

Джеймс возобновил в памяти вчерашний день, что был сумбурно странным. Марта заявилась к нему утром, он позволил ей поцеловать себя в последний раз на прощание, а затем убедил уехать. Провел до вокзала, всучил в руки билет и пожелал хорошей дороги, прежде чем заявился к Фрее, с которой затем провел остаток дня.

Когда она успела вернуться, чтобы того никто не заметил? Зачем это сделала? Кого хотела увидеть или с кем поговорить? Марта должна была убраться из города, чтобы вернуться в Лондон и больше не напоминать о себе. Джеймс успел забыть о ней ещё до конца вчерашнего дня, не говоря уже о том, что не думал о ней весь последующий день. Известие об её смерти было, по меньшей мере, неожиданным, но он не мог перестать беспокоиться о том, что на её месте должна была оказаться Фрея.

Записка от Реймонда всё объясняла. Всё, кроме того откуда он знал Алиссу и какие обстоятельства сделали их друзьями. Очевидно, ему уже не было чего терять, раз он признал свою вину, невзирая на то, что большую роль играло посредничество. Парень не мог покончить с девушкой самостоятельно, но в то же время не сумел оставить всё, как есть. Он должен был убить Фрею ещё в баре, но тому помешали. Попытка сделать это снова оказалась неудачной.

Их не распознали, и в этом не было ничего удивительного. Джеймс и сам однажды принял Марту за Фрею, что было странно, потому что сходства между ними было мало. Тем не менее, сзади их можно было легко перепутать, особенно тому, кто не был уверен, как именно должна была выглядеть преследуемая девушка. Должно быть, указания Реймонда были исбавлены четкости, но невзирая на это он был уверен, что убитой была именно Фрея. Было к лучшему, чтобы он продолжал так думать. Иначе он не преминул бы исправить ошибку.

— И где она сейчас? В полицейском участке? — ему не давала покоя обувь девушки, замеченная в прихожей.

— Нет, она в соседней комнате, — ответила Алисса, прижавшись к Дункану ещё ближе. — Мы уже давно вернулись из участка. Я была с ней.

— Алисса нам обо всем рассказала. Чёртов Реймонд передал записку прямо в участке, можешь себе представить? — не скрывая отчаянной злости, вторил Дункан. — Фрея же не сказала и слова после возвращения. Сидит взаперти уже несколько часов. Тебе лучше пойти к ней.

— Что она может сказать, когда из-за неё убили человека? — не унималась Рейчел, рыча на всех, как сорванная с цепи бешенная собака. — Это её вина, — девушка громко шмыгнула носом, прежде чем ешё громче разрыдаться.

Джеймс вздохнул в ответ. Дункан был прав, ему было лучше пойти к Фрее. На самом деле ему не терпелось увидеть её и воочию убедиться, что с ней всё было в порядке.

Спенсер начал успокаивать Рейчел, которая повторяла одно и то же, заражая болезненным отчаянием других. Наверное, отчасти она испытывала собственную вину, из-за чего была такой громкой и отчаянно категоричной в своих обвинениях. Обрушивала проклятия на Фрею с уверенностью, что та слышала её из соседней комнаты, но на самом деле не была уверена в самой себе.

В последнее время общество Марты её отягощало. Бывшая школьная подруга мучила и заставляла чувствовать себя скованно и неуверенно, как не было с Фреей и Алиссой. Рядом с ней Рейчел чувствовала себя неправильно, потому что всё чаще ловила себя на мысли, что доселе пыталась лишь наследовать девушку, забывая о том, чего хотела сама и кем была. Ещё с детства она прислушивалась ко всему, что говорила Марта, следовала за ней по пятам и безропотно соглашалась на всякие проделки, даже если те претили ей. Рейчел долгое время оставалась её безликой тенью, попытки которой обрести человеческий облик были тщетными. Она близко к сердцу принимала упреки подруги, подстрекательства и даже шутки, загоняя себя в ежовые рукавицы выдуманного идеала, которого однажды была намерена достичь. Слова подруги застревали занозами под кожей, и только на расстоянии Рейчел научилась их вытаскивать, вздыхая от облегчения.