Надрыв

Габи уже набирает воздуха в грудь, чтобы что-то ещё сказать, но Лия не оставляет ей и шанса

– Я хотела, чтобы вы обе выслушали меня, - говорит она жёстко.
– Вы думаете, что вы должны что-то с этим сделать. Так вот нет. Вы не должны. Даже пытаться не думайте - вы только всё испортите.

– С чего это вдруг?
– Вскидывается Амелия.
– Ты что же, считаешь нас настолько глупыми?

– Насчёт глупости не уверена, - ровно замечает Лия и кивает на Габи, - но бесхребетными точно.

Амелия аж задыхается от подобной наглости, а её младшая, как ни в чём ни бывало, продолжает.

– Вы абсолютно и однозначно не в силах отстоять что-то своё. Вы не умеете защитить себя даже от меня. Ты - от пронзительного взгляда тёмно-зелёных глаз Амелия сутулится, - десять лет ты ничего не делаешь, чтобы защитить себя. Не пытаешься прекратить то, что так тебя раздражает в нашем семействе, но внезапно полагаешь, что если дело перестанет касаться твоей увечной сестры, то ты воспрянешь и любое дело будет спориться, главное чтобы не было чувства вины, да?

Кончики пальцев скользят по уродливым буграм шрама, и вместе с тем как лицо Амелии искажается болью взгляд Лии наполняется уверенностью.

– Не питай ложных надежд и пустых иллюзий. Не сумеешь.

Уверенность меняется на безграничное отвращение, но Габи не обидно, пусть и она ёжится под тяжестью этого взгляда.

– А ты. Ты даже не можешь сама определиться будешь ли ты защищать своего принца на белом коне, если остальные тебя не поддержат. Господи, да я готова поставить кругленькую сумму на то, что ты не собралась бы его защищать, даже будь ты полностью уверена в его невиновности. Твой этот пацифизм просто на грани идиотии - готовность отдать всё, лишь бы конфликт тебя не коснулся.

Габи невыносимо осознавать то, какой их видит кузина не потому, что её мнение хоть что-то значит для неё, а потому что она боится что это может оказаться правдой, и они действительно такие, какими их видит Лия.

– Поэтому вы в это не лезете, - мрачно говорит Лия и поднимается со своей кровати, - и не мешаете мне. Не путаетесь под ногами, не совершаете никаких неловких телодвижений и попыток обсудить с кем бы то ни было что бы то ни было по этому вопросу. Я всё решу сама. Ясно?

Её интонации холодны, как айсберги в северном море, но нет ни малейшего шанса отговорить её или предъявить другую точку зрения. Они даже сейчас не могут отстоять своё, когда перед ними член их семьи, разве не окажуться они так же беззащитны перед четырьмя злодейками шабаша? Вопрос в том, что против них может та, перед кем они бессильны и что дает её такой сильной.

Убедившись в том, что ни она сама, ни Амелия не собираются что-то ей противопоставить, Лия покидает комнату, оставляя их в разрозненных чувствах.

Уильям

Уиллу знакомо это чувство.

Предчувствие надвигающейся бури. Оно заставляет тревожно оглядываться, гадая с какой стороны придёт очередной кошмар, который нужно будет преодолеть.

Иногда он позволяет себе поразмышлять, как поступают другие люди, если у них есть такое же ощущение. Наверное, они обзванивают близких, чтобы убедиться, что у них всё в порядке, приходят к друзьям или попросту пьют успокоительные, и создают имитацию спокойствия.

В этом плане Уилл ущербен - ему некому было звонить, не о чьём здоровье справляться, чтобы утешить себя мыслью, что это всё лишь глупость начисто лишённая логики и фактических подтверждений. Он утешал себя именно этим, особенно остро ощущая собственное одиночество.

В прошлый раз это предвосхищение катастрофы накрыло его когда он узнал, что последним клиентов отца был Джон Фрейзер, и что имела место некая сделка, и вот её результат - он жених годовалой девочки, что и в глаза не видел.

Мысль, пришедшая в голову была настолько ужасной, что все чувства, словно замерли, застыли на бегу, оставляя его один на один с рушащимся образом горячо любимого родителя.

Что бы там ни было - наверняка что-то незаконное - Фредерик Дайсон позволил отцу семейства расплатиться свободой одной из своих дочерей. Возможно, он даже на этом настоял, или нет - эта мысль и тогда была отвратительна, но сейчас Уиллу особенно мерзко потому, что он может понять к чему бы отецу настаивать на таком способе. Последующие годы он собирал что только можно было найти, чтобы обелить имя отца перед самим собой, но всё обрывалось на Фрейзерах. Уверенность, что он сможет выжать из них больше вела его, пока одна из них не сумела заставить изменить свои намерения.

– Мистер Кастра!
– одна из учениц звонко зовёт быстро приближаясь.

Уилл наблюдает, замерев у своего кабинета, как Амелия Фрейзер умело лавирует между мешающих ей девушек, не сбавляя шага.

– Я вас слушаю, мисс Фрейзер, - он старается быть вежливым, не смотря на то, что она останавливает его как раз тогда, когда он собирается пойти и пообедать.

– Я бы хотела вам кое-что показать, - говорит Амелия серьёзно, и мужчина, бросив тоскливый взгляд в сторону столовой, пропускает её в классную комнату.

– Внимательно слушаю, - Уилл занимает одно из мест за партой так, чтобы Амелия могла сесть напротив, но она опускается рядом и замирает явно не зная с чего начать.
– Мисс Фрейзер?

– Наверное у Лии получилось бы лучше, - бормочет Амелия и Уиллу с трудом удаётся разобрать её слова, прежде, чем она берёт себя в руки и заявляет прямо.
– Из-за меня вы можете оказаться в большой беде.

'Скорее уж вы из-за меня', - хочется заметить ему, но девушка выглядит крайне собранной и серьёзной, что вызывает у него некоторое удивление.

– Простите?

– Не так давно, в этом кабинете вы были наедине с одной из учениц, Райдер. Руби Райдер.

Не нужно даже трудиться чтобы воскресить в памяти тот странный случай, который его так смутил, что он узнал у школьного психолога о том, болеет ли Руби чем-то подобным, но Блэкберс наверняка затаил обиду и мог и солгать, сказав, что с Райдер всё в порядке в этом плане, а вот школьный медик подтвердил слова ученицы. Кто-то из них двоих точно врал, но зачем и почему разбираться времени просто не было - экзамены приближались слишком быстро, а ему нужно подготовить несколько вариантов опросников для своих студенток.

– Это инсценировка, - после короткого молчания, с печальным вздохом добавляет Амелия.
– Они оставили телефон со включенной камерой здесь, чтобы записать, как вы держите её в руках, а она отбивается от вас.

– Там не может быть ничего компрометирующего, - Уилл даже теряется, пытаясь понять к чему бы кому-то делать с ним нечто-то подобное. Вариантов от реальных до невозможных в голове невероятное количество.
– Она просто почувствовала себя нехорошо, и я не дал ей упасть.

– Мы знаем, что вас подставили, - Амелия опускает глаза, - это случилось из-за меня, а им как-то стало известно о том, что вы мой жених, и они решили отомстить так, если я снова пойду против них, но я боюсь, что они могут просто использовать это видео, чтобы заявить на вас. Ради развлечения, понимаете?