Наша навсегда

— Блядь… — выдыхает Тошка, — Жнецы.

68

Второй раз слышу это прозвище, и снова оно какой-то потусторонней жутью отдает. Жнец — это же что-то типа карающего ангела? Или демона? Или…

Мысли мои, глупые, несвоевременные, носятся в голове безумными белками, пока наблюдаю за двумя мужчинами, медленно, показательно неторопливо, идущими от белой машины к нам.

Они…

Они братья.

Явно.

Очень похожи. И в то же время, абсолютно разные.

Впереди идет совершенно невероятных размеров громила в белой футболке.

Бог мой!

Он же… Он же больше моего Камня будет! Я, честно говоря, была уверена, что таких огромных парней, как мой Лешка, и не найти. А тут… Вот он. Машина смерти.

Темная борода, бычья шея, руки в татуировках, очки темные, делающие и без того пугающую физиономию еще страшнее. Он словно терминатор. Только обреза не хватает в руках. Хотя, ему обрез ни к чему. Сейчас подойдет, скажет: “Аста ла виста, бэйби”… И голову голыми руками оторвет…

— Блядь… — шипит напряженно Тошка, сжимая руль и, видимо, лихорадочно соображая, что делать дальше, — блядь… Сиди тихо, поняла? Ни звука!

И, не получив от меня обратной связи, тычет в бок больно:

— Если ты думаешь, что они тебя спасать явились, то зря! Это Жнецы. Они людоеды. Свидетелей не оставляют. Меня прикончат, а потом тебя выебут и на части разорвут.

Меня в дрожь кидает от его слов.

И от невероятной уверенности, что сквозит в них.

Второй мужчина, тот, что сидел на водительском месте, держится чуть позади громилы.

Он в голубой рубашке, расстегнутой на груди, тоже в темных очках. Волосы стильно уложены.

И вообще, выглядит более нормальным, что ли… Цивилизованным.

Наверно, с ним можно договариваться.

— Сиди, — командует Тошка, — если что, ты — шлюха. На трассе подобрал тебя.

И, пока я, раскрыв рот, перевариваю его инструкции, выскакивает из-за руля.

— Добрый день, — улыбается он, — что-то случилось?

Голос ощутимо подрагивает, напряжение такое, что смотреть больно.

Но я смотрю.

Громила тормозит рядом с Тошкой, его брат — чуть поодаль, скучающе оглядывает машину и смотрит прямо на меня.

А затем снимает очки.

И… Ой…

Промахнулась я, посчитав самым нормальным в этом тандеме именно его.

В светлых холодных глазах красавчика сквозит ледяное, спокойное безумие. Равнодушное. Мертвое.

Меня примораживает к сиденью.

Похоже, Тошка прав.

Они монстры. И свидетелей не оставляют…

— Анатолий Весов? — спокойно уточняет громила, лениво изучая испуганного Тошку с ног до головы.

— Эм… Да… — кивает тот, — но я не понимаю… Я же решил все вопросы… С Корягиным. И с Павловым… И… Я еще не все закрыл, но я как раз сейчас…

— Это кто с тобой? — спокойно перебивает его громила, глянув в упор на меня через лобовое стекло.

— Это? — Тошка неуверенно оглядывается, словно не понимает, о чем его спрашивают. Смотрит на меня тоже, морщится чуть заметно, — а… Это так… На трассе подобрал…

— Какие тут шлюхи интересные… — улыбается по-волчьи мужик, а его брат отворачивается в этот момент, скучающе осматривая обочину. И мне, несмотря на ужасный разговор и жуткое давление ситуации, становится легче. Потому что он не смотрит на меня.

А громила, между тем, сверкнув белой клыкастой улыбкой, продолжает ласково:

— Поделишься, Весов?

— А? — непонимающе открывает рот Тошка.

— Девочкой, говорю, поделишься? — кивает на меня громила.

Его брат снова возвращается взглядом ко мне, и ужас, до того, сковывающий тело, неожиданно находит выход в слезах.

Я закрываю рот ладонью и плачу.

Жуткий тип внимательно изучает меня, и, кажется, мои слезы ему нравятся.

Боже…

Они реально монстры.

— А… Да, забирайте… — равнодушно пожимает плечами Тошка.

Вздрагиваю и, чуть придя в себя, дергаю ручку.

Нет уж!

Я тупо сидеть овцой на заклание не буду!

Дверь открывается, я практически вываливаюсь на обочину… В лапы холодного монстра, непонятно, каким образом оказавшегося рядом!

Взвизгиваю, дергаюсь в его руках, но бесполезно!

Он легко перехватывает меня за локти, чуть-чуть приподнимает так, чтоб ноги не касались земли, затем и вовсе на руки берет!

Словно жених — невесту!

— Отпустите! — я почему-то не визжу, а шепчу. Хотя, это понятно, рядом ни одной живой души! Никто не поможет! — Отпустите! Я не с ним! Он… Он просто подвез! Я его не знаю! Не знаю! Отпустите!

Я бормочу это все и дергаюсь в лапах невозмутимо держащего меня мужчины.

— Тихо, — наконец, видно устав меня устаканивать, командует он.

И я подчиняюсь, замерев в его руках и таращась в холодное лицо полными слез испуганными глазами.

— Послушная, — весело комментирует ситуацию громила, — Весов, хороший подгон.

— Мы в расчете? — спокойно уточняет Тошка, пока я в ужасе пытаюсь осознать происходящее.

Он что… Он меня реально продал?

Просто так?

После всего, что говорил? И что сделал?

— А то! — улыбается громила, косится на своего брата, и тот легко несет меня в сторону машины.

— Послушайте… Он не имеет права. Я его не знаю, — все еще пытаюсь убедить я этого каменного истукана, но он совершенно равнодушен к моим словам и мольбам.

Под щегольской синей рубашкой скрываются каменные мышцы, и я толком даже шевельнуться не могу, спеленутая его руками.

Монстр сажает меня за заднее сиденье, аккуратно, кстати, затем заботливо пристегивает ремнем безопасности.

И задерживается напротив моего испуганного лица:

— Не дергайся, Василиса, все хорошо.

Сказав это, он выпрямляется, захлопывает дверь.

А я сижу с открытым ртом, нелепо вцепившись в ремень безопасности скрюченными пальцами.

Он…

Он мое имя знает?

Смотрю в лобовое, на мирно разговаривающих громилу и моего мужа, бывшего друга детства, так легко отправившего меня на верную смерть…