Надана

Тоска уколола в сердце легонько, но отчётливо. Сколько лет прошло, а она до сих пор вспоминает тот день, когда узнала, что её лучший друг, который как будто принадлежал ей со всеми потрохами, спит со старшекурсницей – тощей крашеной блондинкой с экономического факультета.

Тогда они не говорили о чувствах. Темами их разговоров были философские постулаты, высокое искусство, артхаусное кино, классическая литература. Но отчего-то Саша знала, и это знание жило даже не в сердце, а где-то в глубине живота, что Миша её любит. И когда она наткнулась на них, слившихся в глубоком поцелуе прямо в коридоре общаги, в неё словно пальнули из дробовика. Боль вышибла мозги, вместо головы образовалась огромная дыра.

Саша пошатнулась, оперлась плечом о стену. Они не заметили её и ввалились в комнату Миши с явным намерением сейчас же удовлетворить обоюдную страсть.

Начав часто дышать, чтобы не хлопнуться в обморок, она думала только об одном: он не должен узнать, как её это задело, ни за что не должен узнать.

Обида и стыд никуда не делись. И потому тот единственный раз, на Укоке, когда Саша напилась и дала слабину, желая доказать, что она лучше этой тупой напыщенной Женьки, стал последним. Наутро она так сильно испугалась себя и своих чувств, что тут же расставила все точки над и.

«Даже не думай, что это когда-нибудь повторится. Я просто напилась и повела себя как дура».

Конечно, дура. И тогда, и потом, и сейчас. То ли дело Вик. Или Рома. Понятные, как пять копеек, альфа-самцы. Помани их пальчиком, и они у твоих ног. Хороший секс и никаких страданий. Вик вон даже жениться хотел. По своему прайсу, конечно. Но зато честно. Ты мне – я тебе.

Как давно это было. Неужели когда-то она могла до утра пить дешёвый портвейн вдвоём с Мишей в его общажной комнатёнке, взахлёб доказывая ему, что никаких чудес на свете не бывает? А он цитировал ей то Блаженного Августина, то Эйнштейна, пытаясь убедить в обратном. И однажды она спросила, хлёстко, словно дала пощечину: а сам-то он хоть раз видел чудо? И Миша собрался, как солдатик-новобранец перед лицом командира, и ответил: «Разве то, что мы с тобой поступили в один универ, на один факультет, познакомились и стали дружить – не чудо?» Она не знала, смеяться или плакать, до того он был наивным и пронзительно трогательным. Как щенок спаниеля, о котором она мечтала в детстве.

Те времена не просто прошли. Они остались в другой жизни. Как и мечты, которым не суждено сбыться, как и вера в то, что Миша в неё влюблён.

Разозлившись на всех мужчин разом, Саша встала и принялась за разминку. Потянула руки вверх, почувствовала, как выпрямляется позвоночник. Сделала круговые движения головой. Надо разогнать кровь и разогреть мышцы. А там, глядишь, и проблем станет меньше.

Потом она снова склонилась к реке, ополоснула лицо и вернулась на кордон, вокруг которого уже распространялись ароматы кофе и горячих оладий. Рома, золотой человек, приготовил завтрак.

***

Шум воды они услышали раньше, чем увидели сам Чургимский водопад, который находился всего в двух километрах от кордона. Саша в радостном возбуждении припустила вперёд по тропинке. Миша, поправив лямку рюкзака, которая слишком туго впилась в левое плечо, поторопился следом. Ему не хотелось оставлять этих двоих наедине ни на одну лишнюю минуту.

Между двух скалистых выступов бежал бурный поток и, минуя несколько ступеней, падал в каменную чашу с десятиметровой высоты. В знойном, несмотря на утреннее время, воздухе искрились тысячи мельчайших капель.

Бросив поклажу на землю, Саша рванула к воде. Умылась, напилась. Миша хотел было последовать её примеру, но замер, заметив, что Рома начал раздеваться.

– Присоединяйтесь, ребята! – махнул тот широкой лапищей и ступил в заводь у подножия водопада. Словно был хозяином этих мест.

Его загорелые плечи и широкая спина блестели от пота. Длинные руки и ноги, покрытые светлыми волосами, двигались неспешно, уверенно. Медленно погружаясь в воду, Роман вдруг обернулся, посмотрел на Сашу и подмигнул. Она, не отрывая взгляда от его тела, улыбнулась. Зарделась, как девчонка. Ещё секунда, и бросится вслед за ним, начнёт брызгаться и кокетливо визжать.

Миша дёрнулся, как будто обжёгся. Она никогда себя так не вела и всё же… Могла. Как любая другая девчонка при виде такого мужика, как этот.

– Что ты нашла в этом павиане? – Он не сразу понял, что сказал это вслух.

Саша повернулась в его сторону. Метнула колючий взгляд. Вздёрнула подбородок, как делала всегда, когда сердилась, и переспросила, хотя отлично расслышала его реплику:

– Что?

– Я не собираюсь смотреть, как вы обжимаетесь под каждой сосной.

– Лучше достань камеру и займись работой! – выкрикнула она.

– Серьёзно? – Больше всего его бесило, когда Саша включала «босса». Они всегда были командой, в которой каждый занимался своим делом, и вместе добивались крутых результатов. Это было общей заслугой. Но иногда Сашу заносило, и он знал, что, если даст слабину, подчинится, она перестанет его уважать. За две секунды сбросив одежду, Миша оказался в воде и наигранно весело прокричал: – Иди к нам, красотка!

Рома заржал, а Саша показала им средний палец. Отойдя в тенёк, села на камень, достала блокнот и сделала вид, что крайне занята.

Что на всех них нашло? Усталость от жары и гнуса? Провокации слишком привлекательного, но не слишком тактичного гида? Миша с головой окунулся в ледяную воду. Дыхание перехватило. Вынырнув, понял: сейчас нельзя ссориться. Они только начали работу. Поэтому придётся молча терпеть всё, что происходит вокруг, считая это обыкновенными походными неудобствами.

Выйдя на берег, Миша всё-таки достал камеру и сделал несколько кадров.

– Ручей Чургим называют рекой полноты, порожистой, чёрным камнем… – рассказывал в это время Роман. Саша нахмурила брови. Возможно, вспомнила, что о каком-то чёрном камне говорила Надана? – Интересно, что ручей стал полноводным только после Тунгусской катастрофы. Вода в нём кристально чистая и вкусная. И несмотря на то, что холодная, в ней с удовольствием купаются все проходящие мимо.

– Куда мы дальше? – спросила Саша.

– Поднимемся наверх вдоль водопада и увидим кое-что красивое. – Рома показал рукой туда, откуда падал поток воды. – Там можно будет запустить вашу птичку.

Миша едва заметно улыбнулся. Радостное возбуждение прокатилось волной по телу. Наконец-то он увидит эти места во всей красе – с высоты птичьего полёта. Остальное неважно.

***

Тропа повела их выше, в нутро каменного каньона, наполненного шумом бегущей воды. Роман рассказал, что часто даже летом по берегам ручья лежит толстый слой льда и снега, но в природе, несмотря на постоянство циклов, ничего никогда не повторяется. В этом году, благодаря тёплой зиме, всё растаяло раньше.

– Ещё немного, и вы увидите то, зачем приехали.

Карабкаясь в гору, Саша спросила себя: а зачем же на самом деле она приехала? Узнать что-то о прошлом отца? Снять фильм о Тунгусской катастрофе? Разобраться в своих отношениях с Мишей? Ответ ускользал от неё, мысли разбегались в стороны, эмоции наслаивались друг на друга, и навести порядок в этой мешанине становилось всё труднее.

Наткнувшись взглядом на причудливый узор изломанных линий, она не поняла, что видит. Лапы гигантского паука или спрута? Серые звёзды со множеством расходящихся в стороны лучей? Смертоносные колючки?