Непознанный мир (цикл повестей)

Состязание взглядов человека и пса продолжалось недолго. Громадная собака вдруг резко подняла голову, оторвав взгляд от лица старика, и скользнула вбок, потому что в этот момент с другой стороны послышался грозный звериный рык.

Бартоломью нашёл в себе силы приподняться на локтях, и справа от себя увидел… огромного льва! Зверь был настроен к нему менее дружелюбно, чем пёс, который, не сводя со льва своих глубоких блестящих глаз, стоял, замерев, слева от Бартоломью. Лев хлестал себя хвостом по бокам, скалил зубы, и вдруг, быстро подбежав к дворецкому, встал ему на грудь передними лапами.

Перепуганный ещё больше, Бартоломью покорно растянулся на полу. Он понял: пёс словно перепоручил его льву, дабы тот тоже смог проверить его помыслы. Но откуда мог взяться ещё и лев, Бартоломью не ведал. Великий Фреммор о льве ничего не говорил. Может, лев – это помощник пса?

Но его догадка не подтвердилась. Лев, спустя всего несколько секунд созерцания взгляда дворецкого, убрал с его груди свои тяжёлые лапы и подошёл к собаке. Лев громко зарычал, словно ругая за что-то пса, и тот в мгновение ока припал к его лапам. Бартоломью, не смея подняться, глядел на всё это широко открытыми глазами и не верил тому, что происходит в его комнате и с ним самим.

Пёс жалобно заскулил. Лев в ответ негромко зарычал и прижал его к полу своей тяжёлой лапой, но выглядело это так, будто лев его погладил. Спустя секунду царь зверей лизнул пса в голову и отошёл в сторону. Пёс поднялся и двинулся следом. Оба улеглись возле письменного стола Бартоломью, не обращая на дворецкого больше никакого внимания.

Бартоломью, опасливо поглядывая на них, отважился подняться. Тот немой диалог льва и пса произвёл на него большое впечатление, хоть он ничего из этого не понял, как и то, что же всё-таки означало это странное глядение друг другу в глаза. Попытка установить мысленную связь вроде телепатии? Признание? Узнавание? Жест доверия? Пожалуй, этого он никогда не сможет узнать. Однако тот факт, что лев за что-то пожурил пса, не давал ему покоя. Но дворецкого больше всего сейчас волновало то, что же ему делать дальше. Эти двое, похоже, признали его, но вот они лежат тут, будто пришли из своего мира затем только, чтобы отдохнуть здесь, словно на курорте. А как же его хозяин? Он, конечно, не может перечить ни воле льва, ни воле пса, – они вольны вести себя как хотят. Но если их прислал сюда Великий Фреммор для того, чтобы помочь ему, чего же они медлят? Ждут каких-то действий или же слов от него самого? Или снова испытывают? Да, подумал Бартоломью, действительно испытывают. Его терпение. Время уже почти потеряно, и этот шар мог улететь насколько угодно далеко, а они…

Словно бы прочитав (или на самом деле прочитав?) его мысли, пепельно-чёрный пёс поднялся и двинулся к дворецкому. Шаг его был медленный и угрожающий, глаза предупреждающе засверкали.

Бартоломью испуганно попятился и упёрся спиною в дверь. Но тут лев зарычал, и пёс остановился.

«Слава Богу, вразумил своего подопечного», – с облегчением подумал Бартоломью. Он всё ещё боялся что-либо ответить этим двоим. Может быть, потому, что не привык разговаривать с животными? Но какие они животные? Они, несомненно, выше любого земного животного. Они не лев и собака. Они другие. Совершенно другие.

Не сами ли они внушили ему сейчас эти мысли? Бартоломью сейчас не мог с полной уверенностью ничего утверждать, да и ручаться за собственный разум – тоже, поэтому он всецело полагался на тех, кто прибыл к нему из Гулсена.

Лев поднялся, встряхнув своей роскошной густой гривой, и не спеша направился к дворецкому. Бартоломью пробрала дрожь, но он не мог ничего с собой поделать. Лев шёл прямо на него, и старику показалось, что в следующий миг он прыгнет и растерзает его, Бартоломью, на добрую сотню кусков.

Но лев не прыгнул. Вместо этого он, приблизившись к дворецкому, мягко прислонил свою лапу к его колену и настойчиво на него нажимал, пока Бартоломью не понял, чего от него хочет лев.

Старик встал на колени. В ту же секунду лев отошёл, и Бартоломью с ужасом увидел, что на него опять бросается чёрный пёс. Господи, да что же это такое?!

Пёс сбил его с ног, но на этот раз не стал «испытывать». Он просто укусил старика в область сердца. Бартоломью даже не успел как следует испугаться. Однако боли он не почувствовал. Напротив, словно какое-то облегчение поселилось вдруг у него в груди.

Собака подняла голову. И как только дворецкий взглянул на пса, изо рта у Хранителя что-то выпало и, упав на пол, звякнуло с глухим металлическим звуком.

Подошедший сзади лев тут же лизнул дворецкого в голову, но Бартоломью уже не обратил на это никакого внимания. Приподнявшись, он увидел лежащую на полу пулю. Ту самую, которая застряла у него возле сердца много лет назад, и с тех пор мучила всё это время. Так вот что сделал сейчас для него этот пёс! И кусать его он, выходит, вовсе не собирался, а лишь каким-то немыслимым образом вытащил из него эту злосчастную пулю.

Какими словами благодарности можно было выразить псу своё признание, Бартоломью не ведал. Но так ничего и не сказал, потому что пёс заставил его удивиться снова. Тем, что вдруг заговорил на человеческом языке!

– Моё имя – Процион, – представился он.

Выглядело это так, будто пёс ничего и не сказал, поскольку пасть его была закрыта. Казалось, говорил он только глазами. И Бартоломью понял, что собака обладает даром чревовещания. Но оно и понятно, подумалось дворецкому. Где уж животному приспособить свой рот под человеческий?

– Но как… – начал было потрясённый Бартоломью, но возникший перед ним лев заставил старика тут же замолчать.

– Моё имя – Аполлон, – объявил лев. – Теперь ты здоров, и мы можем начать наши поиски.

– С-спасибо… – поблагодарил растерянный Бартоломью, вставая. – Вы меня избавили от таких мучений, что даже не представляете. Процион, – поклонился он псу, – не знаю, как вам это удалось, но… огромное вам спасибо, я этого никогда не забуду. И мой хозяин, наверное, очень обрадуется этому.

На собачьих губах Проциона появилась понимающая улыбка. Или это Бартоломью только показалось?

– Теперь тебе нужно превратиться, – объявил лев. – Остаётся дождаться этого.

– «Превратиться?» – перепугался старик. – Погодите, Аполлон, но зачем? С какой целью? Да и не умею я…

– Я дал тебе этот дар, – прервал его Процион. – Я забрал пулю, а отдал то, что сделает тебя сильнее. Не забывай: ты подобен мне. И очень скоро станешь подобным мне во всём.

Такая перспектива Бартоломью совсем не обрадовала. Уж чего-чего, а уподобляться собаке он вовсе не желал. Однако и спорить с Хранителями боялся. И потому спросил о том, что интересовало его в первую очередь.

– Хорошо, Хранители, – начал он. – Я всецело покоряюсь вашей воле, ибо через вас я покоряюсь и Великому Фреммору. Но если вы действительно знаете, где сейчас мой хозяин, то скажите мне, умоляю! Я не найду себе покоя, если вы не скажете мне об этом прямо сейчас!

Лев и пёс переглянулись.

– Если мы скажем тебе, – начал Аполлон, – то ты не согласишься пойти за ним.

– Что вы, что вы, – возразил Бартоломью. – Я пойду за ним хоть в бездну ада, лишь бы вернуть назад, ко мне, к остальным! Я не испугаюсь, только скажите, прошу вас!