Наследница огненных льдов

– Я видел вспышку в небе, – продолжал он, будто не слыша меня. – Лиловый огонь. Я думал, он заставит меня уйти на север, но я не смог сделать и шагу. Я будто провалился в бездну, а там были голоса…

– Это был просто сон, – я провела рукавицей по его щеке и с улыбкой прибавила. – Никто никуда не ушёл. Зато мы нашли огненные льды. Почти нашли.

Нам понадобилось с полчаса, чтобы Мортен пришёл в себя после болезненного, но слишком короткого сна. Я рассказала ему обо всём, что произошло возле лагеря. Я видела, он злится на себя, а я уговаривала его не переживать о пустом, ведь всё хорошо закончилось. Да, я понимала, что мне просто повезло, и ничего хорошего в нашествии медведей не было, но Мортена я подбадривала совершенно иными словами. Пусть теперь знает, что и без его участия я могу постоять за нас обоих. Пусть он перестанет видеть во мне лишь обузу и неумеху, которую надо охранять от каждого дуновения ветерка. Нам по-прежнему предстоит долгий и изнурительный путь, так пусть Мортен знает, что в этом походе я равный ему и надёжный товарищ, на которого он может положиться в трудный для себя час. Я должна оберегать его, иначе он погубит себя ради меня, а я этого не переживу.

 Наконец Мортен поднялся, и мы принялись сворачивать лагерь, чтобы двигаться дальше. Огненная дорожка давно прогорела, но мы нашли её по оплавившемуся льду, а через некоторое время набрели на странного вида сугробы. Под наметённым снегом обнаружились доски, куски ящиков и аппаратуры, даже металлические детали каркаса. Вот они, обломки "Флесмера" – Яскаляко не обманул, мы нашли место крушения! А ещё я отыскала в ворохе снега, дерева и металлолома шерстяную куртку, на внутренней стороне которой была пришита бирка с надписью "Р. Крог".

Вот она, личная вещь дяди Руди, что ещё недавно принадлежала ему, а теперь попала ко мне в руки. Я с глупой улыбкой прижимала эту куртку к груди и думала о том самом миге, когда достигну вулканического острова и верну её дяде Руди. А потом я посмотрела на измождённого Мортена и подумала о том, что ещё не поздно повернуть назад, чтобы избавить его от непосильной борьбы со стихией и обстоятельствами. Но тогда эта куртка станет тем единственным наследством, что достанется мне на память о дяде Руди.

Наследство, найденное близ огненных льдов, что уже выгорели и вряд ли вспыхнут вновь… Тогда, может, и медведи отныне не станут тревожить нас и попадаться на глаза? Хотелось бы верить, ведь возле этих развалин мы можем получить долгожданную передышку после изнурительных дней и ночей в опасной близости от исполинских хищников. Здесь достаточно дерева, чтобы непрестанно жечь костёр, что отпугнёт любого дикого зверя. Здесь Мортен сможет отоспаться и согреться. Собственно, мне не хватает того же. Да, пару дней отдыха нам не помешает. А после надо снова выдвигаться в путь.

Пожалуй, самое опасное уже позади, и теперь у нас всё получится. Если от этого самого места экспедиция дяди Руди пешком смогла добраться до вулканического острова, то и мы с Мортеном обязательно сможем. У нас просто нет права поступить иначе.

Глава 99

Удивительно, но все два дня, что мы провели возле дирижабля, морские медведи нас больше не беспокоили. Видимо, по чистой случайности, я выжгла последние остатки замёрзшего на льду керосина, и для зверей отныне не осталось манящих запахов.

Увы, но для нас самих среди обломков никаких ящиков с сухпайком так и не нашлось, зато в великом множестве кругом валялись доски для будущего костра, которые мы и погрузили в нарту, прежде чем двинуться в путь.

С каждым днём мороз становился всё крепче и мучительней. Дерево для обогрева закончилось быстро, а керосин Мортен выдавал мне по чуть-чуть и строго для готовки на примусе. Он каждый безоблачный день смотрел на Ледяную звезду, что-то высчитывал, прикидывал, на сколько градусов она стала выше и сколько ещё дней нам идти до оси мира. Выходило, что пару-тройку недель, и я уже настроилась вытерпеть эти двадцать дней отупляющего и лишающего последних сил холода, как в одну из ночёвок сорвалась метель.

В тот день мы так и не смогли никуда уйти, пришлось пережидать ненастье в палатке трое суток. Керосин расходовался, мы никуда не продвигались, Мортен становился мрачней тучи.…

Когда пурга немного стихла, мы откопали палатку, свернули лагерь и попытались снова двинуться вперёд. Дни ненастья сменялись днями нечеловеческого холода. Хорошей погоды для нас больше не было, она кончилась ещё на юге.

После очередной метели, что вынудила нас задержаться на месте, мы вышли на абсолютно гладкое ледяное поле, на котором отчётливо виднелась неровность в виде хвоста гидроплана. Сначала я не поверила своим глазам, да и Мортен не спешил радоваться раньше времени, но до странного объекта мы всё же дошли. Это действительно был гидроплан, с хвостом, кабиной, но отвалившимися крыльями.

– Наверное, летел искать следы "Флесмера", – заключил Мортен, оглядывая залепленный снегом фюзеляж.

А потом он в одиночку полез в кабину, запретив мне заглядывать внутрь, но все его опасения оказались напрасны. Мёртвого пилота внутри не обнаружилось. Как и запасов еды и топлива на случай аварийной посадки.

– Скорее всего, – заключил Мортен, выбравшись наружу, – пилота нашли с воздуха, другой лётчик посадил на эту льдину свой гидроплан и забрал его. Про что-то подобное я читал в газетах, когда все искали "Флесмер".

– Выходит, аварийный паёк у пилота был невелик, и он его съел, а топливо сжёг, чтобы согреться. Для нас точно ничего не осталось?

– Ничего, – подтвердил мои опасения Мортен. – Нас, собственно, здесь и не ждали. Да и мы не рассчитывали увидеть обломки спасательной экспедиции.

Знаю, но всё равно обидно. Мы всё идём и идём, едва справляясь с холодом и усталостью, нарта легчает, мяса и керосина с каждым днём становится всё меньше, а Ледяная звезда упорно не хочет подняться и зависнуть прямо над нашими головами.

В тайне я мечтала, что на следующий день мы набредём на люк подводного крейсера, что некогда мог всплыть во льдах, проломить их и накрепко вмёрзнуть. А что, экипаж с такого подводного корабля уже давно эвакуировался бы, а мы могли бы спуститься внутрь судна и поискать там для себя что-нибудь полезное. Например, топливо в баках. Нет, это всё мечты, глупые и нереальные…

Очередная метель надолго загнала нас в палатку, что была готова треснуть под напором ветра. Через пять дней такой зимовки я отварила последний кусок оленины.

– Сухари остались, – бесцветным голосом напомнил Мортен. – Будем запивать их бульоном из куриных кубиков. Шоколад и сухофрукты будем есть понемногу и по утрам, перед походом.

– А что будет есть Зоркий?

– Осталась парочка сушёных шницелей.

– Но этого мало. А что потом?

– Сухари, пропитанные бульоном. Больше нам нечего ему предложить.

В день, когда стихла пурга и тучи отошли к горизонту, Мортен взглянул на Ледяную звезду и долго не хотел опускать голову, словно искал в небе надежду, которой больше нет.