Наша навсегда

— Какой еще, мать вашу, захват? — сатанеет полковник, а я почему-то напрягаюсь. Не понимаю причин, вроде как, нет ничего настораживающего, но…

— Да девчонку, вроде как, утащили… Но это не факт… Показания свидетелей путанные…

— Блядь! — рявкает полковник, — так выясняйте! И оцепите, мать вашу, территорию, сейчас набегут! Я еду.

Он кладет трубку, смотрит на меня, я поднимаюсь.

— Перенесем, да, товарищ полковник?

— Да… — кивает он, — нештатная ситуация…

Я прощаюсь, выхожу из кабинета и набираю Васю. Не знаю, почему, просто что-то в груди тяжелеет.

Она не отвечает.

Тогда я набираю Гену, старшего из двух людей Большого, которые отправились с Васей в ее квартиру. Куда? Какой адрес у нее? Не знаю. Даже в голову не пришло спросить.

По телефону Гены отвечает женский голос…

И я слышу то, от чего в груди леденеет, а волосы встают дыбом.

Он ранен, тяжелый, везут в больницу.

Отключаюсь.

Дыхания не хватает, торможу, хватаясь за стену и судорожно соображая.

А затем, оттолкнувшись от стены, бегу на выход по пути набирая Камня.

Тот с утра с отцом моим делами занимается, там накопилось.

— Камень, у нас проблемы, — без предисловий огорошиваю его, — охрану Васи постреляли, походу. Большой с вами?

— Че? — Камень, судя по всему, полностью погруженный в дела, не сразу соображает, — постреляли?

На заднем плане тяжелый мат.

Большой с ними.

— Пусть второму наберет из охраны. И надо к Васе.

— А она где? С ней что? — отрывисто рычит Камень.

— Не знаю! Не берет! Я в управлении, тут про стрельбу говорили! И захват! Адрес какой у нее?

— Мира, 35.

— Говорили про перестрелку на Мира. Один из парней Большого ранен сейчас. В скорой. Про второго ничего не знаю. И про Васю! Тоже! Не знаю!

Меня пробивает на дрожь и истерику, а Камень молчит и потом просто отключается.

Я прыгаю в тачку и рву на Мира, молясь про себя всем богам, чтоб Вася была там. Понятно, что перестрелка с ней связана, не бывает таких совпадений, но блядь! Пусть она будет там! Пусть просто напуганная, но в порядке! Пусть!

Мне до такой степени плохо, что дорогу до Мира вообще не помню. Тупо из памяти это все выветривается.

Прихожу в себя, уже давя на тормоз возле суеты, указывающей, что в правильном направлении гнал.

Кареты скорой помощи, полиция, куча народу, даже машина местного телеканала!

Оглядываюсь, пытаясь собраться и включить мозги, но они, сука, не включаются!

Где-то тут моя малышка! И это просто убивает, вырубает любое соображение напрочь, кроме основных инстинктов: найти и утащить подальше от опасности.

Какого хера она сюда поехала? Кто позволил? Камень… И мне что-то такое написал даже, что Вася поедет. И что охрана ее отца с ней будет. А я… Блядь, я так занят был, что прочитал и подумал, что хорошо, что Большой вовремя объявился…

Дурак, какой дурак!

Скольжу взглядом по толпе, но не вижу малышку! Не вижу! Может, в одной из скорых? Испугалась просто?

Кто вообще мог это сделать? У кого настолько кишка не тонка? Весик? Да нихуя… Он всегда был трусливым утырком, способным только на пакости исподтишка.

Хотя… Все мы меняемся!

Весиком занимался мой отец, он подключил каких-то очень крутых решал, про которых говорили, что они просто звери в таких вот вопросах: найти и наказать при необходимости.

Но я собирался подключаться, когда с работой разгребусь. И именно по этому поводу, кстати, и встречался сегодня с Мазуркиным, планировал тупо скинуть свое задание, спустить на тормозах. Пусть живет Мазуркин, повезло ему.

Но не успел.

Васи нигде нет.

Нет. Нигде.

Мать твою!

Кружусь по периметру, словно потерявший след пес: полиция, бабки у подъезда, брошенная машина Большого. Его парней уже увезли. Стреляли с расстояния, никто стрелка не видел…

Может, это на Большого наезд?

Взгляд тормозит на сидящем у одной из скорых толстом краснолицем мужике. Его как раз опрашивает дознаватель.

У мужика на редкость мерзкая рожа сластолюбца и развратника, и меня словно торкает! Это же точно брат… Этот, как его? Про которого говорила Вася! Она описывала его!

Рву к нему и, оттолкнув в сторону щуплого парня-следака, перехватываю железной лапой горло испуганно булькнувшего козлины:

— Вася где? — у меня из глотки вырывается хрип даже, голоса нет.

— Я… Не знаю… — тонко визжит толстяк, — я не видел! Начали стрелять! Я испугался! А он… Он ее забрал!

— Кто-о-о???

— Сын Весовых! Это он! Забрал ее!

— Куда-а-а-а???

— Не знаю! Я испугался! Я ничего не сделал! Только разговаривал! Соболезнования… Выразить…

Я его отпускаю и достаю сотовый.

Правда, тут же прячу его в карман, потому что к месту событий, с юзом и визгом, подлетает черная громадина Камня.

И мне почему-то на мгновение становится легче.

Вместе мы сейчас все решим.

Вася с Весом, живая. Он не мог ей ничего сделать плохого. Этот урод ее любит.

Моя малышка достаточно хитрая и умная, чтоб потянуть время. И остаться в живых. Она должна остаться в живых. Никак по-другому. Только не теперь, когда я ее нашел.

66

За окном машины пролетают знакомые картины: в очередной раз мой город детства служит декорацией для жути, происходящей со мной.

Аккуратно, стараясь лишний раз не привлекать к себе внимание, ощупываю дверь машины в поисках кнопки открывания. Если найду, тут же на полном ходу вывалюсь на дорогу, клянусь!

Лучше травмы получить, чем оставаться здесь, наедине с психопатом. А в том, что Тошка — психопат, у меня нет никаких сомнений.

Теперь.

Куда раньше-то смотрела?

Хотя, я за последний год его больше слышала, чем видела, а по телефону и во время наших нечастых встреч, он такого жуткого впечатления не производил, как сейчас.

Мой практически бывший муж очень сильно изменился за то время, что мы с ним не виделись: похудел, осунулся, движения стали какие-то суетливые, словно он не в состоянии держать себя спокойно.