Непокорная ведьма
Шрифт:
Это ее отбросило, это она упала навзничь.
Какого черта?
Не выпуская Руну из объятий, Гидеон наблюдал, как Крессида перекатилась на бок и застонала от боли. Она тряхнула головой и встала, но заметно было, что далось ей это нелегко. Ведьмы, пересекшие мост вместе с ней, не решались подойти и лишь неуверенно поглядывали то на свою королеву, то на Гидеона.
Крессида вперила в него полный ненависти взгляд, глаза ее превратились в щелочки. Она вытащила из кобуры на бедре пистолет, взвела
Их разделяло всего несколько шагов, пуля неминуемо должна была поразить цель. Однако она, как и заклинание, отскочила от Гидеона и полетела обратно в Крессиду, прошла в миллиметре от нее.
Он вдруг вспомнил, как однажды Руна наложила чары на его мундир.
«Эти чары отразят любое злобное действие. Символы заклинания будто создают броню. Если тебя попробуют заколоть кинжалом, заклинание отразит удар, если попробуют застрелить, от тебя будут отскакивать пули».
Он взглянул на девушку, которую держал в объятиях, на девушку, чьи глаза закрылись навечно.
Неужели все это – заслуга Руны? Неужели она каким-то образом умудрилась напоследок наложить защитное заклинание?
Впрочем, одно было ясно: Крессида не могла ему навредить.
Гидеон ласково опустил любимую на землю, а потом выпрямился во весь рост.
Крессида выстрелила еще четырежды, но все пули отлетали от него.
Она попятилась, завизжала. Выхватив нож, полоснула себе по руке. Хлынула кровь, и Крессида принялась остервенело рисовать новые колдовские символы. Поднялся ветер. Под вой его порывов водоворот закрутился с бешеной силой, а вода стала подниматься подобно воронке урагана. Островок оказался прямо в центре. Крессида подняла руку и махнула в сторону Гидеона, намереваясь обрушить на него силу потока, несколько тонн воды.
Гидеон уже приготовился к удару, к тому, что его затянет в воронку и выбросит на камни…
Но этого не случилось.
С грохотом вода обрушилась на невидимый, подобный куполу щит, возведенный Руной, не задев ни ее тело, ни Гидеона, а потом снова взвилась и устремилась вниз, в ущелье. Только чудом поток миновал Крессиду.
Гидеон даже не вымок.
Когда королева-ведьма снова обрела равновесие и увидела, что Гидеон – целый и невредимый – стоит на ногах, в глазах ее вспыхнула ярость. Она нарисовала еще несколько символов и приготовилась атаковать снова.
Все ведьмы, стоявшие на берегу, выхватили ритуальные ножи и в едином порыве метнули их в Гидеона. Лезвия сверкнули в тающем солнечном свете подобно смертоносным стрелам – и все они целились прямо Гидеону в горло.
Вот только цели так и не достигли.
Один за другим клинки натыкались на заклинание Руны – гнулись, трескались и с лязгом падали на камни вокруг.
И Крессида испугалась. Глаза ее распахнулись, и она закричала солдатам на берегу:
– Огонь, дураки! Застрелите его!
Пули были подобны кометам и летели прямо в Гидеона.
И отскочили – все до одной.
Гидеон подумал о своем Багровом Мотыльке и, несмотря на обуревавшее его горе, улыбнулся.
Даже после смерти ты остаешься чудом, любовь моя.
Выстрелы резко прекратились – солдаты бросились в укрытие. Никому не хотелось попасть под летящие назад пули. Гидеон заметил, как посреди всего этого
хаоса Джунипер толкнула своего пленителя на землю и стащила у него пистолет. С восторгом он наблюдал, как Харроу обхватила связанными руками вражеского солдата и принялась душить его, пока тот не опустился на землю рядом с ней. А потом она схватила двумя руками пистолет и начала стрелять.БАХ! БАХ! БАХ!
Ведьмы, пересекшие мост вместе с Крессидой, стали отступать. Они толкались на мосту, пытаясь не попасть на линию огня.
Гидеон же повернулся к Крессиде. Окинул ее долгим, мрачным взглядом.
Вокруг бушевал ветер, но на острове они остались вдвоем.
– Однажды мой брат проявил к тебе милосердие, – крикнул Гидеон, заглушая рев водоворота. – Я не повторю его ошибку. – Он подошел ближе. – На колени.
Крессида взмахнула ритуальным ножом.
– Ни за что.
Гидеон невесело хохотнул.
– Ты больше не способна причинить мне боль, Кресс. Ты никогда уже мне не навредишь.
И то была заслуга Руны. Именно она превратила могущественную королеву в жалкое существо перед лицом Гидеона Шарпа.
Он перехватил руку Крессиды – ту самую, в которой был нож, – не давая порезать себя. Что есть силы сжал запястье, ломая кости, пока хватка ее не ослабла.
Клинок упал на землю.
Гидеон схватил ведьму за горло обеими руками, сжал пальцы, и Крессида упала на колени – прямо в грязь.
– Если ад существует, – произнес он, – надеюсь, там ты и сгоришь.
– Так давай, вперед. – Крессида смотрела на него снизу вверх, и глаза ее – казалось, совершенно черные – безумно блестели. – Отправь меня в ад.
Гидеон усилил хватку.
– Я буду преследовать тебя вечно, Гидеон. Я всегда буду…
– Стой!
Серафина сошла с моста и быстрым шагом устремилась к ним. По пятам за ней следовал Антонио. Над головами у них парило белое пламя, освещая дорогу в сумерках. На другом берегу ущелья Джунипер и Харроу не давали никому выйти на мост. Им помогало не меньше дюжины ведьм – они выстроились стеной и пока держали оборону.
В эту минуту Гидеон осознал: Серафина была права.
Все больше ведьм дезертировало. Возможности воскресить Эловин и Анализ больше не было, а Крессида оказалась полностью во власти Гидеона. Ведьмы знали, что потеряют куда меньше, если примкнут к тем, кто не давал союзникам королевы-ведьмы прийти ей на помощь.
Серафина присела рядом с Крессидой, а через несколько секунд к ней присоединился Антонио. Он прижимал к себе Руну, а через плечо у него была перекинута кожаная сумка. Антонио аккуратно опустил тело Руны рядом с Серафиной, а потом открыл сумку и достал книгу заклинаний.
Белое колдовское пламя жутко сияло над головой.
– Ведьмы в любой момент могут прорвать баррикады, – сказал Серафине Гидеон. Пальцы его снова сжались на горле Крессиды, и она начала задыхаться. – Эту собаку надо усмирить.
– Еще рано. – Серафина коснулась его руки. – Поверь мне.
Гидеон подчинился и ослабил хватку.
Серафина вытащила из ножен клинок, принадлежавший Руне, а Антонио открыл книгу заклинаний на странице, заложенной лентой, поднял повыше, чтобы Серафине было удобнее читать.