Наследие Санторо

— Мне очень жаль, нам пришлось удалить ваши женские органы, чтобы спасти остальные. Ребёнка вы потеряли, как понимаете, ещё до операции у вас уже случился выкидыш.

— Что? — растерянно, точно оглушённая переспросила Лина, не понимая смысла сказанных слов. Какой ребёнок? Какой выкидыш?

— Вы были беременны, на десятой неделе срока. Мне жаль, но зато вы живы, думаю, это приятная новость, — прискорбным голосом добродушного доктора посетовал мужчина, утешающим жестом дотронувшись до плеча пациентки. — Я сообщу Вонголе и Варии, что вы пришли в себя, за вас очень волновались. Я думал, босс Варии меня самого уже вскроет, — и нервно рассмеявшись, покинул палату.

Аделина смотрела в открытое окно, не видя ничего, кроме беспросветной крови и пустоты, не слышала ничего, кроме ещё слабо бьющегося сердца. Ребенок. У неё был ребенок. От Занзаса. А она убила его своей глупой, эгоистичной выходкой. Как и подобает мусору.

Скулёж вырвался вместе с истеричным смешком. Лина заткнула рот рукой, подавляя крик, мотая головой, пытаясь прогнать тупой, колющий сон. Но пора уже привыкнуть, что снов не существует, только беспроглядная страшная реальность.

После всего, как она посмотрит ему в глаза? Всем им. Отдала наследие Фредерико, подстроившему кровавую свадьбу и собирающемуся убить Саваду. Потратила антидот на саму себя бесполезную. Себя — убившую собственного ребёнка. Не только своего, Занзаса. Уж кому она никогда не сможет посмотреть в глаза, так это ему. Зажав солёную ткань одеяла меж зубов, Аделина завалилась на подушку, продолжая рыдать и хрипеть. Она даже ребёнка никогда не сможет теперь родить. Бесполезная и никчемная в квадрате, только приносящая хаос и проблемы. Не карты были прокляты, а она сама с самого начала, несущая смерть. Всем, кроме самой себя.

Аделина пыталась забыться во сне, но поняв, что даже с дикой усталостью и изможденностью, проспав столько времени, не может уснуть в ближайшее время. А что хуже всего, распахнув глаза, Санторо только спустя полчаса осознала, что рано или поздно приедет Вонгола, а с ней, возможно, и Вария. Нет, к этой встрече она не была готова, и вряд ли когда-нибудь будет… Превозмогая тупую боль в животе от шва и ломящих костей, Аделина поднялась, босиком направившись на выход. Выскользнув из палаты, она двигалась скорее инстинктивно, чем осознанно, трусливо сбегая с поля боя, где потерпела позорное поражение. Но выбраться из больницы в больничной рубашке, да ещё и босиком выходило за гранью фантастики. Держась изо всех сил, она нашла одну из кладовок, где хранилась одежда санитарок, чистящие средства, швабры и вёдра. Пока никого не было, Аделина как можно шустрее дрожавшими от волнения руками облачилась в медицинские штаны и рубашку, обувь, спрятала выделяющиеся волосы под медицинской шапочкой и в довершение образа нацепила маску. Подхватив на всякий случай швабру и ведро, она направилась искать выход.

Выйдя уже в холл, она пристроила швабру с ведром в углу, а сама с бешено колотящимся сердцем ринулась на выход, моля, чтобы её не стошнило от волнения и хронической усталости. В дверях, поддерживаемых Гокудерой Хаято, появился бегущий Савада, Аделина едва не затормозила, но взяв себя в руки, натянула шапочку на брови, опустив голову, и мафиози проскочили мимо неё, ринувшись к лифту. Лишь на мгновение Тсуна остановился, будто интуиция одёрнула за рукав, прокричав: «Ты что, слепой!», он рассеянно осмотрелся, но не найдя ничего примечательного, поспешил в лифт, где уже ждал Хаято.

Лина стояла у входа больницы, наслаждаясь весенним ветром свободы, хлеставшим и подгоняющим прочь от проблем и ответственности. Вот только куда ей идти? У неё больше никого не осталось… Никого…

— Если только… — Санторо почесала щеку, задыхаясь от оков маски и пробираясь по улице в экстравагантном виде, перебирала по памяти числа и названия улиц. Она никогда не отличалась хорошей памятью, но в этот раз удача, кажется, улыбнулась, а может и оскалилась.

Реборна вырвал срочный вызов от установленной сигнализации личной квартиры, где он изредка, но всё же появлялся. Однако попыток проникновения за последние десятилетия ни разу не было замечено — видимо, не водилось больше в родных краях самоубийц, прекрасно осознающих, какая кара может их постигнуть. Тем не менее, некий смельчак мелькнул во владениях.

Не прошло и пятнадцати минут, как поступил звонок от Тсуны. На ходу припарковывая автомобиль, бывший аркобалено Солнца тяжко вздохнул, дивясь, что могло произойти за столь короткий срок, и ответил на звонок.

— Тсуна, только не говори, что за полчаса случился переворот или кого-то убили! — Киллер, зайдя в подъезд, вытащил пистолет, предусмотрительно сняв с предохранителя, пока на том конце взвинченный и напуганный Савада тараторил как заведенный.

— Аделина пропала! Её нет в палате! Её вообще нигде нет! Что если её украли, или уже убили! Или что ещё хуже, вдруг она сбежала и покончила с собой!

Тираду ученика Реборн выслушивал с привычным спокойствием, бесшумно и с грацией пантеры пробираясь к квартире, у которой сидел некто, прижав колени к склоненной голове. Белая медицинская форма, со сбившейся медицинский шапкой на торчащих из-под резинки красных волос.

— Реборн! Реборн, ты вообще слушаешь меня?

Киллер тяжело вздохнул, уронив руку с пистолетом, цокнув языком.

— Я тебе перезвоню.

— Но…

Но Реборн уже оборвал звонок.

— Время и правда змея, кусающая собственный хвост, — грустно усмехнулся мужчина, пряча оружие. С едва прочерчивающейся ухмылкой, прищуренными, точно прицел, глазами Реборн смотрел на поднявшую влажный и усталый взгляд Аделину Санторо.

====== Глава 22. «Запущенное время» ======

Повисшую неловкую тишину нарушали стрелки часов и изредка Аделина — смачным потягиванием горячего чая, который она нарочно пила уже полчаса. Ведь если кружка опустеет, ей придётся поднять взгляд, и что ещё хуже, пуститься в объяснения. Потому что если репетитор Савады и обладал терпением и пока что не перешёл в наступлением с допросом, то всё равно полчаса сверлил её взглядом. Прислонившись к кухонному шкафчику и деловито скрестив руки, давил молчанием сильнее, чем громогласным криком.

Аделина толком ничего не объяснила, когда он нашёл её на пороге своей квартиры, лишь сразу не то попросила, ни то приказала ничего не сообщать Саваде. Реборн понимал её, учитывая всё, что произошло, и как она сейчас прятала взгляд, забравшись с ногами на стул, периодически теребя всё ещё украшающую макушку медицинскую шапку, стыдно ей было сейчас перед всем миром.

В конце концов, не выдержав, Реборн тихо подошёл к гостье и, сорвав несчастную шапку, отбросив в сторону, присел напротив, намекнув, что время собраться с мыслями окончено.

— Ты ведь в курсе, что тебя разыскивает вся Вонгола?

Аделина издала глухой звук, напоминающий «угу», и уставилась на дно кружки, будто там затаились ответы на всевозможные вопросы.

— Я не буду спрашивать, почему ты сбежала. Меня волнует кое-что другое. Почему ты пришла ко мне, зная, что я должен буду сразу сообщить о тебе Тсуне?

Санторо, наконец, поставила настрадавшуюся в её руках кружку и, подняв прямой взгляд, без тени эмоции сухо ответила:

— Потому что мне не к кому больше пойти кроме вас. Вы дали мне свою визитку, сказав, что я могу обратиться к вам в случае форс-мажоров. По правде говоря, я думала позвонить раньше, когда… — Лина осеклась, заметно побледнев, воспоминания, будто холодные пальцы, стиснули её горло. — Но я порвала её, ведь, как вы и сказали, вы часть Вонголы, и я решила действовать самостоятельно. Сейчас наступили те самые форс-мажоры, и я прошла просить помощи.

— Вонгола поможет тебе, я думаю, ты должна уже была это понять, мы не желаем тебе зла.

— Но я облажалась. Мне и правда хотели помочь, а я только плевала в протянутую руку помощи. Я столько всего натворила, что просто сейчас не в состоянии смотреть кому-либо в глаза из Вонголы, будь то Савада или…

Лина поёжилась, губы исказила горькая усмешка, перекосившая лицо. И закрыв глаза, она мотнула головой, прогоняя мираж — очередные упрёки, которые она готова была низвергнуть на саму себя.