Надана

Она не знала, почему вспомнила об этом сейчас и уж тем более почему решила поделиться самым постыдным и болезненным воспоминанием из детства. Возможно, здесь и сейчас у неё появилась возможность всё исправить. Перестать стыдиться разреза своих глаз и формы лица.

Костёр резко щёлкнул, выпустив в ночное небо мощный сноп искр.

Саша подняла голову. Среди замерших верхушек сосен влажно поблёскивало гаснущее небо. Ещё немного, и она увидит сотни звёзд. Как тогда, в чуме.

30 июня 2015. Гора Фаррингтон. Сусловская воронка

Ночью зарядил дождь. Сквозь сон Саша слышала, как он мелкой частой дробью стучит по палатке, и этот звук наполнил её сонный мозг чувством безотчётной тревоги. Она знала, что ей ничего не грозит, но тонкий полог укрытия вмиг показался ненадёжным, а последствия дождя катастрофическими. То засыпая, то выныривая из сна, Саша ловила обрывки неспокойных мыслей. Что, если палатка промокнет? Что, если они не смогут двигаться вперёд по непролазной грязи? Что, если дождь не прекратится, и они застрянут тут? Скоро начало казаться, что палатка, подмытая ливнем, ползёт куда-то в чащу.

Очнувшись в очередной раз, она поняла, что наступило утро, и вокруг совершенно тихо. Выбравшись из сырого, чуть тёплого спальника и выглянув наружу, Саша увидела сонный лес. Всё вокруг замерло в ожидании солнца и ветра, чтобы отряхнуться, обсохнуть, взбодриться. Но сейчас даже птицы не пели. Стояла вязкая влажная тишина. Пахло так, что Саше захотелось открыть рот и жадно лакать воздух, как кошка жирное молоко.

Стоило ей вылезти из палатки, как зашуршали Миша и Рома. Одновременно вывалившись наружу, они были одинаково заспанными, но совершенно непохожими друг на друга. Миша, молча и ни на кого не глядя, ушёл умываться. По его виду можно было решить, что он ненавидит всех и всё вокруг. Рома же пожелал Саше доброго утра, не спеша потягивался и не переставал улыбаться.

Через час распогодилось, выглянуло солнце, и Саша повеселела. От ночных тревог не осталось и следа. Плотно позавтракав, все трое отправились на гору Фаррингтон, откуда открывался вид на окрестности и эпицентр взрыва.

Саша предвкушала кульминацию экспедиции. Осознание того, что именно сегодня, в годовщину загадочных событий, они окажутся там, где всё случилось, покрывало её кожу мурашками и заставляло шагать вперёд энергичнее, размашистей.

По хорошо утоптанной тропе они шли не больше сорока минут. Сфотографировались и сняли видео у двух огромных выворотней, которые пали жертвой огненного урагана. На вершине горы прикоснулись к огромному валуну с выбитой надписью: «Фаррингтон. Асторадиопункт 1929 г.». Отсюда открывался великолепный вид на лежащую внизу тайгу, и Саша снова замерла, погрузившись в гипнотическое состояние. Миша, наслаждаясь хорошей погодой, запустил дрон. На его лице блуждала довольная улыбка, и Саша радовалась этому едва ли не больше, чем красоте природы.

***

– Сусловская воронка – место уникальное во многих смыслах. – Рома стоял у края круглого, поросшего травой торфяного болота, а Миша снимал его на камеру. – Именно над этим местом, по расчетам учёных, на высоте восьми-десяти километров ровно сто семь лет назад взорвалось нечто, не оставившее после себя ни следа. Только выжженный и поваленный лес.

Здесь Леонид Кулик, первый исследователь Тунгусской катастрофы, искал метеорит. Он был уверен, что эта воронка – кратер, на дне которого, под водой, лежит само космическое тело. Вы представить не можете, сколько усилий пришлось приложить учёному и его команде, чтобы узнать правду. Знаете, что они сделали? Что он заставил их сделать? Осушить это болото. Да-да, вручную. Прокопать траншею и отвести воду. Вон там сохранились следы этого гениального инженерного решения.

И что же в итоге? Что нашёл Кулик на дне, когда считал, что победа у него в руках? Когда считал, что наконец докажет всем и каждому свою правоту и предъявит миру Тунгусский метеорит, а советскому государству – несколько тонн инопланетного железа?

Пень. Он нашёл огромный пень лиственницы. И ни одного, даже самого маленького осколка метеорита.

Рома развёл руками и виновато улыбнулся. Саша подумала, что не зря наняла гидом именно его. Он, как рейтинговый актёр, мог сделать кассу её фильму, даже если бы сам фильм не удался. Любовь женской части аудитории ему обеспечена.

Они продолжили изучать окрестности.

Миша выключил камеру и снова пошёл запускать дрон. Здесь тоже было что поснимать. Плоская коричнево-рыжая болотина, невысокие сопки на горизонте, чёрные глаза озёр. Но кроме этого было что-то ещё. Под низким сизым небом, которое пугало скорой непогодой, ты чувствовал себя бессильной неприметной букашкой, затерянной как иголка в стоге сена среди бескрайнего, равнодушного к твоим бедам простора.

Не прошло и получаса, как Саша услышала звуки, которые испугали её больше, чем рык медведя. Матерился Миша. Это могло означать одно из двух: или на них надвигался смерч, или сломалось что-то из техники. Она ждала, когда он подойдёт, хотя готова была зажмуриться и провалиться под землю, только бы не знать, что случилось.

– Я потерял дрон.

Миша стоял перед ней такой бледный, что казалось, вот-вот упадёт в обморок.

– Как?

– Он потерял джипиэс, улетел… и упал. Я видел, как он упал.

– Далеко отсюда? Может, его можно спасти?

– Не вздумайте, – отрезал Рома, внезапно оказавшийся рядом. – Там болото. Надвигается гроза. Нужно срочно уходить. Не вы первые, не вы последние.

– Что это значит? – почти проорал Миша.

– То и значит. Тут иногда шалит аппаратура. Компас плохо работает. Геомагнитная аномалия, что ты хочешь?

– Мы уже заметили, но почему ты не предупредил нас?

– Миш, не надо. – Саша, чувствуя, что он сейчас взорвётся, подошла ближе, взяла его за рукав и развернула к себе. Его лицо скоро разгладилось.

– Ок. Всё, что было снято, я успел сохранить.

Когда Рома отошёл, Миша шепнул ей на ухо:

– Не теряй, я схожу за дроном.

***

Вечером в лагере, как обычно, перед ужином Саша достала блокнот с ручкой и, устроившись прямо на земле под берёзой, начала писать.

«После того, как Кулик нашёл на дне Сусловской воронки пень, его энтузиазм ничуть не угас. Напротив, он продолжил работы, на этот раз буровые, и драл по три шкуры со своих помощников. Люди бунтовали, болели, уходили. Но учёный никого не слушал. И только когда сломалось оборудование, вернулся в Ленинград. Это было в тысяча девятьсот тридцатом году. В связи с отсутствием финансирования исследования надолго прекратились. Но Кулик не сдался.

Он вернулся в Ванавару в тридцать девятом, чтобы изменить зону поисков и сосредоточить усилия на дне Южного болота. Одного года не хватило, а в следующем году экспедиция не состоялась.

Когда началась война, Леонид Кулик записался добровольцем на фронт. Был ранен, попал в плен. После отказа сотрудничать с немцами его отправили в концлагерь. Там, в тифозном бараке, помогая больным, он заразился сам. И умер, так и не осуществив мечту всей своей жизни.

Но разве может хоть кто-то назвать эту жизнь и эту жертву напрасной?

В конце пятидесятых годов знамя Кулика подхватили советские учёные и самодеятельные организации. В эти затерянные края хлынул народ. Космодранцы, как их шутливо называли, перелопатили тонны земли, провели кучу экспериментов, построили и опровергли десятки предположений, но ничего не нашли и не доказали.

Какую же тайну хранит эта земля?»

Ручка зависла в воздухе.