Нашествие гениев

Я дрожала, вспоминая крики котят, которых погружали в воду, вытаскивали и снова опускали во мрак, а Майл прошептал:

— Он ошибался. Не все предают. Не все. Надо только верить в это и искать того, кто не бросит во мраке, кто протянет руку.

Я всхлипнула и продолжила рассказ:

— Когда… кошки закончились, у меня уже не было сил. Ни на что. Был вечер. Закат. Он сказал, что это был чудесный день. Я спросила: «Для чего?» — и он ответил: «Для прощания, для предательства, для смерти». Он отвязал меня и потащил к воде… Толкнул в реку и начал топить. Я до сих пор помню его смех, прорывавшийся даже сквозь толщу воды, и слова: «Все предают, все предают!»… Они все время у меня в голове, Майл! — я всхлипнула, но геймер зарылся пальцами в мои волосы и прижал меня к себе еще крепче. Его сердце билось так же быстро, как и мое, но почему-то это успокаивало, и, взяв себя в руки, я продолжила: — Я потеряла сознание и очнулась уже на берегу, рядом лежала записка со словами: «Помощь может прийти от того, от кого ты ее не ждала, но научись защищать себя, будь сильной», — а в моей руке лежал нож. С тех пор я могу быть смелой только с оружием в руках, потому что только ему я верю. Странно… Мне казалось, что и тот нож спас меня так же, как его хозяин. Глупо… — я шмыгнула носом и закончила рассказ: — Соседа рядом не было, но, как я потом узнала, его нашли на стройке неподалеку — он был избит, но выжил. Его отправили в психушку, и через год он повесился, но, думаю, ему помогли, а потом… потом меня нашел Ионов и я… я…

Паника и воспоминания спутали все мысли, стало трудно дышать, голова раскалывалась от боли…

— Ты?.. — прошептал Майл, а я разрыдалась и, вцепившись в кофту геймера, пробормотала:

— Я убила человека, Майл… Я убила человека!..

Его руки крепко сжали меня в объятиях, и я вцепилась в его кофту изо всех сил, так, что костяшки пальцев побелели. Истерика, паника, боль, которую я так долго сдерживала, вырвались наружу в судорожных рыданиях.

— Расскажи мне, — прошептал Майл, и я, постоянно теряя нить повествования, попыталась объяснить:

— Я… победила в финале. Прозвучал гонг! Я пошла к воротам… он… он был в сознании. Меч… Он поднял меч и кинулся на меня… со спины! Я… я обернулась… так страшно… Я не помню… я просто всадила меч ему в живот!

Я снова разрыдалась, оттолкнув геймера, согнувшись над кроватью и почти касаясь матраса лбом. Гадко, мерзко, отвратительно… и безумно больно. Какое право я имею ходить по этой земле и улыбаться, да еще и быть счастливой рядом с тем, кого люблю?! И вдруг Майл начал осторожно гладить меня по волосам и прошептал:

— Прости себя. Прости, слышишь? Я не буду говорить, что ты защищалась и потому невиновна. Нет. Я сам прошел через это, и знаю, что ты чувствуешь. Я убил человека, спасая жизнь Михаэлю, и эту боль невозможно передать. Я ненавидел себя за то, что нажал на спусковой крючок. Но я простил себя. Простил, потому что тогда я спас жизнь друга. А ты… ты спасла свою жизнь. Знаю, сейчас это для тебя слабое утешение, но подумай вот о чем. Твоя жизнь больше тебе не принадлежит. Теперь ты моя, слышишь? Ты живешь и даришь мне счастье тем, что ты есть на этом свете. Если тебе этого мало, вспомни, что ты спасла меня, и если бы не ты, если бы ты была мертва, я бы не оказался в этом мире, не сказал Михаэлю, что он ни в чем не виноват, не узнал бы, что значит любить, слышишь? Я бы не узнал, что значит быть счастливым. Покажи мне это. Дай мне узнать, что такое счастье. Пойми, что ты тогда спасла и свою жизнь, и мою. И прости себя. Прости, как я простил себя. Себя и тебя, слышишь? Я тебя прощаю…

— Майл…

«Прощаю»…

Я кинулась геймеру на шею и, всхлипывая, прижалась лбом к бледной коже. Дживас осторожно гладил меня по волосам, а я чувствовала, как камень на душе становится легче. Нет, он не исчез: я убийца, и этого ничто не изменит. Но он стал немного меньше: слова Майла помогли мне понять, что что бы ни происходило, у всего есть свой смысл. И если я тогда выжила, значит, так было суждено, и расплатиться за смерть того человека я не смогу никогда, но помогая другим людям я смогу хотя бы частично оплатить долг. Его к жизни уже не вернуть, но я могу помочь тем, кто жив, жив так же, как и я, и это и будет моя плата за то, что тогда я не умерла, забрав чужую жизнь…

— Майл… — я всхлипнула последний раз и из последних сил крепко обняв его, прошептала: — Спасибо.

— Не благодари меня, — прошептал он и поцеловал меня в макушку. — Я просто сказал то, что чувствую. Знаешь, тогда я тоже не мог больше держать в руках пистолет, но Михаэль сказал мне: «Я прощаю тебя, прости и ты себя, ты же спас мне жизнь!» — и я и впрямь простил себя. Потому что Михаэль мог принести в этот мир много хорошего, а тот человек только причинял бы окружающим боль. Я не циник, хотя может и так, но я тогда подумал, что если бы мне пришлось вновь встать перед тем же выбором, я вновь поступил бы так же, потому что, когда встает выбор: защитить того, кто дорог, убив врага, или остаться не у дел, я выберу первое. Ведь для меня куда важнее жизнь друга, чем жизнь человека, который живет болью других.

— Но ведь я защищала себя, — пробормотала я, а Майл грустно усмехнулся и сказал:

— В чем разница, Маша? Тот человек убивал своих противников, ты — никогда. Он жил болью окружающих, наслаждался ею, ты помогаешь людям по мере сил и возможности, не причиняешь никому вреда. И даже будь я абсолютно беспристрастен, как шинигами, я бы сказал, что в той ситуации должна была выжить ты, хотя бы для того, чтобы выжили другие люди, которых он бы убил в будущем.

От этих слов мне вдруг стало намного легче, и я слабо улыбнулась, приподняв голову и посмотрев на геймера. Его глаза были полны тепла, нежности и боли — боли за меня. Я осторожно коснулась пальцами его щеки и пробормотала:

— Спасибо, Майл… Спасибо.

Он лишь кивнул и грустно улыбнулся, а я вновь прижалась щекой к его груди и закрыла глаза. Мы сидели так довольно долго: я вслушивалась в его учащенное сердцебиение, а он осторожно перебирал мои локоны и крепко прижимал меня к себе. Когда я немного успокоилась, Майл спросил:

— Но ведь это не все? Юля ничего не говорила, но после отборочного боя мне стало казаться, что тогда на тебя объявили охоту… Я не прав?

— Прав, — поморщилась я, утыкаясь носом в плечо геймера. — У того человека был брат. Они были одними из сильнейших в том году… Близнецы. Когда я… Когда…

— Шшш, — прошептал Майл и осторожно стер слезы с моих щек. — Тише.

Я сглотнула и, кивнув, глубоко вздохнула, а затем продолжила рассказ:

— Он поклялся мне отомстить. Меня всегда презирали и даже ненавидели, но после того случая ненависть их почему-то обострилась, и очень многих он смог перетянуть на свою сторону, взяв с них обещание, что если они будут биться со мной, непременно убьют. Любой ценой. Любым способом.

Ладони Дживаса вдруг сжались в кулаки, и он едва слышно пробормотал:

— Идиот… Если бы я знал…

— То что? — улыбнулась я краешками губ, зная ответ.

— Ты никогда больше не оказалась бы на этой чертовой Арене, даже если бы мне пришлось увезти тебя из страны! — зло сказал Майл, отстранив меня и глядя мне прямо в глаза, но злился он не на меня, а на себя — это я знала точно. Откуда? Без понятия. Я просто это чувствовала.

— Значит, хорошо, что ты не знал, — устало вздохнула я. — Потому что все закончилось хорошо.

— Глупая! — прошептал хакер и вновь прижал меня к себя. — Хорошая мы пара: идиот и…

— Дура, — перебила я Дживаса. Он призадумался, а затем усмехнулся и кивнул:

— Ага.

— Бяка! — наигранно возмутилась я и улыбнулась, противореча смыслу сказанного, а Майл обнял меня еще крепче и облокотился на подушки.

Мы долго сидели в абсолютной тишине, нарушаемой лишь биением наших сердец, и Дживас нежно и осторожно перебирал мои локоны. Я же устроилась, прижавшись щекой к его груди, и наслаждалась чувством полной защищенности и абсолютного покоя. Я думала о том, что жизнь играет нами, как хочет, но мы должны быть сильными, потому что, возможно, все же в решающий момент, когда ты будешь на волоске от гибели, появится кто-то, кто потом напишет: «Будь сильным!» — или скажет: «Я тебя прощаю»… Всегда надо надеяться на то, что звезды засияют для тебя, и быть сильным: только сильные духом смогут достигнуть этого света…