Надрыв

День, столь любимых в английских семьях за то, что можно открыть подарки и наслаждаться праздничными блюдами, пасмурный и серый, и это не добавляет веселья за утренним приёмом пищи. Любовник миссис Фрейзер почтил их сегодня своим присутствием, но, кажется, Лии нет до этого никакого дела. Она задумчиво смотрит куда-то сквозь тарелку и вообще не учувствует в беседе, размышляя о чём-то своём.

Амелия тоже весьма молчалива, хотя и впервые, за всё время, что они провели в её отчем доме она интересуется:

– А как вас зовут?
– вежливый вопрос, отсроченный на несколько дней звучит издевательски, но, похоже, только для Габи.

– Персиваль Баркинс, - отзывается мужчина, улыбаясь неестественно ярко. Ещё полгода назад, Габи решила бы, что этот человек просто весьма приветлив, мил и располагает к себе. Теперь же, после продолжительного общения с сёстрами Фрейзер, довольно очевидно, что эта улыбка вымученная, и даже несколько испуганная. На смуглом лице мистера Баркинса она смотрится как посмертная маска, и Габи растягивает уголки губ в ответ. Не будь за столом Лии она бы позволила себе положить руку ему на плечо, но сейчас даже это уже слишком.

– Давно вы здесь, мистер Баркинс?
– Габи решает поддержать светскую беседу, но ей не суждено услышать ответ - тётя Джина перебивает его, едва мужчина успевает открыть рот, и он послушно замолкает, проглатывая всё, что хотел сказать.

– У меня для вас приятная новость, девочки, - говорит Джина, разглядывая своих дочерей и племянницу так, словно пытаясь убедиться, что завладела их вниманием целиком и полностью.
– Лия! Будь любезна, перестать мучить несчастный омлет и выслушай меня!

Кузина не обращает ни малейшего внимания на серьёзный и властный тон матери, и той приходится усилить нажим:

– Лия!
– раздаётся визгливо, но женщина добивается желаемого: дочь понимает на неё полные скуки глаза, приподнимает бровь и лениво продолжает возить вилкой по посуде до невыносимого звука. Мерзкий скрип заставляет всех присутствующих содрогнуться.

Тётя сверлит её взглядом ещё какое-то время, и, дожидаясь, наконец, чего-то похожего на сосредоточенность, сообщает:

– Вы должны знать, что сегодня за обедом нас будут ожидать гости.
– Эта новость не находит никакого отклика ни в Лии, ни на Амелии - это так так очевидно, что тетя Джина торопится продолжить.
– Очень важный гость...

– Мама, нам глубоко безразлично, кого на сей раз ты позвала в качестве особого гостя на этот 'семейный праздник', - замечает с усталым вздохом Амелия.

– Что я слышу? Ты решила подать голос?
– неподдельно изумляется Лия. Взгляд, направленный ею на сестру иной, не похож на обычный. Что-то изменилось? Да, что-то крайне важное, но, вместе с тем, неуловимое. Может быть старшая сестра сумела удивить младшую?

– Я тебе не собака, - недовольно ворчит Амелия.

– Конечно же, собака!
– Лия веселеет, в глазах зажигаются задорные искры, - ты в идеале знаешь команду сидеть, место и лапу!

Амелия выплёскивает в сторону сестры содержимое своего соусника и та уворочаивается. В юрких пальцах сверкает столовое серебро, и Габи не успевает закричать, когда нож вонзается в столешницу рядом с местом, где несколько секунд назад была ладони Амелии. Эта возня выглядит опасной, особенно из-за того, что веселит Лию, но никто из Фрейзеров не напуган - Амелия хладнокровна, а тетя Джина очень зла.

– Прекратите немедленно!
– визгливо кричит она, и девочки возвращаются к завтраку, а Лия даже посмеивается.

Габи перехватывает взгляд Амелии, и та смотрит мягко, доброжелательно и подбадривающее улыбается.

'Всё в порядке', - говорит она беззвучно, и Габи озаряет мысль, что если бы эти двое однажды в жизни сумели бы договориться, то ни одно сообщество или заведение бы не устояло.

– А кто всё-таки приедет?
– любопытствует Габи пока Амелия выбирает ей наряд наиболее подходящий из собственных, и в очередной раз вздыхает о том, что мать не позволила им взять водителя и прошвырнуться по магазинам, бравируя теми случаями когда Амелия забывала о времени и безнадёжно опаздывала. Судя по её тону такие прецеденты весьма часты, и если нежданные гости появлялись каждый раз, то нетрудно догадаться, что это было спланировано.

– А разве есть разница?
– поднимает брови Амелия, застёгивая очередное платье на спине кузины.
– Никакой, потому что это не дружеский визит, а официальный, чего бы мама там не говорила. Очередные богачи, с которыми нам стоит иметь хотя бы пару приёмов в год, и которых она просто обязана позвать на Рождественский ужин.

– Обед, - поправляет Габи, но Амелия отмахивается.

– Разница невелика. Эти напыщенные индюки годятся только на стол к американцам ко Дню Благодарения.

– Тебе они не нравятся?
– Габи кивает, давая 'добро' на простое, но довольно мило сидящее кофейного цвета платье, и смотрится в зеркало, убеждаясь, что оно нигде не морщит и не жмёт.

– Конечно нет, - Амелия выкладывает перед ней украшения, тоже лишённые особой претенциозности, но не красоты. Простота и изящество лучший выбор для этого наряда.
– Каждый, кто считает, что именно богатство делает его таким особенным будет жестоко разочарован, если однажды окажется без гроша в кармане. Ему некуда будет идти, ведь тем, кому он был ровней тогда не будет до него дела, а то и вовсе станет опасно для имиджа поддерживать с ним связи, а те, кто теперь с ним финансово в одном положении никогда не забудут того, как он презрительно или высокомерно задирал нос, считая себя выше их дружбы.

Амелия одобряет простые жемчужные серёжки и подвеску, которые выбрала Габи, и помогает ей застегнуть сзади цепочку, продолжая:

– Знаешь, почему история о Вито Корлеоне пользуется такой популярностью?

– Потому что он сделал себя сам и все любят рассказы о мафиози?
– Габи поднимает брови, глядя как Амелия закручивает волосы в красивую причёски умелыми движениями.

– Потому что всё, чего он хотел в ответ от просителя любого ранга и уровня была дружба. Друзья - вот, кто ценится превыше всего во все времена.

– А как же семья?
– парирует Габи, когда Амелия одёргивает платье и спокойно отвечает:

– Мы с Лией - семья. Но мы палец о палец не ударим, чтобы выручить друг друга. Нет, иногда кровное родство - лишь обуза, с которой нам приходится мириться.
– Амелия бросает взгляд на часы, и кивает.
– Идём, как раз спустимся к обеду.

Слова о кузине задевают Габи, заставляя задуматься - а так ли права подруга в своих взглядах? Действительно ли её сестра никогда ничего не сделает, чтобы защитить семью? И если да, то почему она вступилась за неё, Габи, которая им даже не кровный родственник? А может быть Амелия просто лукавит?