Чтение онлайн

ЖАНРЫ

Наследие Санторо
Шрифт:

— Патлатый, ты помнишь подсказку со скалы?

— Это про гроб и Белоснежку?

— Именно, помнишь или нет?

— «Семь убийц несли хрустальный гроб. Там, где ложь, там и правда. Внутри неё таится зло и благо. Не бойся кровь пустить, весь яд оставлен дома», и координаты с километрами от…

— Блядь… — всё, что смог сказать на это босс, одержимо смотря в одну точку. — Грёбаный Альберто Санторо не был психом.

— Ты это о чём? Причём тут пресловутые сокровища и подыхающая женщина?

— А меня уже можно отпустить? — как можно тактичнее и безопаснее для своего здоровья поинтересовался доктор.

Но Занзас его не слушал, размышляя вслух,

и с каждым словом Скуало постепенно хватался за сплетающуюся в клубок нить.

— Семь убийц несли хрустальный гроб. Алиса была убита по заказу скорпионом, Альберто свихнулся и заперся в лаборатории, работая над «Наследием», и гербом семьи взял скорпиона. Аделина отравилась ядом на основе крови скорпиона. «Внутри неё таится зло и благо. Не бойся кровь пустить, весь яд оставлен дома». Давай догоняй до мысли, мусор, наследие мы нашли в старом доме Санторо, что если это был яд, которым траванули женщину?

— Тогда должно быть противоядие… — оцепенев, прошептал Скуало.

— Аделина же всегда звенела под металлоискателем?

Суперби, шокированный догадкой босса, лишь кивнул головой.

— Органы удаляли полостной операцией? — теперь вопрос Занзаса был наконец обращен к врачу, который как бы уже смирился со своей долей.

— Нет, через…

— Ей делали рентген, хоть чем-то просвечивали?

— Н-нет, только узи, но…

— Немедленно возвращайся к Санторо и просвети её всю, чем только можно и нельзя.

Ошарашенный хирург переводил взгляд с босса на его правую руку и под грозный кивок Суперби тяжело сглотнул. Как только его отпустили, он кинулся обратно, следом за ним направился и босс. Скуало же помчался к Варии, обосновавшийся в одной из комнат ожидания.

Очередной стилет вонзился в ни в чём не повинное изображение строения органов, висевшее на стене. Варийцы, зевая и посматривая на часы, нетерпеливо то отмеряли комнату ожидания шагами, а кто, просто развалившись на диванчике, считал точки на потолке. Леви убежал в магазин за виски любимому боссу, наивно полагая, что это растопит гнев. Но когда в комнату влетел капитан, все дружно замерли, устремив всё внимание на рванувшего Скуало к графину с водой.

— Эй, капитан, что там происходит?

— Босс так выскочил, будто ему напомнили о проигрыше с Савадой, я думал, что пламенем начнёт стены испепелять, — улыбка на губах Луссурии нервно дрогнула.

— Цыганка-то будет жить или мне можно забирать её наследство в виде приставки и коллекции юбок? — съёрничал Бел, пытаясь скрыть волнение, прицеливаясь очередным стилетом теперь в табличку с правилами оказания первой помощи.

— Не факт, что женщина выживет, — коротко отрезал Скуало, нахмурившись.

— Но боссу же всё равно, да? — взволновано воскликнул Мармон, всё это время мечась из угла в угол. — Да?!

— Я бы на твоем месте бежал за границу, — то ли всерьёз, то ли в шутку, огрызнулся Суперби.

Но Мармон прекрасно расслышал в этом реальное предупреждение.

— Я серьёзно, Мармон, уноси ноги, женщина была беременна от босса.

Аспер попятился назад, беспомощно захрипев и столкнувшись со столом, едва не перевернув воду, отчаянно засмеялся.

Бельфегор многозначительно присвистнул от такой новости, опустив следующий стилет.

— Беги, Мармон, — почти сочувственно вздохнул Луссурия, криво улыбнувшись.

И Мармон побежал, дважды ему объяснять последствия со столкновением боссом не нужно. Ведь иллюзионист по сути оказался посредником в случившейся трагедии, и не нужно кидать жребий, чтобы понять, кто

станет козлом отпущения для кулаков босса.

Занзас нервничал так, словно в эту минуту решалась его собственная судьба. Чёрт возьми, да за свою судьбу он так не дёргался. Его бесила реакция на будущее Санторо, выводила из себя. Даже если бы всё случилось иначе, и выноси она и роди ему ребёнка, относился бы он к ней как-то иначе, чем просто как к женщине, выносившей его ребенка? Что им двигало всё это время — долг перед Вонголой? Только ли ради семьи он два раза спасал эту бестолочь, умело мчащуюся к собственной гибели? Хранители постепенно собрались, как настоящее стадо, раздражая ещё больше короткими взглядами, удивительно, как вообще они подавляли в себе желание пошептаться о последних сплетнях. Если бы хоть кто-то посмел сейчас открыть рот на эту тему, Занзас убил бы его, не моргнув глазом. Но к их счастью врач вернулся, взволнованный и взмокший он нёс рентгеновский снимок, не зная кому именно его передать — Саваде или Скариани, но Занзас решил этот вопрос сам, вырвав результат его догадок.

— В-вы оказались правы, — заикаясь, поспешил уведомить доктор. — В брюшной полости пациентки действительно находится инородный предмет.

Присутствующие непонимающе переглянулись, уже просто не поспевая за развивающимися событиями.

— Я не знаю, что это, может, во время прошлой операции забыли инструмент, такое, знаете, бывает… У неё как раз есть похожий на послеоперационный след шрама на животе…

— Вытащи это из неё, — без тени сомнения приказал Занзас, всучив теперь ничего не значащий снимок опешившему врачу.

— Занзас! — укоризненно воскликнул Савада. — По-моему, сейчас это не первостепенная проблема, которую стоит решать!

— Заткнись! Разрежь этой суке брюхо и вытащи этот чёртов предмет! Хуже ей от этого не станет!

— Может, и стать… — попытался объяснить врач, но Занзас одним взглядом, что был точно ботинок, придавливающий к полу никчёмное насекомое, заставил смолкнуть и подчиниться.

— Я поддерживаю идею, — стоя у стены и скрестив руки, Реборн натянул поля шляпы на глаза. — Хуже уже и правда не будет.

— Реборн… — Тсуна понимал, что чаша весов склонилась ни в его пользу, а врач, будто только и ждал его финального и окончательного голоса. И Савада сдался, сокрушённо и коротко кивнув. В конце концов, и правда, если Санторо умирает и они ничего не могут изменить, имеет ли значение ещё одна операция?

День превратился в ассоциацию с неоновой операционной табличкой, запахом хлорки и резким шлейфом спирта. Нервозно-усталая обстановка морила и сбивала с ног, но никто не соглашался вернуться в особняк, пока операция не закончится. Многие задремали прямо на лавочке, Тсуна держался дольше всех, наблюдая, как первыми сморило Ямамото и Хаято, к ним с экстремальным «Я ни за что не усну» присоединился и Рехей. Хроме вытянулась на всей лавочке, подперев ладонь под щеку. Вария, кичащаяся своей выдержкой, и то заклевала носом в напряжённых позах.

Единственными, кому имя усталости было не знакомо, оставались Занзас и Реборн, стоящие по разные стороны, терпеливо и без тени эмоции ожидающие вердикта человека, от которого в этот день зависела жизнь Санторо. Из-за всей суматохи Савада даже толком так не и смог поразмыслить о безумной новости про беременность Аделины и единственно логичным вариантом отцовства, судя по тому, как ожидал новостей Скариани, был он. Вот только что Реборн так нервничал, хоть и скрывал это за мраморным равнодушием отстраненного вида?

Поделиться с друзьями: