Наши за границей

— Скажите на милость, еще сметъ въ отвтъ кулакомъ грозиться! — воскликнулъ Николай Ивановичъ и хотлъ броситься къ блузнику, но Глафира Семеновна удержала его за рукавъ.

— Оставь… Ну, что затвать скандалъ!.. Брось. Вдь можетъ выйти драка. Плюнь… — сказала она.

Супруги выходили на площадь Большой Оперы.

LIV

На площади Большой Оперы супруговъ осадили со всхъ сторонъ барышники, предлагающіе билеты на вечерній оперный спектакль. Барышники осаждали супруговъ даже и тогда, когда эти послдніе подошли къ городовому и стали его разспрашивать, какъ пройти въ Луврскій магазинъ, — и городовой нисколько не препятствовалъ этой осад, что несказанно удивило ихъ.

— Смотри: стало-быть здсь дозволено барышничать театральными билетами, — замтила Глафира Семеновна мужу. — Вдь прямо въ глазахъ городового предлагаютъ, даже около него — и городовой хоть-бы что!

Городовой очень любезно указалъ дорогу въ Луврскій магазинъ, и супруги опять отправились. Но тутъ случилось маленькое обстоятельство. Супруги, выслушавъ объясненіе дороги, позабыли сказать городовому «спасибо». Городовой очевидно этимъ обидлся, окликнулъ супруговъ и, когда т обернулись, издали откозырялъ имъ и, кивнувъ головой, крикнулъ по-французски:

— Благодарю за учтивость!

Глафира Семеновна поняла въ чемъ дло и тотчасъ-же сообщила объ этомъ мужу.

— Дуракъ, совсмъ дуракъ. За что-же тутъ благодарить, коли онъ для того и поставленъ, чтобъ указывать дорогу, — отвчалъ Николай Ивановичъ.

— Нтъ, ужъ, должно быть, здсь такой щепетильный народъ, что все на тонкой деликатности.

— Хороша тонкая деликатность, коли со всхъ сторонъ тебя на улицахъ толкаютъ, извозчики на твои вопросы ничего не отвчаютъ, а только отвертываются, ежели заняты или не хотятъ хать, торговцы всякую дрянь въ носъ суютъ. Давеча вонъ одинъ приказчикъ чуть не въ носъ ткнулъ мн резиновыми калошами, предлагая ихъ купить, да еще ударилъ подошву о подошву передъ самымъ лицомъ. Нтъ, на нашихъ рыночныхъ приказчиковъ-то, хватающихъ покупателей за рукава, только слава, а въ сущности здсь еще хуже.

Разспрашивая дорогу, супруги добрались наконецъ до Луврскаго магазина и вошли въ одну изъ распахнутыхъ широкихъ дверей его. Уже на подъзд ихъ поразила толпа покупателей, остановившихся около сдланной въ дверяхъ выставки товаровъ съ крупной вывской надъ выставкой «occasion», то-есть-по случаю. Мужчины и дамы рылись въ набросанномъ безъ системы товар, состоящемъ изъ лентъ, косыночекъ, кружевъ, платочковъ и читали нашпиленныя на нихъ цны. Приказчикъ съ карандашомъ за ухомъ только наблюдалъ за роющейся публикой и ежеминутно выкрикивалъ по-французски:

— Цны написаны… Выбирайте сами!.. Цны ршительныя!..

Пришлось протискаться сквозь толпу.

Въ самомъ магазин было также тсно. Въ нсколькихъ мстахъ высились вывски, гласящія касса № 1-й, касса № 2-й и такъ дале. Товары были выложены на прилавкахъ, громадными штабелями стояли на полу, лежали на этажеркахъ, висли на стнахъ. И чего, чего тутъ не было! Куски всевозможныхъ матерій, цлые ворохи перчатокъ, женскихъ корсетовъ, готоваго платья, лентъ, обуви. Около всего этого толпились покупатели. Дамы, разумется, преобладали. Приказчики и приказчицы, облеченные исключительно во все черное, съ неизмннымъ карандашомъ за ухомъ, еле успвали отвчать на вопросы. Одинъ приказчикъ продавалъ сразу двумъ-тремъ покупателямъ. Не взирая на громадное помщеніе, было жарко, душно; воздухъ былъ спертъ.

— Эка махина магазинъ-то! — невольно вырвалось у Николая Ивановича, когда супруги прошли два десятка шаговъ.

— Я читала въ описаніи, что здсь больше тысячи приказчиковъ и приказчицъ, — отвчала Глафира Семеновна, у которой глаза такъ и разбгались по выставленнымъ товарамъ.

— Ну, покупай, что теб требуется. За поднятіе на Эйфелеву башню теб ассигновано на покупки четыреста французскихъ четвертаковъ.

— Пятьсотъ-же вдь ты ассигновалъ. Ну, скажите на милость, вотъ ужъ утягивать начинаетъ. Пятьсотъ, пятьсотъ. Я очень хорошо помню, что пятьсотъ. Даже еще шестьсотъ.

— Да ужъ покупай, покупай. Вонъ приказчикъ замухрышка освободился, у него и спроси, что теб нужно.

— Да все нужно. А только дай прежде оглядться. Боже мой, какъ дешевы эти носовые платки съ Эйфелевой башней! По шестидесяти сантимовъ за штуку. Вдь это на наши деньги… Сколько на наши деньги?

— Двадцать дв, двадцать три копйки. А только вдь это дрянь.

— Какъ дрянь? Для подарковъ отлично. Прідемъ изъ-за границы, надо что-нибудь подарить на память роднымъ и знакомымъ.

— Ты платье-то прежде себ купи. Теб вдь я платье общалъ.

— Платье потомъ. Антанде, монсье, комбьянъ кутъ се мушуаръ? — спросила Глафира Семеновна пробгавшаго мимо приказчика съ ворохомъ товара, указывая на платочки.

— Les priz sont 'ecrits, madame [25] ,- отвчалъ тотъ не останавливаясь.

— Монсье, монсье! Венэ зиси. Же ве зашете!.. — обратилась она къ другому приказчику, завязывавшему что-то въ бумагу.

— Tout est 'ecrit, madame. Il faut choisir seulement… Ayez la bont'e [26] …- далъ этотъ отвтъ и не двинулся съ мста…

25

Цны написаны, мадамъ.

26

Все написано, мадамъ. Надо только выбирать. Пожалуйста.

— Что за невжи здшніе приказчики! Ни одинъ не трогается! Послушайте, кто-же здсь продаетъ? — крикнула Глафира Семеновна уже по-русски.

Отвта не послдовало. Приказчики продолжали заниматься своимъ дломъ: что-то увязывали, что-то писали на бумажкахъ, куда-то бжали.

— Да отбери, что теб надо, а потомъ и будемъ торговаться, — сказалъ Николай Ивановичъ.

— Да какъ-же безъ приказчика-то отбирать?

— Воображаю я, сколько здсь воруютъ при такихъ порядкахъ, — сказала Глафира Семеновна и принялась рыться въ разномъ мелочномъ товар, то и дло восклицая:- Боже мой, какъ это дешево! Вдь вотъ за эти косыночки надо у насъ прямо вдвое заплатить. По франку только… Вдь это по сорока копекъ. У насъ за рубль не купишь. Николай Иванычъ, я возьму шесть штукъ.

— Да куда теб? Вдь это дрянь.

— Дрянь-то дрянь, но ты посмотри… какъ дешево. Вдь это чуть не даромъ.

— Да на что такія косынки? Вдь ты ихъ не будешь носить.

— Буду, буду. Да, наконецъ, и другіе сносятъ. Теб даже отлично надвать на шею, когда ты въ баню идешь. Вотъ я эту шляпченку возьму. Смотри: всего только два франка. Положимъ, она жиденькая, изъ бумажныхъ кружевъ, но…

— Сама вдь не станешь носить такую дрянь.

— Ахъ, Боже мой! Да кому-нибудь подарю. Ахъ, какія дешевыя перчатки! У насъ втрое дороже… Перчатокъ надо купить побольше. Мой номеръ шесть съ четвертью.

Мало-по-малу былъ отобранъ цлый ворохъ всякой дряни. Глафира Семеновна указала на него приказчику и сказала:

— Пейэ. Иль фо пейэ. Комбьянъ?

Приказчикъ сталъ разбирать товаръ и считалъ его стоимость на бумажк. Вышло сорокъ два франка съ сантимами, и онъ объявилъ сумму.

— Сорокъ довольно, — сказалъ ему Николай Ивановичъ. — Карантъ. Ассе карантъ, а остальное на скидку. Вдь это дрянь.

— Nous avons des priz fixes, monsieur…

— Знаемъ мы эти прификсы-то! Везд и съ прификсами скидываютъ. Карантъ, а больше не Дамъ. Карантъ.