Надрыв

– О, посмотрите, кажется, я слегка расстроила тебя? Я случайно не задела твои чувства?

– Это всё ты!
– Габи бьёт её по груди и плечам, выплёскивая свой гнев и погребающее под собой отчаянье, - ты!

Удары - сильные поначалу, но так быстро слабеющие с непривычки сыпятся торопливо, но этого запала недостаточно, чтобы удовлетворить потребность Лии.

Желание обнять её, утешить, сказать, что всё будет хорошо, пусть это и очередная ложь, которым пропитана каждая вещь в стенах этого дома, она давит так, как Геркулес в младенчестве давил змею - уверенно и играючи. Неприятная ухмылка ложится на губы, отравляя взгляд Габи. В такие секунды она чувствует себя хирургом, который вскрывает гнойный абсцесс, и надавливает на болезненно припухшую область для того, чтобы выдавить зловонную жижу до конца - процедура мучительная, но необходимая.

– Конечно, это я, - замечает Лия с удовлетворённой улыбкой. Чужие эмоции сменяют друг друга так очевидно, что хочется засмеяться - вот отчаянье становится гневом, а он превращается в ненависть, истекающую презрением.

'Интересно, смогла ли бы она столкнуть меня с лестницы или ударить ножом?', - в голове каждый новый виток ложится поверх прежнего, пропитанного небывалой лёгкостью и удовлетворением. Бокал на тонкой ножке выглядит как раз тем, что можно было бы вложить в чужие пальцы и проверить, но это лишь спугнёт её несчастную кузину.

– Конечно, это я,- Лия смакует ненависть словно любимое, долгожданное блюдо в дорогом ресторане - полуприкрыв от удовольствия глаза и глядя из под опущенных ресниц с наслаждением.
– Мой проступок в том, что говорила тебе - твоей драгоценной подружке нужна защита, которую ты не можешь ей дать. В том, что Кейт, эта маленькая карьеристка, пойдёт сама в лапы к кому угодно, даже к дьяволу, лишь бы получить место в высшем круге. Это всё я. Только я.

Сочувствие меняет удовлетворение, но она умело лавирует между наигранностью и честностью, и Габриэль бесится от этого ещё сильнее, зная, что её тону нельзя доверять, а уж словам и тем более, вот только выбора у неё нет.

– Впрочем, может быть я лишь позволила себе намекнуть на это, надеясь, что ты и сама поймёшь, увидишь - твои подруги ничего не стоят, потому что не имеют за душой ни черта, м? Ты ведь нарочно выбираешь этих овец - или волчиц в их шкурах - чтобы никто не догадался о том, какая ты трусиха, да, Габи? Так легче спрятаться, а тебе ведь так страшно.

Акуле достаточно капли крови, чтобы почувствовать добычу в нескольких сотнях миль от неё, но куда более острое чутьё надо иметь, чтобы почуять борца, хищника, забившегося в рамки собственной зоны комфорта. Лия уверена, что она не ошиблась - в этой девочке есть их порода, их семейная, несокрушимая гордость пополам с бездной ярости, которой достаточно, чтобы перековать слабость и уязвимость в силу и неукротимость. Права ли она? Легко проверить.

Габи смотрит на неё и происходит нечто странное.

Это чувство... Лия содрогается где-то очень глубоко. Дрожь пробирает её внутренние органы, собирая их воедино, заставляя лихорадочно трястись. И вместе с этим, есть ещё одно чувство. Предвкушение. Да, она обольщается надеждой на взрыв и разгадку одновременно, ждёт собственного унижения и боли как рождественского подарка. Чувство, что кто-то не испугается того, чем она стала за эти годы, бросит ей вызов, и, возможно, осмелится одержать победу настолько сильно, что она даже готова поддаться. Уступить. Пусть шаг, пусть вздох, не важно. Она желает быть поверженной, чтобы её наказание было вечным, потому что истязать себя ей недостаточно. О, нет. Она заперта в клетке и из неё пути наружу.

Не человек, но зверь. Безжалостный и несокрушимый. Бездушное чудовище внутри которого то, что осталось от неё - маленькая девочка бьющаяся в клетке собственной боли и отчаяния. Раньше ей было так нужно, чтобы хоть кто-нибудь встал на её сторону, протянул руку прежде, чем она окажется здесь, но люди куда более безжалостны, чем все прочие чудовища. Они впихнули её в эту клетку и придавили сверху, чтобы наверняка. Отрезая пути к тогда ещё возможному спасению.

Да ведь, мама?..

Впервые за это время пробудившаяся на лице Габи ярость отступает, уступая место чему-то другому. Чуждое чувство, Лия его поначалу не узнаёт, но старается распознать всеми силами.

'Этого не должно тут быть! Прочь! Только злость, боль и жалость! О, нет, я никому не позволю себя жалеть и притворяться, что меня можно понять!', - этот крик внутри её головы сводит с ума.

– Это ничего, - Габи подходит вплотную и тянет руки для объятий.

Рефлексы действуют быстрее чем мозг, и Лия отшвыривает от себя сестру, видя как та спиной ударяется о стену, и сжимает первый попавшийся предмет в кулаке - пустой бокал, который разбивается в паре сантиметров от лица Габи, и чаша осыпается перезвоном под ноги. Ножка с острым навершием остаётся в пальцах, когда Лия прижимает его к щеке кузины, с наслаждением наблюдая как на самом кончике наливается алым капля крови.

– Посмотри на моё лицо.
– Она долгим, медленным движением отводит прядки со щеки.
– Посмотри внимательно. Видишь?

Аккуратные, длинные пальцы пробегаются подушечками по привычным неровностям старого шрама. От взгляда не может укрыться то, как передёргивает Габи - едва заметно, но это приносит новую волну удовлетворения и помогает взять себя в руки. Отлично.

– Так вот это - ничто, по сравнению с тем, что я сделаю с тобой.

На лице Габи написан страх, и почти не осталось того чувства, которое пробудило в Лие столь сильную жажду чужой крови. Ей приходиться потрудиться, чтобы взять себя в руки и проговорить глухо и невнятно.

– Пошла вон.

Габи на миг замирает, Лия сжимает осколок, зная, что попросту располосует ей лицо, если та немедленно не уберётся из её комнаты. Через несколько секунд, она слышит топот убегающей кузины и переводит дыхание, падая в кресло, не обращая внимание на осколки на полу, осторожно откладывает ножку с застывшей каплей крови на стекле. Идея просто потрясающая, особенно пока они дома - нужно сделать срочный анализ и убедиться или опровергнуть свои догадки.

Сложно даже сказать приносит ей эта мысль облегчение или страх, но нет ни единого сомнения в том, что сегодня, впервые за долгое, долгое время, она потерпела поражение.

Как и в том, что оно лишь первое в веренице тех, что неизменно приведут её к чему-то новому и неизвестному. Итак... Нужно найти подходящего специалиста, который за круглую сумму карманных денег сделает анализ в самые короткие сроки.

Габриэль.

Крепкий и продолжительный сон залог успешного дня, поговаривала когда-то бабушка. Судя по тому, как плохо в Рождественскую ночь спала Габи этот день можно было смело вычёркивать из списка успешных, и переводить в самые неудачные, едва стоило ему только начаться.

Спать её довелось не слишком долго, а когда дрёма, наконец, подступила, Габи показалось, что в комнате кто-то есть, и она подскочила на кровати от ужаса, глядя невидящим взором во тьму и додумывая страшных чудовищ. Однако её спальня была пуста, как ей и полагается, хотя и виднелся небольшой просвет из-за неплотно прикрытой двери. Она, должно быть, открылась ночью, решила Габи, но всё же после такого эпизода уснуть снова ей не удалось.

Утром она поднялась разбитая и уставшая, но ледяная вода помогает как привести мысли в относительный порядок, так и избавиться от залегших под веками теней. До завтрака Габи удаётся добиться приемлимого внешнего вида.