Надрыв

'Ты просто мелкая пакостница', - временами хочется бросить ей в лицо, но каждый раз в голове всплывает момент, когда мелкая пакостница чуть не отправила её на тот свет. И бог с ним, со смятым стик любимой помады, найденным на дне мусорки, с переменой температура воды из-за регулировки термостата, пока она принимала душ. Если никак не изменить ситуацию остаётся лишь мириться с ней, но на мягкость и прощение, на любую форму принятия Лия реагирует неадекватно - её мучения становятся всё извращённее и жестче, и, как следствие, почти никогда не являются физическими. Словно Лия находит слишком пресными страдания тела, услаждая себя разломом чужих душ.

То же самое случается когда Габи имеет неосторожность высказать сочувствие по поводу бессердечности миссис Фрейзер по отношению к своим дочерям.

...Лия прихорашивается перед посещением дополнительных занятий по литературе, когда Габи заводит разговор об этом.

– Тебе было не одиноко здесь, когда ты была маленькой?

– Серьёзно?
– усмехается Лия, одёргивая перед зеркалом юбку, и бросает на взгляд на часы.
– Ты сейчас хочешь обсудить моё детство? Что насчёт настоящего, м? Может быть мне до сих пор здесь одиноко, печально, так...

Голос кузины срывается, прерывается на мгновение, и она закатывает глаза к потолку, прижимая картинно ладонь к груди.

– Впрочем, это всегда можно изменить, - Лия посылает нежную улыбку через зеркальное отражение.

Слова не нужны, чтобы понять, что двоюродная сестра направляется на дополнительные занятия, на куда хочет и Габи, но, увы, её уровень не подходит для такого, как ей сказала миссис Слоун, настоятельно не рекомендовав там появляться, чтобы, упаси боже, не снизить успеваемости её кузины.

Всего один раз всё же решилась на это - пришла в кабинет, и, получив свои задания слушала, как Лия откровенно флиртует с учителем, исхитряясь отвечать на вопрос по теме. Её речь, тон, правильно расставленные паузы и лёгкая, но несколько насмешливая полуулыбка - всё это было притворным, Габи знала, но всё же казалось естественным. И жгучее чувство разъедает Габриэль, ведь мистер Кастра не уделяет ей больше внимания, чем ко всем прочим.

Флирт и кокетство, холод и отстранённость - всё смешалось в однородную массу за этот час, и Габи больше не приходит, боясь, что если она останется с этим один на один, она просто не выдержит и сломается.Сложно определить что же из всего этого расстраивает её так сильно, что хочется оказаться одной в центре поля и кричать до тех пор, пока силы не иссякнут, а после упасть в тёплую, пахнущую солнцем и теплом траву.

Амелия, как человек, проживший с этой безумной всю свою жизнь даёт по-настоящему ценные советы.

– Не оставайся с ней в комнате слишком долго наедине, - мягко наставляет она, кивающую Габи, - не приводи никого. Не давай видеть тебя с друзьями. Не позволяй ей слышать смех, если ты хочешь чтобы она не делала всё хуже.

Габи часто замечает, что друзья и смех вызывают у Лии состояние бешенства. Самое простое предположение - виной тому то, что из-за уродства над ней смеялись подруги или сверстницы в детстве.
– Ты знаешь, как можно противостоять ей?
– Габи спрашивает Амелию на днях. Кузина складывает руки на груди, чуть ссутулившись и слегка пожимает плечами.

– Не знаю.

– Но вы ведь...

– Сам факт моего существования приводит её в бешенство, - перебивает её Амелия, явно желая поскорее закончить этот разговор - прежде, она всегда была терпеливым собеседником, но Габи знает, что любой разговор о Лие выбивает кузину из колеи, и она, словно стараясь отстраниться, не всегда бывает таким же внимательным слушателем, что и обычно.
– Так что не думаю, что мы сможем легко противостоять ей. Она не лучше, чем тот шабаш, который прячется в комнате отдыха - так же хорошо осведомлена и защищена, и тебе стоит приглядываться к ней. У всех есть слабые места...

– Думаешь, она раскроется передо мной?
– Габи удивляется и улыбается несмело, - но ведь у тебя было столько времени, чтобы ты могла приметить их.

Амелия ёжится, кутаясь в свой кардиган сильнее.

– Я её жертва и противник. Два в одном. Передо мной она всегда собрана. Ты же сможешь застать её врасплох, и тогда мы сумеем её, наконец... усмирить.

Габи кивает своим мыслям, раскладывая одежду по ровным стопочкам, и отделяя ту, что ей велено было упаковать в чемодан. В этом есть здравый смысл, но саму затею о сборе информации не сравнить с настоящим вооруженным конфликтом. Она воображает себя великим сыщиком, который ищет брешь в обороне противника, но ей отчаянно не хватает значимого куска информации, а Амелия тщательно избегает тему того, что произошло между ней и сестрой или отшучивалась, выдавая в ответ версии одна загадочнее другой. Таинственные и мистические, но не содержащие ни капли правды в себе.

И вот теперь Габи предстоит приехать в дом, где выросли две такие разные девочки: мягкая и податливая Амелия, лишь изредка показывающая твёрдость характера, жестокая и несокрушимая Лия, которая лучится чувством собственного превосходства над окружающими.

Она - белый кролик падающий в змеиное логово вместо родной норы, и неизвестно сумеет ли она выбраться оттуда живой.

И это не единственный её страх - страх того, что там, на чужой территории ей будет не спрятаться, не укрыться. Куда сильнее другой - оказаться в центре бури, совершенно беззащитной перед её мощью. Быть маленьким трейлером, который закрутил ураган на окраине Канзаса, лететь в неизвестность зная, что суждено разбиться по приземлении.

Самое отвратительное то, что она догадывается - она уже в сердце бури.

И ей не спастись.

К дверям школы прибывает личный автомобиль семьи Фрейзер. Лия занимает место рядом с водителем.

– Давно не виделись, Малкольм, - замечает она дружелюбно, куда более мягко, чем Габи когда-либо вообще доводилось от неё слышать.

– Давно, мисс Фрейзер, - соглашается мужчина, пряча улыбку в усы и оставаясь вежливым.
– Вы выросли.

– Ох, Малкольм, это попросту невозможно, - усмехается в ответ кузина, - но вот твои внуки наверняка подросли. Джейсон перестал жевать всё, до чего только может дотянуться?

Габи кидает удивлённый взгляд на Амелию, а та пожимает плечами, словно не замечая этого. Такие разговоры для неё привычны, но она сама не проявляет вежливого участия, в отличие от сестры. За время проведённое в пути Лия умудряется выпытать у водителя всё о его маленьких внуках, проявляя удивительную осведомлённость о семье немолодого мужчины.

Это неловко так, словно Габи подглядывает в замочную скважину за тем, что не предназначается для её глаз и ушей, но кузина вообще не подаёт вида, что она замечает тех, кто сидит на пассажирских местах. До дома они добираются в сжатые сроки, или Габи просто кажется, что они приезжают на место слишком быстро.

– Малькольм, не могли бы вы занести наши чемоданы через задний вход?
– невероятно любезно просит Лия, и Амелия вскидывается на это предложение, сразу теряя всю сонливость.

– Что-то не так?
– едва слышно спрашивает Габи, и старшая кузина качает головой.

– Нет, ничего, просто...
– только начинает она, когда Лия поворачивается к ним со своей обычной ухмылкой на лице, на котором не остаётся ни тени, от былого благодушия, замечая:

– У нас новый папа, сестрички. Шоу начинается.