Наследие Санторо

— Твоё новое домашнее задание на сегодня. Что ты думаешь об этих картах?

Зажав вафлю меж губ, будто сладкую сигарету, ученик Рокудо потянулся за картами и, раскрыв колоду, недолго изучая её, собрал обратно.

— Они прокляты, учитель.

— Умничка, вместо тройной тренировки, пройдёшь сегодня двойную.

— Вы как обычно само воплощение милосердия.

— Прокляты? — ошарашено переспросила Санторо. Она бы меньше удивилась, если бы он заявил, что они сотканы из тумана.

— Верно. Эта вещь проклята. Но это не значит, что в ней находится туман. Его я не ощутил. Однако они могли быть прокляты как кольцом ада, так и простой отрицательной энергетикой.

— Что-то вроде сглаза?

— Можно сказать и так. Иными словами, я не могу утверждать на сто процентов, что их проклял владелец кольца ада, но и не могу этого отрицать. Всё, что я могу тебе посоветовать, — избавиться от них от греха подальше.

— Странно, потому что мне казалось, что эти карты наоборот приносят мне удачу.

— Это ты так думаешь, возможно, даже под действием проклятия.

Мукуро запустил шлейфом карт в Санторо, и Лина, протянув ладони, приняла своих верных спутников.

— Так что вы сейчас ищете? Как «часть Вонголы», тем более приютивший вас, имею я право знать, с чем связываюсь?

— Сама не знаю, что мы ищем, — Лина спрятала карты и пожала плечами. — Мы нашли сломанные часы с застывшим временем и надписью «Время — это змея, кусающая собственный хвост». Вария проверила их, эти числа не координаты, не код, не номер телефона. Бел их даже складывал, вычитал, умножал и делил, но это ничего не дало.

— Часы — это время. Время — это змея, кусающая собственный хвост. Но время может измеряться не всегда в часах. Что если стрелки, указывающие на остановившемся времени, не координаты? А дата?

— Дата?

— Какое время они указывали?

— 14 часов 11 минут 08 секунд.

— Допустим часы — число, минуты — месяц, а секунды — год. 14 ноября 2008 года. Было ли нечто примечательное в этот день?

Санторо растерянно покачала головой, прошло восемь лет, сосредоточиться на определённой дате не так просто. Отец вёл личный дневник, но он остался в поместье у покойной тетки Изабель, возможно, прочти она записи, и смогла бы найти нужную ниточку. Но в данной ситуации это план невозможный.

— Не припомню ничего примечательного. Я как обычно слонялась запертая по поместью, а отец химичил в подвале своей лаборатории.

— А что если мы воссоздадим этот день?

— В смысле?

— На собрании Вонголы я и Мармон уже проделывали с тобой этот трюк, чтобы воссоздать события дня свадьбы. Я могу влезть к тебе в голову, чтобы воспроизвести 14 ноября 2008 года.

— То есть вы будете копаться в моей голове? — уточнила Лина.

— Не более, чем ты позволишь, — примирительно поднял руки иллюзионист, а в глазах играл лукавый свет предвкушения. — Это всего лишь теория. Но почему бы её не проверить, пока Вария будет заниматься своей?

И правда, терять ей было нечего. И Санторо дала добро. Мукуро победно улыбнулся, и под индиговый огонь в иероглифе глаза стол медленно проваливался в расколовшееся пространство из бескрайних красок зелени и неба. Лина прикрылась от падающих осколков неба, прижавшись к столу. Ласкающий тёплый ветер исчез вместе с ощущением падения на стуле. Вдалеке доносились шумные голоса спорящих варийцев. Лина медленно приподнялась, озираясь вокруг — гостиная, в которой они трапезничали. За столом сидели только она, Мукуро и Фран. М.М. убирала уже пустующие тарелки.

Что из того, что она видела было правдой, а что иллюзией? Знал только хозяин собственной реальности.

— У тебя болит голова, и тебе нужно выспаться, — а рукой указал в сторону, откуда доносились голоса элитных киллеров.

Санторо не пришлось долго уверять в подлинности разболевшейся головы. Вария, явно считая её ходячим проклятием, настаивать идти с ними на поиски даже не думали. Занзас только испепелил её предупреждающим взглядом не делать глупостей, явно заподозрив подвох, но ничего на это не сказал.

И как только комнаты наконец-то погрузились в привычную тишину, с наполненным азартом и предвкушением Санторо влетела в гостиную, где её терпеливо ждал иллюзионист, стоя у окна, и Фран, вверх ногами лежавший на диване и читавший комикс.

— Я готова в путешествие в прошлое!

— Приятно видеть твой настрой. Но хочу предупредить, что иногда твоё подсознание может сыграть злую шутку и выйти из-под контроля, поэтому старайся меня слушаться, очистить свой разум от лишних мыслей и эмоций. И думай только о дате. — Мукуро приглашающе похлопал по дивану, устроившись рядом. Фран даже не думал двигаться, в гости в голову не напрашивался, но тем не менее и не покидал места медитации.

Расслабившись насколько это возможно, Лина заправила пряди за уши, и усевшись по-турецки, смежила веки. Ни о чем не думая, ни за что не цепляясь.

— Представь, что ты находишь в пустоте. Нет ничего, ни света, ни тьмы, ты не

имеешь ни веса, ни формы. Ничего. И в этой пустоте есть только числа, 14.11.08. Думай только о них.

Вкрадчивый голос убаюкивал, мышцы расслабились, словно её душа действительно покидала тело, медленно выходя из тяжёлой оболочки. И лишь пальцы иллюзиониста, словно невидимые иголки, удерживали её сознание в руках с холодной кожаной материей, легонько давя на виски.

Нет ничего, лишь числа. Свет и тьма исчезли, отпустив её в небытие. Лина потеряла собственное тело, провалившись назад, ожидая упасть в объятья иллюзиониста, но вместо этого просто исчезла. Не было ни низа, ни верха, лева или права. Была лишь она и числа. Свет неярким проблеском просачивался в пустоту, будто утренние лучи, колющие смеженные веки. Лина открыла глаза, очутившись в просторной гостиной. Но не у Кокуе. Нет, здесь свет мерцал в пастельно-светлых тонах и богатой хрустали люстры. Она дома. В их первом поместье, до трагедии с пожаром и гибелью отца. На небольшом буфетном столике стоял календарик, на котором цветным квадратиком выделено 14 ноября. Год 2008.

В смежной комнате раздался заливистый хохот — тот, который она слышала так редко, но помнила каждый день, когда отец смеялся. Редкость, которую он позволял себе чаще всего в полном одиночестве.

Отец стоял у окна, в руках покоился меч, чьё лезвие блестело в ярком свете солнца, он осторожно крутил его, рассматривая со всех сторон.

— Отец, — позвала Лина.

— Он тебя не слышит.

Санторо подпрыгнула от неожиданности. Рядом как ни в чем не бывало с непритворным любопытством, лукаво улыбаясь, Мукуро осматривал комнату, будто покупатель, не признающий вкусовые предпочтения предыдущих хозяев.