Непознанный мир (цикл повестей)

– Он у «Божьих праведников», – объявил Процион.

– Что?! – Дворецкий не поверил своим ушам. У него даже подогнулись колени от неожиданности. – Но этого просто не может быть! Они же давно уничтожены!

– Их невозможно уничтожить, – ответил Аполлон. – Они само Зло, а Зло можно только победить, на самое короткое время. Но рано или поздно оно опять даст о себе знать.

– О, чтоб их! – вскричал Бартоломью. – Я чувствовал, что эти мерзавцы не побеждены окончательно!

– Не нужно отчаиваться, – ответил пёс. – Эти сектанты достаточно умны и хитры, но не умнее и хитрее, чем ты думаешь. Их власть распространяется на слабых людей, а над тобой у них власти нет. Поэтому-то они затянули в свои сети только твоего хозяина, но не тебя. Ты оказался им не по зубам, а значит, ты сильнее их и способен их победить. Так что, если хочешь его спасти, тебе придётся приложить к этому все свои силы. Их же влияние тебе не страшно. Ты станешь Великим Псом Возмездия, а это – высший дар для того, кто чист душой и верен сердцем. До этого дня твоё сердце было отягощено во всех смыслах этого слова, и физическими страданиями, и душевными. Но я убрал то, что мешало тебе исполнить эту миссию. Теперь ты силён, а вскоре станешь ещё сильнее.

Бартоломью ничего не успел на это ответить, поскольку вдруг почувствовал, что с ним что-то происходит. Будто внутри него что-то меняется. Спустя несколько мгновений он почувствовал, что не может больше держаться на ногах в связи с появившимся сильным желанием встать на четвереньки.

И тут он понял, что в кого-то превращается, но страха почему-то не испытал. Слова Проциона его удивительным образом успокоили.

Старик покорно опустился на колени, опираясь руками о пол, и тут же увидел, что руки его словно бы стали больше. Несколькими мгновеньями позже он почувствовал, что ему стало невообразимо тесно в своих одеждах. Да, его тело росло. Он становился больше. Больше даже Аполлона.

Вскоре его одежда стала трещать по швам и быстро разорвалась в клочья. Бартоломью абсолютно ничего не ощущал, словно ничего с ним и не происходило. Лев и пёс, замерев, глядели на то, как он меняется, не говоря ни слова. Казалось, они были восхищены предметом своего творения, и более всего – творения Проциона.

После того как он лишился своей одежды, Бартоломью даже застыдился. Но тут он увидел нечто, что заставило его едва не свалиться в обморок: его лицо вытягивалось! Оно словно медленно уходило куда-то вдаль, становясь чёрным как смоль и блестящим в утреннем свете. И, метнув взгляд на зеркало, стоящее у стены, дворецкий увидел в нём огромную чёрную собаку с горящими глазами и прямыми торчащими ушами. Собака глядела прямо на него, лохматая, страшная, наводящая истинный ужас, ростом примерно с крупную лошадь. Совершенно чёрная, если не считать узковатой белой полоски, идущей от дугообразной холки до начала хвоста, прямого как палка, но до того лохматого, что он был похож на половую щётку.

Сам того от себя не ожидая, Бартоломью зарычал. Большой лохматый пёс в зеркале сделал то же самое, и старик увидел свои клыки, которыми он непременно будет рвать своих недругов, пока не уничтожит их всех до единого…

Теперь он был при силе. Теперь он был грозен и могуч, и в нём уже ничего не осталось от того немощного старика, каким он был всего несколько минут назад. Но его душа осталась прежней. Вся его любовь, и верность, и доброта были с ним. И с высоты своего роста он спокойно ответил своим проводникам:

– Я готов к нашему пути.

– Отлично, – произнёс Аполлон. – За мной! – Он повернулся к открытому окну.

И тут Бартоломью вспомнил о своих подопечных.

– Я хотел бы попрощаться со своими друзьями, – попросил он пса. – Кто знает, вернусь ли я назад?

– Ступай, – отпустил его Процион. – Но после немедленно присоединяйся к нам. Мы будем ждать тебя во дворе. Сейчас нельзя терять много времени.

Не опасаясь того, что своим видом напугает слуг, – ведь они, скорее всего, ещё спят, – большой чёрный пёс, едва пройдя в дверь, бросился по коридору в спальню Анастасия. Неслышно переступив порог, он застал старого лакея мирно спящим в своей постели. Но спал он беспокойно, постоянно ворочаясь и что-то непрерывно бормоча. Бартоломью подошёл и легонько тронул его своей лапой, чтобы успокоить, затем ткнулся носом ему в бок.

– Я ухожу, Анастасий, – тихо произнёс он. – И не вернусь назад без нашего господина. Спи, и не тревожься за меня.

Он постоял немного у постели старика, глядя на спящего своими тёмными собачьими глазами, затем повернулся и неслышно вышел за дверь.

Мартемьян и Аделаида спали вместе. Бартоломью увидел, что Мартемьяну снова было не согреться в постели, поэтому Аделаида прижимала его к себе, словно своего ребёнка. А Мартемьян спал, положив голову ей на плечо, и совсем по-детски жался к ней, поджимая под себя ноги. Бартоломью подошёл и, взяв зубами край одеяла, укрыл им конюха до шеи.

– Не беспокойтесь обо мне, – попросил он спящих. – Я постараюсь вернуться поскорее.

В последний раз взглянув на стареющую супружескую чету, Бартоломью осторожно прикрыл дверь спальни и вышел из замка. Там, во дворе, его давно уже ждали лев и пёс.

– Идём за нами, – велел Аполлон.

Бартоломью двинулся за ними. Все трое долго шли в полном молчании, миновав сад, затем им пришлось переплыть реку, на другом берегу которой высился холм. Аполлон приказал дворецкому подняться туда. Что ему надо было делать дальше, Бартоломью уже знал.

Не шагом, а бегом огромный чёрный пёс Возмездия взобрался наверх. И на самой вершине он громко и хрипло взвыл, словно приветствуя восходящее солнце. Но то был вызов «Божьим праведникам», которые вскоре испытают на себе весь гнев и всю мощь праведной мести Великого Пса Возмездия, лишившегося своего хозяина.

Звонок в дверь оповестил обитателей замка о том, что те, кого они так ждали со вчерашнего вечера, уже стоят на пороге.

Аделаида отворила дверь. Двое следователей – мужчина и женщина – вошли в холл. Кухарка тут же заботливо взяла их пальто и шляпы и провела в гостиную. Там уже их ждали Мартемьян и Анастасий.

– Воздушный шар, говорите? – после долгого рассказа Аделаиды, не дававшей вставить слово ни Мартемьяну, ни Анастасию, удивилась женщина. – Джеймс, этот почерк мне незнаком.

– В этом нет ничего странного, Арабелла, – возразил ей мужчина. – Всё как раз вполне типично. Я объясню, – добавил он, видя, что все трое, включая его напарницу, с интересом подались вперёд. – Мы имеем дело с фанатиками, либо, – он поднял вверх указательный палец, – с не совсем нормальными людьми.

– То есть, Джеймс, ты хочешь сказать, что здесь замешаны иностранцы? – ужаснулась Арабелла.

– Заметь, моя дорогая, – сказал следователь. – Я не говорил, что это иностранцы, я сказал – фанатики. А в нашей стране таких великое множество. Вопрос в другом – чьими фанатиками они являются, если, повторюсь, это не сумасшедшие.

– Так кто эти люди? – не выдержала Аделаида.

– Анализируя только ваш рассказ, сударыня, мы не можем раскрыть сие преступление, – ответил следователь. – Другое дело, если основанием служат улики, которые вы, я надеюсь, сможете нам предоставить. Тогда мы более точно сможем вам ответить, кто похитил владельца замка.

– Ну да, конечно, у нас есть улики, – засуетилась кухарка. – Погодите, господа следователи, мы сейчас их вам принесём.

– «У нас»? – переспросил удивлённый Мартемьян.

– Ты что, не знаешь даже, что такое улики? – рассердилась кухарка. – Принеси диск господина! Он там, в его спальне, если Бартоломью его вчера не взял.

– Кто такой Бартоломью? – спросил следователь.

– Это дворецкий, – пояснил Анастасий.

– В доме есть дворецкий? – изумилась женщина. – Где же он? Мы должны опросить всех свидетелей, а он, как я понимаю, несёт ответственность за все ваши слова. Почему он не здесь? Сейчас же позовите его сюда.