Неправильный разведчик Забабашкин

— Конечно. Иначе очень горько во рту. Я вообще сладкоежка.

Живов сам себе кивнул, поставил свою чашку на журнальный столик, встал и ушёл на кухню. А я, попросив мысленно прощения у находящейся в отъезде хозяйки, которая к тому же, очень вероятно, может в самые ближайшие минуты стать вдовой («Это как пойдёт»), беспардонно, одним движением руки вылил содержимое за спинку дивана.

— Вы знаете, Алексей, я, когда маленький был, тоже сладкое очень любил. А вот с годами — прошло, — возвратился с сахарницей в руках добродушный хозяин. — Вот, положите, сколько нужно и… — он заметил, что чашка у меня уже пуста. — Вы, что, всё выпили?

— Да. Пить очень захотелось, — соврал я и почти сразу же зевнул.

Я точно не знал, яд был подмешан в кофе или снотворное, но понимал, что раз были поданы тайные знаки тем, кто находится на улице, и раз этот напиток так назойливо предлагался, то в него точно что-то было добавлено. Вот и пришлось играть засыпающего путника, которого неожиданно стало клонить ко сну.

— Э-э, — задумчиво произнёс Живов и несколько растерянно вернулся на своё место. — Хотите ещё чашечку?

— Нет, спасибо. Что-то меня в жар кинуло. Устал совсем после дороги. Так о чём мы с вами говорили? — я закрыл глаза. — О кофе?

— Да-да, о кофе… — негромко подтвердил тот.

— Говорят, бразильский хороший… А может, аргентинский… Но по мне чай с ягодками лучше, — вновь зевнул я и, завалившись на бок, подчеркнул: — особенно с клубничкой… Н-да…

И засопел, всем своим видом показывая, что меня таки сморило, и я сплю.

Прошла долгая минута перед тем, как Живов поднялся со стула и негромко произнёс:

— Алексей, вы меня слышите?

Я, разумеется, не ответил и даже решил не храпеть, боясь переиграть. Поведение разведчика говорило само за себя — он выдерживал паузу, чтобы убедиться, что я в отключке. Он ожидал именно такой реакции, что, в свою очередь, означало, что я не ошибся — Живов действительно что-то задумал. Оставалось только подождать и выяснить, что именно?

Диван был мягкий, обстановка тихая, а ход часов придавал и без того сонной атмосфере дополнительный эффект. В какой-то миг я очень испугался, как за себя, так и за будущее операции.

«Действительно бы не заснуть, как это было на пляже. Вот уж позор так позор! Прошлый раз мне повезло, и это отрицательно на здоровье не сказалось — я остался жив! Но вот сейчас может повезти намного меньше, — напомнил себе, краснея от стыда, и мысленно выругался: — Чёрт возьми! Ну почему этот диван настолько удобный и крайне располагает к немедленному отдыху?!»

— Алексей, — прошептали мне на ухо.

Разведчик стоял рядом и явно прислушивался.

Изо всех сил стараясь не выдать себя, я продолжил тихо-мирно сопеть, даже не шелохнувшись. Его слова и действия придали мне сил для борьбы со сном. Теперь уж не сомневался в том, что дело тут нечисто.

Где-то ещё через минуту Живов, вероятно, получив полную уверенность, что я действительно сплю, направился в противоположный конец комнаты. Когда я почувствовал, что он удаляется, то чуть приоткрыл один глаз и увидел, что тот вновь собирается провести определённые манипуляции у окна.

Медлить больше было нельзя. Как только резидент взялся за штору, намереваясь её закрыть, то вздрогнул и остановился, не сделав этого. А всё это, вероятно, произошло потому, что он почувствовал приставленный к затылку ствол «Вальтера» и услышал звук взведённого курка.

— Так сильно любите кофе, что даже к столу забыли принести кофейник? Всё заранее по чашкам на кухне разлили, не забыв в мою кое-что добавить, — прошептал ему на этот раз на ухо я, и напомнил: — Без глупостей! Надеюсь, вы помните, что я вначале стреляю, а потом думаю?

— Что вы делаете? Вы с ума сошли? — ошеломлённо прошептал подозреваемый в нечестной игре.

— Может быть. Но угроза моя от этого не становится менее опасной. Помните это!

Живов постоял пару секунд в оцепенении, а потом, вероятно, решил постараться взять инициативу в свои руки.

— Да вы отдаёте себе отчёт? — повысил голос разведчик. — Вы же знаете, что мы на одной стороне!

— Очень даже, — ответил я неопределённо и, отодвинув визави от окна, не только вернул ранее потревоженный цветок на место, но и полностью вернул шторы в изначальное положение, каким оно было при нашем появлении. — Так-то лучше.

— Алексей, что с вами? Вы нервничаете? Почему? Что случилось? Я думал, вы спите, — продолжил свою игру Живов.

— Вы сами прекрасно знаете ответы на свои вопросы, — произнёс я и, махнув стволом пистолета на кресло, скомандовал: — Садитесь туда, где сидели, и не делайте резких движений.

— Алексей! Алёша! Вы не в себе, — начал было разведчик наводить тень на плетень.

Но я его остановил, рявкнув:

— Я сказал — хватит! Вы думаете, я ничего не понял? Кофе был отравлен! А шторы — это условный сигнал! Так что, сядьте и молчите!

Живов нахмурил брови, но подчинился, устроившись в кресле, а я, отойдя от оконного проёма, прижавшись спиной к стене, не знал, что мне теперь делать. Я был зол — очень зол на Живова за эти фокусы.

«Это ж надо, какая лютая неблагодарность! Я тут воюю, под пули подставляюсь, а он меня хотел… кстати, а что он хотел?»

Решил это тут же узнать.

— Скажите, гражданин, вы собирались меня отравить, а затем избавиться от трупа, спрятав в лесу? Или у вас был другой, более изощрённый план? — поинтересовался я. — Отвечайте, что ж вы молчите? И не стесняйтесь в деталях. Расскажите, как бы вы меня тащили, чтобы это случайно не заметили соседи?

— В ковре, — огорошил меня Живов своей прагматичностью.

От такого откровения у меня внутри всё опустилось. Все мои ориентиры были потеряны. В одно мгновение я потерял веру в человечество.

Но разведчик, почти сразу, словно бы сжалившись, кинул мне спасительную соломинку надежды:

— Мы не собирались тебя ликвидировать несмотря на то, что ты был бесконтролен. В кофе было подмешано снотворное. Ты бы уснул, и всё бы прошло спокойно.

— Что прошло?

— Был получен приказ вывести тебя в надёжное место.

— Живым?

— Разумеется — живым! Что за глупости ты себе напридумывал?! — возмутился начинающий реабилитироваться в моих глазах визави.

— Интересный приказ. Так, где же такое место у нас на Земле есть?

— В Швейцарии, — вздохнул Живов, а затем, пожав плечами, доверительно пояснил: — Пойми, у нас не было другого выбора. Поступил приказ тебя вернуть в СССР. Но ты даже об этом слушать не хотел. Да и сейчас не хочешь. Тебе бы всё повоевать. Так что же нам оставалось делать, если ты приказы не выполняешь?