Надо помочь Ральфу

Максим не чувствовал себя уверенно в этой казуистике, он посмотрел на Эмилия, взглядом предложил библиотекарю закругляться.

– Видишь ли, Гвидлий Умный… – Эмилий пригладил хохолок, что торчал над правым ухом. – Тут такое дело… Действительно, вначале следует дать определение… У нас ведь во всех государствах придерживаются демократических мировозрений. Наши диктаторы правят от имени народа и закладывают в основу своих диктатур принцип, что главное – это воля народа. Только Закон, принятый народом, может определить степень нарушения. Но Законы, пока еще, не совсем совершенны. Действительно, существует точка зрения, что основная вина ложиться на того, кто дает приказ. А исполнитель ответственности нести не может. Он вынужден исполнять… Хотя, с другой стороны, существует еще и такое понятие, как персональная ответственность действующего субъекта. Но в какой мере? И всегда ли она применима? Вопрос сложный. У нас, в герцогстве он активно дискутируется. Но, к единому мнению пока не пришли, и прийти к нему трудно.

– Получается, что кодьяры не нарушили Закон! – постарался Максим помочь дракону.

– Г-м-м, – Эмилий задумался, ушел в законодательный астрал и подсказку не услышал. – С одной стороны – естественно, они допустили нарушение, поскольку существует статья четырнадцатая, с соответствующими параграфами и приложениями. Но, с другой стороны, кодьяры действовали по указанию Шкварцебрандуса и могли не знать, что при этом, они нарушили статью четырнадцатую и соответствующие приложения. Хотя могли и знать… – Эмилий, наконец, вспомнил просьбу Максима... – Но это следует доказать. А при опытном защитнике доказать такое будет невозможно. И что это значит? Это значит, что создавшееся положение в корне меняет все, и ставит под вопрос принятие любого решения, то есть делает проблему неразрешимой…

– Ладно, не будем забивать себе голову тонкостями, – прервал библиотекаря Максим. – Нам их сейчас не решить. Пусть законодатели сначала сами разберутся.

Гвидлию Умному на все эти Законы, о которых толковал Эмилий, вообще, было наплевать, брахатата-брахата... На статью четырнадцатую, которую галим никогда не видел. И на волшебников. И на герцогов. Наплевать, в том отношении, в котором это касалось кодьяр. Для того, чтобы кодьяры могли безбедно жить, им нужна хорошая добыча. А под шумок борьбы герцога с волшебником, этой добычей, как раз, и можно было поживиться.

– Точно, нечего нам во всякие законы лезть, – высказался принципиальный галим. – Подрались, помирились и все дела. Можем разойтись без обиды. А уж чья здесь, земля пусть Шкварцебрандус с герцогом Ральфом разбираются. Не стоит нам из-за этого, брахатата, дубинами друг друга охаживать, и новые халаты драть.

– Вот-вот, – подхватил Максим. – Поскольку здесь бескрайняя демократия и сплошное равноправие, то все со временем утрясется, – Максима учили, что исторический процесс, в основе своей, прогрессивен, а это значило, что и в параллельном мире средневековье когда-то кончится и наступит феодализм. Тоже не мед, но все-таки… – Ты сходил бы, с гномами поговорил, – предложил он Эмилию. – Узнал бы, что они здесь делали, куда шли? А мы тут с галимом еще немного потолкуем. Он подмигнул дракону, напомнил, что тому пора уходить.

Эмилий намек понял, сообщил, что уж давно хотел переговорить с гномами, и быстренько удалился.

А соображения у Максима были, вроде бы, простенькие, но, в то же время, непростые и даже важные. Решил он попробовать перетянуть галима на сторону герцога. А что? Галим ходит по заповедным территориям свободно, где хочет, и как хочет. Может засечь все передвижения отрядов Шкварца, может оказаться в курсе планов волшебника. Иметь такого человека в стане врага, «своего среди чужих» – большое дело. Можно оказаться в курсе всего, что задумал Шкварц. А Гвидлий мужик спокойный, неробкий, самостоятельный, и готов, без угрызения совести, прибрать к рукам все, что плохо лежит. Он станет доить двух коров без всякого стеснения. Еще и прославиться этим среди своих соплеменников.

Одно плохо, оказалось, что Максим не знал, как заниматься «вербовкой в шпионы». Сколько детективов прочитал, сколько сериалов просмотрел, а ничего толкового и подходящего для вербовки Гвидлия припомнить не смог. На какой крючок, обычно, в шпионы цепляли? Если судить по детективам: на шантаж, по поводу морального разложения… А этого амбала на шантаж не возьмешь. Морально он может и разлагается, – Максим глянул на сытую физиономию галима, на его могучие плечи, на живописный халат… – Наверняка разлагается. Так он это и скрывать не станет. Да и кто знает, какая у кодьяр мораль. Возможно у этих кочевников ее еще, вообще, нет. Не придумали еще, не сложились у них исторические предпосылки, для появления такого понятия, как «мораль». Короче – шантаж не проходил. Еще, вспомнил он, – вербовали по идейным соображениям. Агитировали включиться в борьбу за правое дело. Но это, если идет классовая борьба, скажем, капитализма с социализма. А в Гезерском герцогстве капитализмом еще и не пахло, что уж говорить о социализме. Сплошное средневековье. Здесь даже понятия не имеют о том, что такое идеологическая борьба. И хорошо, что не имеют, а то бы такого могли напахать… Так что чихал галим на правое дело, и идейных противников у него быть не может. Оставались материальные стимулы. Они, в отличие от морали и классовой борьбы, во всех формациях действуют. И еще как действуют! Вот и надо было попробовать.

Давай познакомимся по-настоящему, – предложил он галиму. – Я Максим, просто гость у герцога Ральфа. И друзья мы с герцогом. Так что могу говорить и от его имени.

– Гвидлий Умный, – снова представился кодьяр, – полный галим. Тейп большой. Пятьдесят воинов. А всего больше двухсот человек.

– А чего ты за Шкварца держишься? – сразу начал прощупывать почву для вербовки Максим. – Платит хорошо, или хаврюг поддерживаешь? Щкварц ведь шумит, что борется за свободу хаврюг… Врет, конечно, ну да ладно… Тебе что, так хаврюги понравились?

– Ты и скажешь, брахата, – рассмеялся Гвидлий. – В гробу я видел этих хаврюг (оказывается, такое крылатое выражение существовало и в параллельном мире, да еще в Средние века). Да и не нужна им никакая свобода. Они на плантациях Шкварцебрандуса вкалывают: землю под огурцами рыхлят и мелких мошек разводят. Им свободу дай, так они вообще ничего делать не станут. Разлягутся под деревьями, и даже мух отгонять не станут. А когда над ними волшебник – приходится шевелиться.

Галим вообще держался хорошо, спокойно и уверенно. Как будто не он схватил оплеуху и один из его зубов теперь лежит в кармане халата, как будто не его, как чурбан, швырял в кодьярских активистов Максим.

– Хаврюги на Шкварца вкалывают, а кодьяр, значит, он назначил охранять свою драгоценную особу. Понятно, волшебник все-таки. Наверно пообещал золотые горы… – постарался Максим поддеть галима.

– Ну, нет! Брахатата! Кодьяр никто, никуда назначить не может, – возмутился галим («золотые горы пропустил, – отметил Максим, – а Шкварц наверняка что-то кодьярам наобещал. За одних козлят, кодьяры работать не станут»). – Кодьяры – люди вольные: кочуем, где хотим и когда хотим, – продолжал Гвидлий. – А если можно подзаработать: чего стесняться. Мы чужого не берем, все по-честному. Прикочевали сюда, смотрим, заварушка идет… Брахатата… Вислоухими баранами надо быть, чтобы не воспользоваться. Договорились с Шкварцебрандусом, что поможем ему с рабочей силой: кого встретим, провожаем на его огуречные плантации. Пусть работают, им же и польза. А нам оплата: по козленку за голову. Шкварцебрандус – со своими заботами, а мы, кодьяры, сами по себе.

Вроде бы правду говорил галим, и конечно, в чем-то привирал.

– А как он тебе вообще, этот Шкварц?

– Никак. Мы здесь недавно, с ним два раза только и виделись. Толком и не поговорили. А вообще: занудный мужик. И не умный. На полном серьезе считает себя великим волшебником. На самом деле – только два фокуса и знает: огонь может зажечь, и хорошие огурцы выращивает. Но договор выполняет, козлят выдает. А нам от него ничего больше и не нужно. Надоест: соберемся и уйдем.

– Я это к тому, что дело у твоего липового волшебника дохлое, – продолжал прощупывать галима Максим. Человек поопытней, давно бы уже завербовал галима, а Максим осторожничал, тянул.

– Почему дохлое? Какой никакой, а волшебник, брахата. И хитер. С разными племенами договаривается. Он эту Курчатайскую долину уже на участки разбил и обещает выделить участок каждому, кто поможет отстоять самостоятельность Гордой Процветающей и Свободной Хаврюгии от герцога Ральфа, захватчика и деспота. Тут, знаешь, сколько народа набежит на горяченькое. Халява! (в другом мире, да в ранние века, а без «халявы» уже не обходилось)

– Набегут-то набегут, только чем это кончится? Долина принадлежит гезерскому герцогу. У него все права. И документы есть.