Наследник имения Редклиф. Том первый

— Хорошо, хорошо, никому ни слова не скажу. Разсказывай скоре.

— Гэй, по милости меньшаго Гарвуда, попалъ, говорятъ, въ очень дурное общество. Нечего сомнваться, что онъ проигрался, и для этого проситъ у васъ денегъ.

Филиппъ никакъ не ожидалъ дйствія, которое его слова произвели на дядю. Мистеръ Эдмонстонъ вскочилъ съ мста.

— Какъ? Гэй проигрался! закричалъ онъ. — Никогда не поврю! Это подлая сплетня! Не врю ей, и никому не позволю клеветать на него!

Онъ задыхался отъ негодованія, и началъ шагать по комнат. Взрывъ продолжался недолго; Филиппъ ждалъ его окончанія съ невозмутимымъ хладнокровіемъ. Мало-по-малу, дядя утихъ, слъ опять подл него и гораздо уже спокойне заговорилъ.

— Это положительно невозможно! Ты вспомни телько то, что онъ связанъ клятвою, никогда не дотрогиваться до бильярднаго кія.

— Да, нарушить клятву было бы невозможно для человка съ твердыми нравственными правилами, — замтилъ Филиппъ.

— Твердыя нравственныя правила! Да у кого ихъ больше, какъ не у Гэя? закричалъ мистеръ Эдмонстонъ. — Ты самъ это двадцать разъ находилъ, да и тетка и Чарльзъ, вс они были твоего мннія. Я скоре себя бы заподозрилъ, чмъ его!

Онъ снова началъ горячиться, но хладнокровіе Филиппа осаждало его порывы.

— Говори, чмъ ты докажешь, что слухи о немъ справедливы? сказалъ онъ минуту спустя. — Помни — мн нужны факты, а не предположенія. Я такъ въ немъ увренъ, что своимъ глазамъ бы не вдругъ поврилъ!

— Очень жаль, если вы такъ неумстно доврчивы, дядя, — заговорилъ, наконецъ, Филиппъ. — Я бы самъ отъ души желалъ, чтобы слухи оказались ложными, но, къ несчастію, письмо Гэя совершенно совпадаетъ съ содержаніемъ писемъ сестры;

— Прочитай же мн еа письмо вслухъ! слабымъ голосомъ произнесъ мистеръ Эдмонстонъ, совершенно упавъ духомъ.

Филиппъ вынулъ оба конверта изъ кармана и, не желая подвергать сестру осужденію за ея сплетни и наушничество, онъ передалъ нкоторыя фразы своими словами, такъ что томъ ихъ и значеніе сгладились. Этого было достаточно для мистера Эдмонстона. Точность въ подробностяхъ ошеломила его, онъ долго сидлъ молча, наконецъ, глубоко вздохнувъ, сказалъ:

— Ну, кто бы это подумалъ? Бдная наша Эмми!

— Эмми! повторилъ Филиппъ.

— Ну, да. Я тутъ ни при чемъ; они сами между собой все поладили, — говорилъ дядя, совсмъ сконфуженный отъ пристальнаго взгляда племянника и внутренно сознавая, что онъ сдлалъ страшную неосторожность.

— Меня все это время дома не было; прізжаю, а у нихъ все ужъ кончено; нельзя же мн было отказать Гэю.

— Такъ, значитъ, Эмми и Гэй помолвлены? спросилъ Филиппъ.

— То есть, какъ помолвлены? не совсмъ, они только сговорены; мы отложили дло надолго, хотимъ подвергнуть его испытанію. Бдная малютка, она очень въ него влюблена, но теперь кончено, свадьб не бывать!

— Какое счастіе, что мы открыли вс его продлки заране, — сказалъ Филиппъ. — Не нужно жалть Эмми, нужно радоваться за нее!

— Конечно, конечно, — задумчиво отвчалъ дядя. — А все-таки этого нельзя было ожидать отъ Гэя!

Видя, что дядя уже поколебался въ своемъ хорошемъ мнніи о Гэ, Филиппъ ршился дйствовать сильне, считая своимъ долгомъ спасти Эмми отъ такого неудачнаго брака.

— Мн кажется, — говорилъ онъ:- что Гэй давно уже запутался въ долгахъ; не можетъ быть, чтобы онъ въ одинъ мсяцъ проигралъ тысячу ф. стерл. въ С.-Мильдред. Какъ ни непріятно сдланное нами открытіе, но мы должны благодарить судьбу, что успли сдлать его во время. Вы, дядя, какъ сказали? Гэй никогда не просилъ у васъ денегъ?

— Ни фартинга лишнихъ, кром несчастныхъ 30 ф., которые ему понадобились недавно на наемъ квартиры и учителя. Такъ онъ, по крайней мр, мн отозвался, когда я спросилъ, на что ему эти деньги.

— Но вдь вы помните, дмдя, что у него постоянно не было ни гроша въ карман; онъ не смлъ даже себ позволить ни малйшей прихоти. Вы замтили это ему какъ-то сами. Вспомните теперь, какъ онъ настойчиво отстаивалъ свой планъ поздки въ Лондонъ; какъ онъ тамъ зажился, не смотря на общія наши предостереженія. Врно милый дядюшка еще тогда сбилъ его съ толку, а здшнія скачки, при помощи Тома Гарвуда, довершили начатое.

— Зачмъ я его только отпустилъ сюда! говорилъ съ отчаяніемъ мистеръ Эдмонстонъ.

— Напротивъ, все къ лучшему. Онъ продолжалъ бы скрывать отъ васъ свое положеніе и кончилъ бы очень скверно. Вы видите, онъ и теперь требуетъ денегъ немедленно, вовсе не заботясь о томъ, будете вы довольны его просьбою или нтъ.

— Да, да, онъ обо мн ничего не упоминаетъ,

— Знаете ли что, — замтилъ Филиппъ:- дло-то теперь выходитъ даже хуже, чмъ я предполагалъ. Можно быть скрытнымъ, втреннымъ, это такъ; но увлекать молодую двушку, какъ онъ сдлалъ съ Эмми, увлекать ее — зная, положеніе своихъ длъ — непростительно со стороны Гэя!

— Конечно, конечно, — кричалъ мистеръ Эдмонстонъ, выходя опять изъ себя: — вотъ что ужасно! Онъ вообразилъ, что я отдамъ свою бдную Эмми игроку! Какъ же, дожидайся! Вотъ я ему докажу, какъ дороги мн его богатства, имнія, титулы…. все… я ему докажу!

— Я былъ увренъ, что вы иначе и не поступите съ нимъ, — сказалъ Филиппъ.

— Еще бы! Я его проучу. А-а! сэръ Гэй, вы думали, что у васъ опекунъ старый дуракъ; что вы ему можете глаза завязать; увидимъ, увидимъ, кто еще кого проучитъ!

— Начните дло осторожне, дядюшка. Незабывайте, какой у него несчастный характеръ; напишите къ нему похладкокровне.

— Похладнокровне! теб хорошо толковать. У меня вся кровь кипитъ, при одномъ восноминаніи о немъ. Еще онъ сметъ длать разныя порученія Эмми, въ томъ же самомъ письм, гд меня обманываетъ! Да я равнодушно этой дерзости перенести не въ состояніи!

— Я желалъ бы одного, — сказалъ Филиппъ:- дать ему возможность лично съ вами объясниться. Можетъ, у него есть законное оправданіе.

— Ни, ни, ни! объясненій никакихъ не принимаю! Какъ! выдавать себя за образчикъ скромности; смть думать о брак съ моей дочерью, и изподтишка кутить? Я ненавижу лицемріе! Не нужно мн его объясненій! Не смй онъ теперь и думать объ Эмми. Сегодня же все это ему пропишу, даже не сегодня, а сейчасъ, на этомъ самомъ мст. Бдная моя Эмми, въ самомъ дл!…

Филиппъ не мшалъ дяд. Онъ зналъ, что гнвъ у него проходитъ очень быстро, весь пылъ сердца улетучивается въ восклицаніяхъ. Если бы онъ имлъ возможность вернуться домой, не написавъ письма, дло было бы проиграно. Доброта сердца, слабость къ Гэю, состраданіе къ слезамъ дочери, а главное — вліяніе жены, имвшей слпое довріе къ молодому преступнику. — все это ослабило бы его намреніе принять строгія мры, и Гэя не было бы возможности спасти.