Наследник имения Редклиф. Том первый

Каждое слово матери увеличивало смущеніе Эмми. Прямое обвиненіе въ кокетств не такъ бы сконфузило свтскую двушку, какъ это ничтожное замчаніе испугало скромную, чистую Эмми. Она втайн сознавала, что сама нердко поощряла ухаживанье Гэя за собой, и это мучило ее, какъ преступленіе. Безъ словъ кинулась она къ матери на шею и, крпко прижавшись къ ней, спрятала свое пылающее лицо на родной груди. Мать нжно обняла ее и начала цловать, приговаривая:

— Ну ступай же, дитя мое, милая ты моя Эмми! пора спать!

— Прощайте, мама! — прошептала сквозь слезы дочь. — Мн такъ совстно за себя!… увряю васъ!

— Ну, полно, это все пустяки. Будь осторожне и не толкуй объ этомъ больше. Господь съ тобой! — сказала мистриссъ Эдмонстонъ, и он разошлись.

Бдная Эмми! Кончены вс ея радости, вс ея игры съ милымъ Гэемъ! Сердце ея сильно заныло при воспоминаніи о немъ. Бывало, еще издали слышитъ она его тихій свистъ; каждое слово, произнесенное его свжимъ, звучнымъ голосомъ, отдавалось точно музыка въ ея ушахъ; ничего она не длала безъ его помощи или совта, и чтожъ теперь? кром стыда и раскаянія, ей ничего не осталось на память.

— Меня такъ и тянетъ къ нему, — думала она, обливаясь слезами:- но я должна оторваться отъ него. Все кончено!…

И ставъ на колна, молодая двушка горячо просила Бога подать ей силы отказаться отъ своего счастія. Она и не подозрвала, что въ эти два года Гэй, по милости ея скромности, сдерживалъ свое сердце еще боле, чмъ она. Эмми старалась убдить себя, что она сама завлекала Гэя, и потому должна нести за это наказаніе; она никакъ не воображала, что Гэю будетъ невыносимо тяжко переносить ея холодность.

На другой день, утромъ, началась пытка Эмми. Она явилась внизъ, вполн вооруженная твердостью, и на вопросъ Лоры, согласна ли мать на ихъ прогулку, отвчала, что, кажется, нтъ. Но подоспвшая, какъ нельзя боле кстати, мистриссъ Эдмонстонъ объявила дочерямъ, что она сама съ ними отправляется въ Истъ-Гиль, потому что, обдумавъ хорошенько все дло, она нашла, что затрудненія вс исчезли. Эмми поняла мать, вспыхнула — и взглядомъ поблагодарила ее.

Когда Лор приходилось измнить свое обращеніе съ Гэемъ, она со свойственнымъ ей благоразуміемъ скоро умла поставить себя съ нимъ на настоящую ногу. Но Эмми, не столько увренная въ своихъ силахъ, впала сейчасъ въ крайности. Разговаривать съ Гэемъ она просто боялась; за завтракомъ не промолвила ни слова ни съ кмъ и, гуляя по саду, держалась, какъ пришитая, къ Лор и Эвелин. Чарльзъ, выглянувъ изъ окна, крикнулъ ей:

— Эмми! ступай читать, Гэй ужъ здсь.

— Мн нельзя, Чарльзъ: читайте одни, прошу тебя! — умоляющимъ голосомъ возразила она, вся вспыхнувъ. Насталъ часъ прогулки. Эмми отправилась пшкомъ рядомъ съ Лорой; Гэй велъ впереди мистриссъ Эдмонстонъ подъ руку, но, остановившись у какихъ-то воротъ, чтобы подержать ихъ, пока Шарлотта не продетъ на своемъ осленк, онъ пошелъ уже съ обими сестрами рядомъ и началъ разговаривать съ Эмми. Той вдругъ понадобилось непремнно сорвать цвтокъ наперстнянки, растущей вдоль забора; она бросилась въ кусты и, притаившись тамъ ждала, чтобы Лора и Гэй отошли подальше впередъ. Но они оба остановились какъ нарочно, и Гэй началъ звать ее. Она побжала къ Шарлотт и пошла рядомъ съ осломъ. У слдующихъ воротъ, Гэй очутился подл нея. Оставалось одно — спрятаться подъ крыло матери. Эмми такъ и сдлала, она не отошла отъ мистриссъ Эдмонстонъ все время, пока они были на Истъ-Гил. Когда они начали взбираться на гору, то Эмми, вслдствіе усталости, должна была въ свою очередь ссть на осла, а тотъ какъ на бду не соглашался никакъ идти иначе какъ впереди пшеходовъ, такъ что Гэю было очень удобно вести его подъ устцы и идти рядомъ съ Эмми, подвергая ее такимъ образомъ невольному t^ete-`a-t^ete съ собой. Видъ съ вершины горы былъ въ самомъ дл великолпный. Эмми заглядлась и увлеклась восторженными описаніями Гэя, который началъ разсказывать ей, какіе виды у нихъ въ Рэдклиф. Она насилу опомнилась и подошла опять ближе къ матери. Но Гэй не отсталъ и тутъ.

— Я еще вамъ не все показалъ, — говорилъ ои.- тутъ на склон горы есть густой лсъ, откуда я вамъ доставалъ много растеній; пойдемъ-те осмотримъ его.

Мистриссъ Эдмонстонъ положительно отказалась отъ такого длиннаго путешествія; Эвелина давно ужъ выбилась изъ силъ; Лора не была охотница до ботаники, и бдная Эмми, грустно посматривая на заманчивый лсъ, тихо отвтила:

— Нтъ, благодарю, мн нельзя туда идти! Вмсто этого, она побжала къ фаэтону, гд сидли Чарльзъ и Мэри. Шарлотта во все горло стала ее звать назадъ, говоря, что она глупенькая, что въ лсу отлично; но Эмми ничего не слушала; Гэй догналъ ее и нжнымъ, убдительнымъ голосомъ началъ также упрашивать, говоря, что спускъ въ лсъ очень удобенъ, и что они тамъ найдутъ даже кукушкины слезки. Эмми давно хотлось видть, какъ они растутъ, искушеніе было велико, но и тутъ она превозмогла себя, сказавъ очень спокойно:

— Нтъ, не пойду, благодарю васъ.

Если бы Мэри догадалась въ чемъ дло, она, какъ врный другъ, не замедлила бы пойдти вмст съ Эмми въ лсъ; но, взглянувъ на измученное блдное личико своей подруги, она подумала, что та отказывается идти только потому, что очень устала. Оно съ одной стороны было врно. Гэй даже предлагалъ Эмми свою руку, чтобы опереться, но та уклонилась, и кончилось тмъ, что бдная молодая двушка черезъ силу дошла съ старшей сестрою и Эвой, стараясь все время идти съ ними рядомъ. Мистриссъ Эдмонстонъ немного встревожилась за дочь; но та была очень довольна, что могла уйдти къ себ въ комнату, подъ предлогомъ сильной головной боли.

День былъ испорченъ, это правда, за то совсть

Эмми осталась спокойна: она исгюлнила свой долгъ.

На слдующій день она поступила съ собой еще строже; на урокъ чтенія съ братомъ она не пришла; хотя Чарльзъ и разворчался за это, но она не обратила на него вниманія; съ Гэемъ вмст, впродолженіе цлаго дня, она въ одной и той же комнат не оставалась ни на минуту; вечеромъ, когда сестры и онъ затяли какую-то прогулку, она осталась сть Чарльзомъ въ его спальн. На бду и Гэй явился туда же. Эмми сконфузилась; ей очень захотлось посидть съ нимъ вдвоемъ около Чарльза, но благоразуміе взяло верхъ; схвативъ мантилью, она быстро вскочила съ мста и хотла выйдти чрезъ окно въ садъ, но зацпилась за гвоздь платьемъ и обернулась поневол. Гэй осторожно распутывалъ кисейную оборочку ея платья и молча, выразительно, съ какой-то грустной нжностью поднялъ на Эмми свои глаза. Потерявшись совершенно, молодая двушка оправила платье и, сказавъ вскользь: — Благодарю васъ, не бда! — спрыгнула въ садъ и исчезла въ густой алле. Пробжавъ нсколько шаговъ, она невольно оглянулась, чтобы посмотрть, нейдетъ ли за нею Гэй. Напрасно! онъ стоялъ неподвижно, прислонившись къ окну; Эмми почувствовала легкое угрызеніе совсти. — Онъ врно считаетъ меня теперь злой кокеткой, капризной, — подумала она:- какая я гадкая! оскорбляю его, этого добраго Гэя, почти наканун его отъзда. Однако длать нечего, такъ слдуетъ быть. Я сама неосторожно завлекла его и должна терпть наказаніе. Современемъ онъ узнаетъ, что я не по своей вол такъ быстро перемнилась къ пему. Впрочемъ, чтожъ я толкую? На что ему Эмми, когда у него есть друзья: мама и Чарльзъ? Скоро онъ удетъ совсмъ, а когда вернется, намъ врно легче будетъ стать въ другія отношенія, чмъ теперь. Не стану же волноваться понапрасну, я исполнила свой долгъ, а тамъ — пусть будетъ, что Богу угодно. Пойду лучше къ Чарльзу; онъ мн общалъ разсказать, какъ рисуютъ на стекл.

ГЛАВА XIII

— Что это съ Эмми? какая она сдлалась странная! спросилъ Чарльзъ, когда мать пришла укладывать его спать.

— Бдняжка! не обращай на нее вниминія, — отвчала мать довольно сухо, и больной сейчасъ замолчалъ, замтивъ, что она не намрена распространяться съ нимъ на этотъ счетъ.

Лора сразу поняла въ чемъ дло. Близкія отношенія Гэя съ Эмми давно уже обратили ея вниманіе, и теперь, сообразивъ нкоторыя обстоятельства, она догадалась, что мать ужъ объяснилась съ сестрой по этому поводу. Вслдствіе такого заключенія, Лора незамедлила принять Эмми подъ особенное свое покровительство; она всячески старалась устроить такъ, чтобы посторонніе люди не могли подмтить ея неловкаго положенія. Это было легко сдлать тмъ боле, что лэди Эвелина, самая опасная по своей зоркости, такъ была еще слаба посл болзни, что цлые дни проводила, лежа на диван съ книгой, и ей совсмъ было не до наблюденій за другими.

Гэй, между тмъ, точно забылъ, что Эмми существуетъ на земл; онъ не обращалъ на нее, повидимому, никакого вниманія. А между тмъ, если ему, по необходимости, приходилось сдлать что нибудь для Эмми, лицо его принимало такое грустно-поэтическое выраженіе, что поневол можно было догадаться, какъ ему тяжело выносить такую перемну съ ея стороны. Не разъ хотлось Эмми улыбнуться по старому, и взглянуть на Гэя, когда разговоръ заходилъ о предмет сильно интересовавшемъ ихъ обоихъ. Ей даже было досадно, что она не можетъ равнодушно переносить, когда Гэй шутилъ съ Эвелиной или съ другими дамами. Но это рдко случалось; большею частью онъ молчалъ и сидлъ задумавшись. Эмми начала не на шутку тревожиться, не ввелъ ли Гэя дядя Диксонъ въ какую нибудь бду. Человкъ этотъ, въ глазахъ всей семьи Эдмонстонъ, оставался окруженнымъ какой-то таинственностью.

Мистриссъ Эдмонстонъ все видла и ничего не говорила. Ей было жаль и Гэя и Эмми; но вторично вмшиваться она не хотла, тмъ боле что, предваривъ Эмми, она думала, что сдлала все, что было нужно. По временамъ ей становилось досадно на Эвелину, которая улыбками и выразительными взглядами давала чувствовать, что она догадывается въ чемъ дло; мистриссъ Эдмонстонъ бояласъ однаго, чтобы услужливая пріятельница не вздумала конфузить Эмми своими намеками; но сама она ршилась молчать, предоставивъ времени разршить вопросъ, тмъ боле, что Гэй долженъ былъ скоро ухать.