Надо помочь Ральфу
Шрифт:
Кодьяры глядели на Максима зло и растерянно, но совет поняли и приняли: бросили, оттолкнули, сели, и руки за голову…
А гномы, тем временем, подхватили свои «сидора», и вышли из окружения, продолжая грозно сверкать сталью секир и радостно орать: «Оле! Оле! Оле!» «Мак-сим! Мак-сим!» И, конечно, «Рудокоп чемпион!» Это тоже отрицательно влияло на значительно потрепанную психику кодьяр.
* * *
Гвидлий первым получил, первым и очухался. Подниматься не стал. У кодьяр абы кого галимом не назначают. А сородичи еще и нарекли его «Умным». Несомненно, у них было основание сделать это. Гвидлий осторожно прикоснулся пальцами к левой щеке, затем вынул изо рта совершенно здоровый зуб, внимательно осмотрел его и
Замполит и активист, которых Максим снес увесистым галимом, тоже зашевелились. А Замполит даже и к дубине потянулся. Не лежалось ему, энергичному. Видно, опять намеревался, личным примером, вдохновить коллектив на дальнейшие подвиги.
– Ты чего?! – спросил у него Максим. Шустрый Замполит намек понял, оставил дубину в покое, встать более не пытался и, вообще, не шебуршился. Активист, лежавший рядом, разумно последовал примеру старшего товарища.
Агрессивный «Двустворчатый шкаф», который получил, все что положено, в солнечное сплетение, успокоено лежал, сложившись почти вдвое и подтянув ножища-тумбы. Встать он еще не мог, или, что было для него достаточно разумно, понял, что делать этого пока не следует.
Максим подошел к галиму.
– Вставай Гвидлий Умный, – с достаточной долей уважения к поверженному противнику, предложил он. Были у Максима, на счет галима, кое-какие планы. – Жаль, что у нас с тобой так нехорошо получилось. Но сам виноват: не следовало дубиной махать у меня перед носом. Дубина у тебя внушительная и у меня условный рефлекс сработал: я, значит, тебе, не раздумывая, автоматом, и врезал… Ну что, будем мириться? Два разумных человека всегда могут договориться.
Галим пощупал языкам место, где совсем недавно находился совершенно здоровый зуб, посмотрел на любимую дубину, которая бесхозно валялась невдалеке, затем, без всякого сожаления, глянул на троицу своих поверженных воинов: Замполита и двух шустрых активистов. Он ничего не знал об условных рефлексах и автоматах (науки своим осеняющим крылом еще не коснулись мозговых извилин кочевников-кодьяр), но понял самое главное: человек, по имени Максим – не пацифист. И этот Максим, обладатель хитрого рефлекса и грозного автомата, предлагал мировую. Гвидлий Умный реально оценил расстановку сил и решил, что надо соглашаться. На его месте, любой другой кодьяр, даже не будучи столь умным, как Гвидлий, поступил бы точно так же.
Галим легко поднялся и, вроде бы, даже попытался улыбнуться. Напрасно он это сделал. Из-за быстро распухшей левой щеки, лицо атамана так скосоротило, что его бы, в этот момент, даже самые ближние родственники не узнали. Но, несмотря на это, достоинства своего галимского Гвидлий не потерял.
– Раз такое дело, потолкуем, – произнес он неторопливо, и солидно. Будто это он, Гвидлий Умный, решил поговорить с Максимом, поскольку тот, как оказалось, вовсе не пацифист и, вообще, ошибочка вышла. И сразу же сделал важный шаг к примирению. – А знаешь что, возьми ты у меня этих шебутных гномов. Мы идем, понимаешь, никого не трогаем, разглядываем окрестную природу, а тут эти гномы навстречу: секирами машут, кричат что-то непонятное. Ну, думаю, непорядок, брахатата. Может быть, заболели, их лечить надо, а у нас – никаких лекарств. Решил отвести их к волшебнику, пусть поможет. А он не хотят. Брахата! – Вот такое придумал галим. Наивненько, но учитывая Средние века и уровень, на котором в те времена врали, вполне проходило. – Если они тебе нужны – бери, вместе с секирами! И никакими козлятами платить не надо. Для хорошего человека и парочки гномов не жалко, – уважительно пошутил Гвидлий.
Так что дело сдвинулось, и как раз в ту сторону, куда Максиму и хотелось.
– Мне сейчас, как раз, два гнома и
нужны, – поддержал он шутку. – Так нужны, что я бы тебе за них и пяток козлят, не торгуясь, отстегнул. Так у меня сейчас, как раз, ни одного козленка с собой нет, ни рогатого, ни безрогого, – доверительно сообщил Максим. – Но ты не тушуйся, будет время – расплачусь.«Расплачусь» – такое Гвидлию понравилось. Теперь он проявил инициативу:
– О чем толковать будем?
– О том, что касается только тебя и меня. И не хотелось бы иметь здесь лишние уши, – намекнул на важность разговора и подмигнул галиму Максим.
– Лишние уши – всегда лишние, брахатата, их отрезать надо, – согласился Гвидлий, чем еще раз подтвердил, что он в отряде не только самый главный, но и самый умный.
– Отрезать уши пока не будем. Пусть твои отважные воины уйдут к той роще, – Максим указал рукой, на видневшуюся невдалеке купу деревьев, – и там ждут. А мы потолкуем.
– Они нарушили закон, – неожиданно вылез со своим принципиальным мнением библиотекарь, и поставил под угрозу намеченный Максимом хитрый план разговора с галимом. – Мы не имеем права их отпустить. Нарушителей следует задержать и отконвоировать в резиденцию их светлости герцога Ральфа. Там судья определят им меру наказания.
Следовало осторожненько уговорить дракона, который ничего не знал о плане Максима. Но не при кодьярах же это делать.
– Галим, одну минуту, нам с Эмилием надо уточнить одну небольшую проблемку. – Не ожидая ответа, Максим подхватил дракона под лапку и повел его подальше от всех остальных.
Эмилий, естественно, не сообразил, в чем дело, с удивлением уставился на друга, но послушно пошел.
– Кодьяры, конечно, нарушили… – Максим говорил негромко, чтобы кочевники не услышали. – Мы имеем полное право задержать их, и отконвоировать к судьям. Но стоит ли нам сейчас заниматься столь незначительным делом?
– Ты предлагаешь их отпустить? – удивился дракон несколько громче, чем следовало при этом приватном разговоре. – Но, в таком случае, они избегнуть заслуженного наказания!
– Ты потише, – попросил его Максим.
Но библиотекаря зациклило. Он, в эти минуты, ни о чем, кроме Закона, соображать не мог.
– Если личности, совершившие преступление, не понесут наказания, они уверуют в свою безнаказанность и снова станут нарушать, – не слушая Максима, упорно нес свое, дракон.
Надо было его как-то урезонить и побыстрей.
– Ты совершенно прав, мой мудрый и законопослушный друг, сказал бы, выслушав тебя, Повелитель Петухов, – похвалил Эмилия Максим. – Но это теория. А что касается практики, то мне очень нужно отпустить этих кодьяр… Это в наших интересах. И мне некогда сейчас тебе об этом подробно рассказывать.
Эмилий задумался. Максиму зачем-то нужно отпустить кодьяр… А по Закону их следует наказать. Он опять оказался в сложном положении, ему снова приходится выбирать. Причем, если считать один из поступков правильным, то второй, тем самым, становился совершенно неправильным. Задача для дракона, который, в принципе, против совершения неправильных поступков, неразрешимая.
– Э-э-э… – протянул он. – И еще раз: – э-э-э-э… Видишь ли, здесь, вначале, следует поразмышлять и взвесить все сопутствующие обстоятельства… Подобную проблему вот так, мгновенно, решать не следует…
Время шло, галим ждал, и надо было ковать железо, пока оно горячо. Следовало быстро угомонить библиотекаря, чтобы он не помешал.
– Да ты что?! – Максим осуждающе уставился на дракона. – Ты забыл, что нам приказал их светлость герцог Ральф?! Ты хочешь нарушить его повеление, из-за этих несчастных кодьяр?!
Такое до Эмилия дошло сразу.
– О-о-й, – простонал он. – Ой-ой… Совершенно забыл… Ведь нарушен Закон… Но я забыл самое главное и нет мне прощения, – дракон ударил себя кулачком в грудь. – Нам надо бросить все, и выполнить повеление их светлости. Но кодьяры, эти нарушили Закона, останутся безнаказанными, – уныло прошептал он.
Ничего страшного, – постарался успокоить дракона Максим. – Главное для нас сейчас – выполнить поручение их светлости герцога Ральфа. А что касается кодьяр, которые нарушают Закон… Если их сейчас не накажут, то они, сам понимаешь, и дальше станут нарушать. Так ведь?