Неправильный разведчик Забабашкин
Шрифт:
Глава 20
Совещание
Берлин
Фюрер немецкой нации Третьего рейха был неприветлив и зол. Победа на фронте и разрешившийся кризис под Ленинградом, казалось бы, должны были воодушевлять Гитлера, но череда потрясений, произошедших за последнюю неделю на территории Германии, сводила любое хорошее настроение на нет.
Вначале его разгневало наглое нападение на моряков тяжёлого крейсера, стоявшего на причале Брунсбюттеля. Потом он получил сердечный приступ от вести, что целый состав рецидивистов был освобождён какой-то бандой. Но на этом череда трагических событий не прекратилась. Последние несколько суток принесли очередные дурные вести: вначале самолёт с Генрихом Гиммлером потерпел аварию и разбился, а теперь вот — взрыв и полное уничтожения многострадального карманного линкора. Это были очень нехорошие знаки свыше, и фюрер не находил себе места. Сейчас,
Первому ответ предстояло держать исполняющему обязанности начальника СС, бывшему заместителю Гиммлера Рейнхарду Гейдриху, который был временно назначен на этот, без сомнения, важный и ответственный пост в государстве.
— Скажите, вам доподлинно удалось узнать, куда именно направлялся ваш непосредственный руководитель? — спросил нового главу СС Гитлер и, поджав губы, поправился: — Уже бывший руководитель.
— Мой фюрер, — вытянулся по стойке «смирно» тот, — ничего другого, кроме того, о чём я вам ранее докладывал, найти не удалось. Как и прежде, всё говорит о том, что рейхсфюрер летел именно в Новск. Он хотел лично всё выяснить и разобраться в ситуации.
— Для того, чтобы там, в полях, осмотреть какой-то склон, который он считал местом силы?
— Так считал не только рейхсфюрер. Дело в том, что мы получили существенное количество показаний других людей. Свидетели происходивших там событий все как один утверждают, что эти — с нашей точки зрения странные ритуалы, в том числе с солдатскими сапогами, русские проводили именно там. И что для всех является полной загадкой, так это то, что непонятна связь этих ритуалов с их успехами на фронте. Но как бы ни странно это звучало, все уверены, что эта связь есть и очевидна. В доказательство, и офицеры, и простые солдаты приводят тот факт, что, как только ритуал был проведён, наступающие дивизии полностью встали, так и не сумев сходу проломить оборону русских, которых было в десятки раз меньше.
— Но ведь это же какая-то чушь! Мистификация! — воскликнул Гитлер. — Вы сами послушайте, какой бред вы транслируете! Какие ещё сапоги? При чём здесь это?!
— Не могу знать! — подтянулся глава СС и негромко добавил: — Рейхсфюрер считал, что русскими применено какое-то древнее оружие, которое ими было найдено в раскопанных курганах. Он считал, что в их руках (из-за того, что их раса неполноценна), оружие гипербореев работать на всю мощь не может. Но если им завладеем мы, то тогда нашему могуществу не будет предела. Кроме этого, рейхсфюрер всерьёз рассматривал версию о Святом Граале, потому что некоторые, из выживших в тех боях свидетелей, утверждали, что именно с помощью божественного артефакта, которого русские называли Забабаха, им и удалось уничтожить столь большое количество нашей техники и живой силы. Всё это рейхсфюрер как раз и собирался выяснить лично.
— Теперь уже не сможет! Во всяком случае — не здесь, не в нашем мире! — Гитлер завёл руки за спину и, посмотрев на главу Гестапо, спросил: — Мюллер, скажите, а что удалось узнать про пилотов, управлявших самолётом?
— Для полёта был выбран самолёт, за штурвалом которого находились опытные лётчики, знающие данный маршрут. Все они состояли в нашей партии и были надёжными людьми. Они уже не раз летали по этому маршруту, в том числе и на аэродром Троекуровска, что расположен рядом с Новском. Самолёт перед взлётом проверили, и никаких неисправностей обнаружено не было. Взлёт прошёл в штатном режиме. Внутри самолёта всё было нормально. Об этом сообщают радисты с аэродрома, которые постоянно были на связи с бортом. Но потом радиоэфир внезапно замолчал. Вероятно, произошёл отказ сразу всех двигателей. Следователи, работая над этой версией, предположили, что данное ЧП могло произойти из-за некачественного топлива, которое вначале было внизу топливных баков, но потом, одновременно попав через топливную систему во все моторы, остановило их работу. Точно мы сможем сказать тогда, когда со дна реки будут подняты все фрагменты как судов, так и самолёта, которые, к слову сказать, из-за мощности взрыва разорвало на множество частей, и найти их очень трудно.
Гитлер перевёл взгляд на Канариса:
— А что ваши люди сумели раскопать по поводу той трагедии?
— Мы согласны с выводами, которые сделали наши коллеги из СС и Гестапо. Мы тесно сотрудничаем с их ведомствами, и надеюсь, в дальнейшем наша работа будет также плодотворна.
— Мы на это все рассчитываем. Все надеемся, что никакой вражды и конкуренции между вами нет, — съехидничал рейхсканцлер Германии, а затем сурово напомнил: — Завтра
похороны Гиммлера. По вашему предложению, Канарис, провести мы их решили пышно и при большом сборище народа. Но в свете произошедших событий мне хочется вновь услышать ваше мнение: не опасно ли это делать сейчас, если в стране, возможно, действуют диверсанты?— Мой фюрер, о каких диверсантах вы говорите? — сделал удивлённое лицо начальник разведки и контрразведки. — Возможно, вы обладаете какой-то информацией, которой не обладает Абвер? Тогда прошу вас поделиться ею.
— Я говорю о взрыве «Адмирала Шеера», Франц. Или вы не знаете об этом?
— Конечно, знаю! Моя служба всегда в курсе всех дел и стоит на страже нашей Великой империи, нашего рейха!
— Раз так, то значит, вы знаете и о диверсии, что там произошла! Ведь именно из-за неё крейсер, который стоит баснословных денег, трудов и пота обычных немецких граждан, за считанные минуты ушёл на дно.
— Да, это большая трагедия для всех нас и Кригсмарине, — вздохнув, согласился со своим руководителем начальник Абвера, но потом, сделав удивлённые глаза, спросил: — Но при чём тут диверсия, о которой вы упомянули?
— Как это при чём?! — тут же взорвался Гитлер, ударив ладонью по столу. — Вы хотите сказать, что корабль сам затонул, потому что устал служить нашему доблестному флоту?
— Нет, мой фюрер! Разумеется — не сам, — замотал головой Канарис. — Его взорвали.
— Вот! Вот! — Гитлер подбежал к своему подчинённому и прямо в лицо зашипел: — Диверсия! Диверсанты!
Канарис, затаив дыхание, выдержал напор и, стараясь сдерживать непроизвольно появившуюся дрожь в голосе, произнёс:
— Никаких диверсантов на корабле не было, мой фюрер. Корабль взорвал душевнобольной!
После такого откровения в кабинете повисла тишина.
Даже Гитлер опешил от таких слов, меча удивлённый взгляд от одного военного к другому.
— Как? Как вы сказали? Душевнобольной? Что вы имеете в виду?
— Мой фюрер, доподлинно удалось узнать, что перед взрывом в пороховой погреб проник матрос, служивший на этом корабле. У него случилось несчастье — при налёте английской авиации у него погибла невеста. И вот таким образом он решил свести счёты с жизнью.
Адольф Гитлер широко открыл глаза и прохрипел:
— Но почему?! Почему он решил взорвать себя на нашем корабле, если его невесту убили англичане?!
Все находящиеся в кабинете покосились на принявшего главный удар адмирала. Все они понимали, что происходящие события не совсем просты и уж более чем не случайны. Но выпячивать себя в этом расследовании они не хотели, предпочитая до поры до времени оставаться в тени. Их устраивало, что Гитлер во всех этих неудачах в первую очередь направлял свой гнев именно на Абвер, как службу ответственную и, возможно, проспавшую вероятных диверсантов. А что они были, ни Мюллер, ни Гейдрих не сомневались. Вот только концов никаких найти не представлялось возможным. Их попросту не было и сейчас, пока даже никаких зацепок обнаружить не удалось, излагать Гитлеру версию о не случайности произошедших событий, а о диверсиях, представлялось бы глупым. Другое дело, если появятся не только улики в виде трупов с простреленными головами, но и самое главное — поимка виновника данных диверсий. А пока его нет и даже непонятно, как и где его искать, ни начальник Гестапо, ни начальник СС проявлять инициативу не собирались, ведь в случае провала карьера любого могла быть под угрозой, как собственно и жизнь. Гитлер не любил тех, кто ему пообещал и обманул. А потому оба руководителя спецслужб просто стояли в сторонке и смотрели, как за всех отдувается начальник Абвера.
Канарис, стараясь сохранять спокойствие, пожал плечами:
— Это сложный вопрос, который сейчас на обсуждении у наших специалистов, разбирающихся в психологии, мой фюрер. Но уже точно можно сказать одно — это не была диверсия, которую организовали враги — это просто случайность.
— А самолёт? Там же ещё и наш самолёт взорвался! Мне докладывали, что он упал на корабль! Почему?
— Вы абсолютно правы, мой фюрер. «Хейнкель-111» патрулировал небо на предмет поиска тех самых предполагаемых диверсантов, которые якобы были обнаружены неподалёку. Пилоты до самого последнего момента докладывали, что никаких диверсантов обнаружить им не удалось. Что, в общем-то, и понятно, ведь ни вражеских лодок, ни катеров, ни кораблей там попросту не было. Когда же это выяснилось, они доложили на базу, что возвращаются, но перед этим хотят облететь крейсер ещё раз. И это была ошибка. Как раз в это время матрос Пауль Зак украл ключи от порохового погреба и поджёг его. Произошёл пожар, а затем детонация. Взрыв был такой силы, что пламя поднялось до небес. Именно этим-то взрывом и осколками был поражён самолёт, который тут же рухнул на то, что осталось от корабля. Вывод прост: из-за душевной травмы одного матроса произошла двойная трагедия — погибли и корабль, и самолёт.