Непознанный мир (цикл повестей)

Бартоломью длинным прыжком бросился на толпящихся в давке на первой лестнице сектантов. Одни ожесточённо закричали, почувствовав на себе вес огромной собаки, другие в испуге спрыгнули на землю и бросились бежать, а третьи вскинули оружие. Но Бартоломью их уже не боялся. Добравшись до ближайшего туннеля, он раскидал и подмял под себя скрывавшихся там сектантов, и помчался вперёд.

– Барти, откуда ты взялся?.. Если это на самом деле ты… – робко подала голос Аделаида, крепко держась за собачью шерсть.

– Долго рассказывать, – бросил дворецкий. – Но я хотел бы задать тебе тот же вопрос.

– Меня похитили, Барти, – заплакала кухарка. – Ворвались к нам в замок… Мы думали, это следователи, а это…

– Стоп, Аделаида, – ужаснулся Бартоломью. – Это что, снова были сектанты?

– Какие сектанты? – в тревоге спросила кухарка.

– Те самые «Божьи праведники», которых не удалось окончательно победить двадцать пять лет назад, и которые и похитили нашего хозяина, – рассказал Бартоломью. – Вернее, он сам стал их последователем, и сам улетел с ними тогда на воздушном шаре.

– О Господи, – вырвалось у кухарки. Чтобы не потерять сознание от потрясения, она покрепче вцепилась Бартоломью в спину. – Я никогда не думала, что с нами со всеми может случиться подобное, и думала на обычных бандитов. Ох, Барти, случилось самое страшное… Они стреляли в моего Мартемьяна… И я не знаю теперь, что с ним, и мне очень страшно… Эти сектанты привезли меня сюда с завязанными глазами и бросили в какую-то келью, и стали выпытывать у меня, где находишься ты, и действительно ли диск теперь в руках полиции… Им очень был нужен этот диск, Барти, они ведь понимают, что это теперь главная улика против них… Но зачем им был нужен ты, я не могла понять… Я ничего им не сказала, Барти, ни про диск, ни про тебя, тем более что где ты теперь, я не знала. И очень за тебя беспокоилась… Но как ты стал таким? Ты нашёл сэра Гиса?

– Да, – выдохнул на бегу Бартоломью, напрягая последние силы, ибо до конца туннеля было уже совсем близко. – Он, я надеюсь, в безопасности. Я отправил его с Руфусом в город.

– Кто такой Руфус? – в тревоге спросила кухарка.

– Один из сектантов, перешедший на нашу сторону, – ответил дворецкий.

– Барти, ты с ума сошёл?! – завопила кухарка. – Ты отдал нашего господина непроверенному человеку?!

Бартоломью рассердился.

– Аделаида, – начал он укоризненно, – если бы я этого не сделал, то не смог бы вступить в бой, а значит, спасти и тебя! И, скорее всего, защищая сэра Гиса, в конце концов погиб бы вместе с ним! Выбора у меня не было.

– Но почему ты такой? – не унималась кухарка. – И куда ты теперь?

– Помнишь книгу? – спросил её Бартоломью. – Так вот, мне приснился в ту ночь Великий Фреммор и повелел вызвать Хранителей Гулсена – льва Аполлона и пса Проциона. Они и превратили меня в Canis Adoriri, и я отправился с ними на выручку господина.

– Хранители чего? – не поняла кухарка. – И в кого они тебя превратили?

– После поймёшь, сейчас не до подробностей, – отрезал Бартоломью.

– Так это всё книга, ты говоришь? – поразилась Аделаида. – Боже, я никогда не думала, что она способна на такое. А с виду ведь почти обычная книга…

– Вот именно – почти, – подтвердил дворецкий. – И я до самых последних дней буду благодарен ей за всё, если мы победим «Божьих праведников».

– Пожалуйста, Барти, – взмолилась Аделаида. – Найди господина и отвези нас домой; мой Марти, наверно, уже умер, ведь я успела увидеть перед тем, как тот бандит ударил меня, что мой Марти ранен… Я не хочу больше здесь оставаться, Барти, не хочу…

– Обещаю тебе, Аделаида, – ответил ей Бартоломью, – что всё будет хорошо, и мы вернёмся все вместе домой.

Но когда до конца туннеля оставалось всего лишь несколько десятков метров, впереди вдруг возник силуэт человека. Бартоломью не сбавил скорость, поскольку полагал, что это всего-навсего один из сектантов, и что его можно будет попросту сбить в сторону. Однако по мере приближения к нему Бартоломью удалось яснее рассмотреть его в тусклом свете факелов. И дворецкому пришлось остановиться.

Перед ними стоял и злобно ухмылялся не кто иной, как Стайлз Несокрушимый – тот, о ком Руфус и рассказывал. Тот, кого искал Бартоломью. Тот, кто повстречался тогда им в Гайд-парке, и тот, кто двадцать пять лет назад стрелял в дворецкого.

Остановившись, Бартоломью, не веря своим глазам, молча взирал на стоявшего. Он лишь чувствовал, как ненависть постепенно закипает у него внутри, и готов был в любой момент выпустить её наружу.

– Ада, спустись вниз, – негромко сказал он кухарке.

Послушная его просьбе, Аделаида молча повиновалась.

– Это он, – добавил вслед за этим Бартоломью, и кухарка сразу поняла, кто стоит перед ними.

– СТАЙЛЗ НЕСОКРУШИМЫЙ! – вскричал старик. – ПЕРЕД ТОБОЮ ТОТ, КОГО ТЫ ИСКАЛ! Я – ДВОРЕЦКИЙ БАРТОЛОМЬЮ, И СЕЙЧАС ТЫ ЗАПЛАТИШЬ МНЕ ЗА ВСЁ!!!

– Ты так считаешь, мерзкая псина? – мгновенно отреагировал Стайлз, расхохотавшись. – Узнал-таки меня? Но и я тебя узнал тоже. Ты не очень сильно изменился с тех пор, и даже неизвестно откуда взявшаяся собачья внешность не поможет скрыть твоего истинного облика, рабья душа! Ты попал в ловушку, старый кретин! Выход на поверхность перекрыт моими людьми! Кстати, – тут он наклонился вбок, заглядывая за спину Бартоломью. – Кто это там за тобою прячется? Неужели наша драгоценная пленница? А ты ничего, красотка, – подмигнул он возмущённой Аделаиде. – Давно хотел тебе об этом сказать. Жаль только, что полные женщины не в моём вкусе, – произнёс он и издевательски расхохотался.

Бартоломью злобно зарычал.

– Ты проиграл, Стайлз! – выкрикнул он. – Твоя армия сектантов повержена магией Стоунхенджа! Герцог Гис у меня! Чем теперь ты будешь грозить мне? А остатки твоей былой мощи я запросто разобью!

– Не хвались силой, которой у тебя нет! – ответил на это сектант, и издевательским тоном продолжил: – Что, пришёл, чтобы свести со мной старые счёты, собачий оборотень? Хозяина своего спасти? Да твой аристократишка сам к нам пришёл! Думаешь, я теперь безобиден и слаб? Ошибаешься! – С этими словами он вынул из-за пояса крупнокалиберный пистолет. – Тогда, двадцать пять лет назад, я не добил тебя, пёс, и ты разрушил сегодня мою давнюю мечту о свержении власти в Европе и этой паршивой Англии, но теперь-то я не промахнусь, знай это! Сейчас ты на собственной шкуре почувствуешь весь мой гнев! – Он прицелился. – Ну, что умолк? Где твоё хвалёное самопожертвование, как в прошлый раз, а? Покажи мне его! Или ты струсил, дворецкий? Ты же не хочешь умереть на месте, не так ли? Ты же собака! СОБАКА, а не человек! БРОСАЙСЯ же на меня! Бросайся, или тебе, – тут он усмехнулся, – уже некого защищать?

Бартоломью замер, не отрывая взгляда от чёрного дула пистолета. Перед его глазами вместе со словами Стайлза встала та же самая картина. Всё происходило точно так же четверть века назад. Дворецкий думал, что он снова не успеет – грянет выстрел, и тогда всё будет кончено. И Стайлз снова уйдёт целым и невредимым, победившим его во второй и последний раз. Стайлз был единственным человеком, которого Бартоломью желал убить. И он, Бартоломью, должен это сделать сейчас вопреки своему страху!

Но то, что произойдёт в следующее мгновенье, Бартоломью не мог предугадать. С последними словами сектанта его пистолет, нацеленный на дворецкого, вдруг резко дёрнулся вправо в направлении Аделаиды, и, сам не понимая, в какой момент он сорвался с места, Бартоломью набросился на Стайлза до того, как сектант спустил курок.