Наш новый учитель – Дракон

Глава 26

В гостиную я возвращалась как в тумане. Ноги шагали сами по себе, а разум едва воспринимал, что видели глаза.

Вокруг же царил переполох. После объявления директрисы обитателей Академии охватил радостный подъем. Немедленно началась подготовка. Десять дней – короткий срок, когда нужно столько всего успеть!

Длинные коридоры полнились голосами, смехом и восклицаниями. Госпожа Фуляр спешила в мастерскую, пыхтя под тяжестью свертков с тканями, за ней бежали воспитанницы и канючили, требовали бросить все и мчаться помогать им с бальными платьями.

Служанки скатывали ковры, чтобы подвергнуть их жестокой чистке, кастелянша инспектировала светильники, забравшись на высокую стремянку.

Кто-то прибег к бытовой магии, пол впереди меня вдруг покрылся белоснежной пеной, которая безжалостно уничтожала въевшуюся в плитку грязь. К потолку полетели радужные пузыри, а я прижалась к стене, чтобы не поскользнуться.

В другое время я бы и сама с удовольствием поучаствовала в радостной суете. Но мои мысли скакали, как камешки посреди бурного ручья. От растерянности меня охватила слабость.

Куда бежать, что делать? Какое решение принять?

Совсем недавно мне хотелось вырваться на свободу, сбежать из Академии. Но теперь, когда мне осталось провести тут всего несколько дней, и я негодовала.

Не хочу я бросать учебу! Не хочу выходить замуж за Валфрика!

Валфрик еще долго распинался, описывая нашу с ним будущую жизнь. В его рассказах она рисовалась радужной.

Свадьба будет умеренно пышной – двести-триста гостей, не больше. После мы оставим зиму позади и отправимся в путешествие туда, где море теплое круглый год, а солнце зажигает Хрустальные дворцы волшебным огнем.

Весной вернемся. Я обоснуюсь в нашем родовом замке, предоставленная сама себе, потому что у Валфрика дела в столице. Время от времени буду приезжать к нему, чтобы появиться с ним на балах и торжественных мероприятиях, провести званый обед с нужными людьми, или покрасоваться с ним под руку в театре.

У меня будет все, что душа пожелает («В разумных пределах, милая, но ты у меня не транжира, я знаю, и не станешь сорить деньгами понапрасну»).

Также Валфрик обещал мне пару отличных лошадей, чтобы я ездила на прогулки и с визитами, роскошные платья и даже годовую подписку на новые книги из магазина господина Фолиуса.

Отец получит дорогих охотничьих собак, брат – погашенные долги, богатый гардероб и хорошую квартиру в столице, маму отправим на лечение на воды.

Когда появятся дети, ими займется нянька, потому что «жена Брандта Валфрика не должна превращаться в наседку».

Прекрасная жизнь меня ожидала! При одной мысли о ней меня начинало тошнить, а сердце сжимала такая тоска – хоть вой. Все то, что недавно казалось мне заманчивым, теперь перестало удовлетворять.

Если я послушаюсь Валфрика, буду несчастной. Но если поступлю так, как советует Кайрен, мою семью ждет грандиозный скандал и финансовая катастрофа.

Я пыталась рассуждать разумно.

«Все мужчины одинаковы, – утверждала старушка Бонтон, наша наставница в семейной жизни. – Выбирайте того, кто будет вам полезным».

Ну разве она не права?

Из Валфрика выйдет «полезный муж» по всем пунктам. Ну да, он не так хорош собой, как Кайрен, но если его заставить похудеть, сменить прическу и манеры, он станет вполне терпим. К тому же видеть его я буду нечасто.

У него неприятный характер, но Кайрен тоже порой невыносим.

Оба мужчины утверждали, что будут заботиться обо мне. Вот только Валфрик предлагал привычную заботу – золотую клетку. Кайрен же толкал меня к жизни, полной приключений и опасностей! Разве ж это забота?

...Вот только к Кайрену тянулось мое сердце, а к Валфрику – нет, нет и нет.

Да и выбирать между двумя мужчинами не приходится – Кайрен же не сделал мне предложение руки и сердца! Он предлагал мне совсем другое.

Мне очень хотелось прямо сейчас помчаться к магистру, услышать его насмешливый голос, увидеть его серьезные глаза и неуловимую улыбку.

Пожаловаться, попросить помощи! Он же говорил, что был готов отправиться к моим родителям, заставить отказаться их от договора с Валфриком.

Но это будет бесполезно. Эту битву он оставил вести мне. И при этом считал, что оказывает мне услугу!

У меня осталось всего десять дней, чтобы решить – сдаться или выйти на бой. И даже если я одержу победу, она приведет меня лишь к новым битвам.

Дни до Осеннего бала тянулись медленно – по мнению моих подруг, которые не могли дождаться праздника. Но для меня они летели слишком быстро. Мне хотелось, чтобы полторы недели превратились в год или два, а лучше в бесконечность.

Моя голова гудела от раздумий, стала тяжелой от недосыпания, а глаза покраснели. Хороша же я буду на балу – бледная, дерганая, похудевшая!

Нервничала не только я – все вдруг словно обезумели. Директриса выходила из себя по любому поводу и грозила наказаниями. Наставники, особенно маэстро Кабриоль, нещадно нас муштровали. Девушки капризничали и ссорились – из-за пропавших перчаток, пятна на платье, испорченного стежка, порванных кружев. Мина грубила, Лиза вздыхала и ныла, Хелена набивала живот сладостями до тошноты, а Адри и вовсе превратилась в мегеру. Без конца насмешничала, подначивала, огрызалась. Как будто кто-то наступил ей на любимую мозоль!

Я понять не могла, что тревожит нашу будущую королеву – уж у нее-то точно будет самое красивое платье на балу, и самый прекрасный кавалер – принц Ингвар!

Да и Тара ходила как в воду опущенная. Однажды ночью я почти решилась поделиться с ней своими тревогами. Но когда села на ее кровать, увидела, что натянутое до макушки одеяло подрагивает, и из-под него доносятся глухие всхлипы.

– Тара, что случилось? – я осторожно потрясла ее за плечи и стянула одеяло. Из темноты на меня сверкнули мокрые глаза.

– Ничего страшного, – выпалила моя подруга очень тихим и оттого вдвойне несчастным шепотом. – На днях я призналась Ингвару в любви. Объяснила ему, что он для меня значит. Что мое сердце отдано ему навсегда. А потом... сказала, что нам нельзя встречаться, потому что между нами больше не дружба, а безответная любовь.

– А он что? – ахнула я.

– Ничего.

– Совсем ничего не сказал?!

– Да я не стала слушать. Тотчас убежала. Да и что он мог бы мне сказать? Все это время Ингвар вел себя безупречно. Он видел во мне именно друга, и ничего более.