Необратимость

– Какое это имеет значение?
– Я не пытаюсь ее остановить. Купить еще - проще простого.

– Это имеет значение… - Она поворачивается ко мне лицом, ее глаза свирепые.
– Потому что ты купился на ложь о том, что ты плохой по своей сути, и теперь у тебя миссия по уничтожению самого себя. И меня это достало.

Я сажусь на барный стул и опускаю голову на столешницу. Она ошибается.

– Я позвонила Таннеру.
– Бутылки звенят, когда она выбрасывает их в мусорное ведро.
– Он сказал, что ты ведешь себя так весь последний год, но ты и его не слушаешь.

– Я не пью на работе. Только по ночам.

– Дело не в этом. Ты не можешь продолжать в том же духе.

Я поднимаю голову и смотрю на нее сквозь пьяную дымку.

– Почему я разрешаю тебе оставаться здесь?

– Ну, я думала, что это потому, что мне временно негде жить, но теперь я подозреваю, что тебе нужно было услышать правду.

– Как скажешь.

Ее глаза прищуриваются.

– У тебя есть предназначение в этом мире, Айзек Портер, и это не оно.
– Она хватает мои ключи со стойки и тянет меня за руку.
– В нескольких кварталах отсюда проходит встреча, которая начнется через час. Я за рулем.

Я потакаю ей, но останавливаться не планирую. Мне слишком нравится мое оцепенение.

И все же я позволяю ей отвезти меня на эту встречу и на последующие, потому что, возможно…

Возможно, я надеюсь, что она права.

Дверь Сары открывается.

В комнату входит Хранитель времени.

Секунду спустя тот же мужчина встает между телевизором и моим креслом, загораживая мне обзор. Я даже не заметил, как он вошел в клетку.

– О, только посмотрите. Как раз вовремя.
– Он берет в руки пульт.

Мое сердце болит и пульсирует в груди.

– Подожди, - бормочу я, едва понимая, с кем говорю.
– Я еще не закончил.

Он направляет пульт на экран, как заряженное оружие.

– О, но я боюсь, что она закончила.

Но его издевка не достигает цели, потому что в этот момент Сара поворачивается и смотрит прямо в камеру.

Как будто она знала, что однажды я увижу эту запись.

Вот почему, когда меня уводят, я в последний раз смотрю на ее лицо.

Я улыбаюсь.

И, клянусь, она улыбается в ответ.

ГЛАВА 25

Мрачные мысли наполняют меня, как липкая черная смола.

Второй день приносит с собой очередную порцию антибиотиков, ежедневное питание от безымянного амбала, которого я прозвала Роджером II, и чувство отчужденности, доведенное до точки кипения.

Цепь на моей лодыжке дребезжит, когда я сижу, прислонившись к стене, и не слышу его голоса. Все мои слезы высохли, горло пересохло от криков, полных боли.

Я стала обузой. Ни свободы, ни привилегий. Теперь я закована в серебряные кандалы - какая ирония, учитывая, что я была прикована к этой стене с того самого дня, как Айзек впервые появился по ту сторону.

Привязанная к нему.

Прикованная к надежде, которую он принес с собой.

Вздохнув, я откидываю голову назад и закрываю глаза, перекатывая гладкий голубой гитарный медиатор между пальцами. Небольшое утешение. От запаха яичницы с беконом у меня сводит желудок. Я ничего не ела, из-за чего антибиотики застряли у меня в желудке, как ядовитые кирпичи. Меня тошнит, я устала и с меня хватит. Я больше не хочу продолжать.

Я не могу.

Мои веки сжимаются еще сильнее, когда клавиатура на двери оживает, и эти ускользающие цифры преследуют меня. Айзек был так близко.

Он вернулся за мной… а я его подвела.

Когда дверь распахивается, я принимаю быстрое решение и засовываю гитарный медиатор в свою копну волос, закрепив его между спутанными прядями.

Наверное, это бессмысленно.

Но если есть хоть малейший шанс, что мы оба выберемся отсюда живыми…

– Проснись и пой.
– Хранитель Времени заходит в мою комнату и закрывает за собой дверь. Он возится с запонкой на рукаве, украшенной серебром, его тон веселый до тошноты.

Я приглаживаю волосы и смотрю на него потухшими глазами.

– Убей меня.

– Что ж, сегодня утром ты особенно бодрая. Наверное, из-за яиц. Здесь есть немного козьего сыра.
– Он имитирует поцелуй шеф-повара.

Я пинаю тарелку с завтраком, и яйца и бекон разлетаются.

– Убей меня, - повторяю я, сохраняя на лице маску безразличия.
– Я знаю, что ты этого хочешь.

– Правда?
– Он сцепляет руки за спиной и вышагивает передо мной, его блестящие черные туфли шаркают по полу.
– Интересный факт обо мне: если ты будешь умолять меня о чем-то, я буду склонен сделать прямо противоположное. И сделаю это самым экстравагантным из возможных способов.
– Он усмехается.
– Это всегда было моей причудой.

Как я и надеялась.

Я встаю на ноги, звеня цепями.

В горле собирается горечь, пульс пульсирует от ярости.

– Меня всегда тянуло к мелодраме, - продолжает он, снимая песочные часы, прикрепленные к поясу.
– Моя мать думала, что однажды я стану шоуменом. Она называла меня «ищущим внимания».
– Он делает кавычки в воздухе одной рукой, вращая песочные часы в другой длинными наманикюренными пальцами.
– Я предпочитаю термин «оппортунист». И вообще, я всегда считал, что даже самые проницательные бизнесмены должны время от времени давать волю своему воображению. Профессия превращается в нудный труд, если ты не позволяешь себе немного развлечься.
– Ухмыляясь, он с нежностью рассматривает песочные часы, которые небрежно держит в руке, прежде чем взглянуть на меня.
– Разве ты не согласна?

Я опускаю руки.

– Это для меня?
– Сглотнув, я смотрю на песочные часы и пожимаю плечами.
– Мне не нужен таймер. Просто покончи с этим.

Он наклоняет голову, с жалостью изучая меня.

– Как будто ты не слышала ни слова из того, что я сказал.

– О, я услышала тебя, громко и четко. Ты - бесхребетное, злое пятно на человечестве. Ты наслаждаешься болью, пытками и смертью. Ты - гнойник, зараженная рана, которая смердит и распространяется, отравляя все вокруг.
– Я плюю на его ботинки, но промахиваюсь.
– Ты больше не можешь причинить мне боль.