Наследие Санторо

— Повернись, — с нескрываемый улыбкой от толики веселья Реборн покрутил указательным пальцев.

Прикусив губу, Аделина повиновалась.

— Покружись. Всё, остановись. Поднимись на цыпочки, теперь на носочки. Нагнись.

— У меня сейчас швы разойдутся, — простонала Санторо, схватившись за стежки шрама.

— Ты думаешь, клиента будут волновать твои шрамы? — строго пожурил будущий репетитор.

— Никак нет! — бодро, точно солдат, отозвалась Санторо, уже окрыленная надеждой, что её не выгонят.

И когда развернулась обратно к кровати, столкнулась с поднявшимся Реборном, без церемоний схватившего её за подбородок.

— Открой рот.

Аделина вновь повиновалась, позволяя вертеть своё лицо в бок, то в право, то влево.

— Я чувству себя, как перед продажей в рабство, — колко подметила несчастная, когда её лицо отпустили.

Они на мгновение встретились взглядом, но Реборн вновь скользнул вниз, и с видом знатока без тени эмоции или насмешки, то ли прокомментировал свой осмотр, то ли сделал комплимент.

— Красивая грудь.

Поджавшая губу Аделина прикрыла грудь, скрестив руки, и с раздражением, смотря в наконец-то остановившиеся глаза, раздражённо процедила:

— Это всё вообще обязательно было?

— Нет, и так было понятно, что твоё физические состояние на уровне Тсуны пять лет назад.

Застывшая от такой беспардонной наглости Аделина открыла уста, вот только все слова возмущения так и повисли в вихре возмущения, а нахлынувший гнев она выразила одним-единственным жестом — замахнулась рукой, прорычав точно оскорбленная тигрица. Но не учла одного важного момента — все её потуги сейчас скорее расценивались как вой новорождённого тигренка. Ибо Реборн с лёгкостью перехватил её руку и, сбив с ног, отправил в полёт на кровать.

Вскрикнув от неожиданности и почувствовав мягкий матрац, Санторо открыла глаза, тут же попытавшись отползти назад. Реборн навис, заблокировав пути отступления, но без тени злости спокойно смотрел в её растерянный, подёрнутый оскорблением взгляд.

— Ты сама пришла ко мне. По-хорошему я должен передать тебя Вонголе, но я этого не сделаю. Так уж вышло, что я дал обещание одному человеку, что помогу тебе, когда ты придёшь ко мне за помощью.

По коже пробежался рой мурашек от резкого контраста обнажённого тела и грубой материи костюма, не говоря уже об опаляющем дыхании киллера и взгляда, который был способен растопить не просто лёд, а оставить глубокий порез на самом прочном алмазе.

— Кому? — нашла в себе силы спросить Санторо чуть дрогнувшим голос. — Отцу?

Реборн выпрямился, выпустил Лину из захвата и с лукавой улыбкой поднялся с кровати, пристроив шляпу на законное место.

— Нет, но этот человек знает тебя лучше, чем ты сама.

Кто этот загадочный человек и почему он знает Лину, лучше её самой, Санторо понимала смутно. На свете вообще вряд ли найдётся человек, который сможет так уж сразу понять её. А уж что говорить о том, чтобы кто-то за неё так ратовал.

— Нет, ну серьёзно, кто это. — Подтянув к себе покрывало, чтобы закутаться в него, Лина присела на колени на край постели, наблюдая за действиями бывшего аркобалено.

Реборн, будто силясь вспомнить из-за того, что нечасто был в собственной обители, рыскал по шкафчику и полкам, после чего водрузил рядом с Линой, вероятно, её временные вещи первой необходимости. В одну из любимых оранжевых рубашек киллера она облачилась сразу, дабы скрыть наготу.

— Когда-нибудь узнаешь. А сейчас я хочу расставить все точки над i. Я оставлю тебя в своей квартире ровно на неделю для того, чтобы ты отдохнула, пришла в себя, ещё раз всё осмыслила, прежде чем я начну тебя обучать. И хочу прояснить кое-что сразу. Ты здесь не пленница, можешь беспрепятственно выходить из квартиры, куда пожелает твоя душа. Сейчас тебя вряд ли будут искать вражеские силы, но на всякий случай купи себе парик, я оставлю деньги на неделю. Точно также ты можешь уйти в любой момент, я тебя насильно не держу, и на твой уход по-английски не обижусь.

— А как же Савада… Он ведь ищет меня.

— За это можешь не волноваться. Это сейчас не твоя головная боль.

— Спасибо, — Аделина с искренним порывом улыбнулась впервые за поседении дни ада, потянувшись к аркобалено как к истинному солнцу, на что он лишь покачал головой, беззлобно хмыкнув.

— Уж поверь, если ты не уйдешь, спасибо будет последним словом, которым ты захочешь меня одарить. Кстати, об этом. Если всё-таки случится так, что ты не передумаешь, о чем я всё-таки надеюсь, тебе придется запомнить, ты перестанешь быть для меня Аделиной Санторо, знакомой, да и вообще женщиной. Я буду воспринимать тебя как объект, который должен научиться хладнокровно пускать кровь. Я не буду тебя жалеть. Тебе придётся беспрекословно выполнять все мои указания, даже если я прикажу пройтись по раскалённому углю.

— Но какая связь между раскалённым углем и наёмным убийством? — по привычке попыталась съерничать Аделина.

На что Реборн предупреждающе поднял руку, опасно сузив глаза, и Лина тут же поникла.

— Хорошенько подумай об этом. Назад дороги не будет.

Дни текли как назло медленно, так медленно, что Аделина предпочла впасть в спячку, практически не вылезая из мягкой двуспальной кровати, из которой она соорудила себе настоящее гнездо из одеял и фастфудов, заказанных по телефону. Чтоб хоть чем-то себя занять в перерывах между сном и сном, Аделина принялась за уборку холостяцкой берлоги. Со стороны квартира была в идеальном состоянии: изысканный минимализм, роскошная обстановка в пределах скромности владельца, вот только судя по слою пыли и некоторых даже заржавевших дверей на шкафчиках, хозяин скорее был гостем в собственном доме. Оно и понятно, учитывая, что первым домом скорее был особняк Савады.

Первое время Аделина пыталась перебороть любопытство, но, в конце концов, сдалась. Воображение бурно рисовало, что у киллеров просто обязана быть та самая потайная комната с оружием. Где Лина её только ни искала, пыталась даже кровать сдвинуть. Но в итоге за всё время выучила весь гардероб, парфюм, также заприметила пустующий аквариум.

Удача улыбнулась в конце недели, когда Аделина вычищала бедное пристанище по привычке уже по второму кругу, лишь бы чем-то себя занять, нечаянно упала в гардероб и глухо ударилась о стену. Тут-то она и услышала характерный звук для полости.

Дверь открывалась с помощью кода, Аделина упивалась самодовольством, когда с первой попытки угадала «Хаос». Настоящая оружейная истинного убийцы. Стены с потолка до пола украшены всеми мыслимыми и невообразимыми огнестрельным оружиям калибра на любой вкус. Аделина думала, что задохнётся от восхищения, глаза стреляли с винтовок на пистолеты, современные и старые модели, нашёлся даже маузер, карабин. Самый заядлый коллекционер оружия сейчас бы нервно курил в сторонке. Санторо не удержалась, потянулась к старинному резному кольту, боясь притронуться к тому, будто к настоящей святыне. А когда прикоснулась, нервно вздрогнула, затаив дыхание, в позвоночник толкнулся ствол, надавив несильно, но достаточно, чтобы душа убежала в пятки.

— Хаос. — От бархатного немного грубого голоса внутри поджилки затряслись. Аделина с трудом сглотнула, одёрнув руку от пистолета и будто застигнутый преступник, подняла руки вверх.

— А теперь медленно ступай назад, не поворачиваясь.

Осторожно ступая назад, столкнувшись с рядом вешалок с вещами, Санторо проскочила обратно в комнату, без тени раскаяния развернувшись к Реборну, что снял её с мушки пистолета и закрыл от любопытных глаз потайное хранилище.

— Я смотрю, вместо отдыха ты решила вычистить мою квартиру до блеска.