Невольница князя
Шрифт:
Стоило мелькнуть этой мысли - и вода исчезла.
Вместо нее из-под земли выступили острые белые камни, на которых блестела сырость. Только вот не прозрачной она была, а чернее дегтя.
А в ушах, как живой, захрипел голос Ягини:
«Сгнило великое древо, рассыпалась чаша, а на осколках вместо живительной влаги из-под земли выступила черная роса. Стоит ее коснуться – и замертво упадешь…»
От страха сердце зашлось – нет, не пробраться ей! Слишком плотно лежали камни – ногу не поставить! А от одного взгляда на жирные маслянистые капли, по спине драл озноб и даже
Задыхаясь от страха, Забава огляделась по сторонам. Может, другой путь есть? Или хоть палка – отшвырнуть камень с дороги. Но ничего похожего близко не было. Одни трухлявые колоды кругом да и сами обломки выглядели будто вросшими в землю.
А привязанная к дереву девочка жалобно вскрикнула. Но голос ее был до того слаб… Еще немного и утихнет навсегда!
Разве можно такое вынести? Отступить назад, когда невинное дитя нуждается в помощи? Нет, Забава была не способна. Лучше сама сгинет!
И, воззвав к светлым богам, Забава сделала шаг вперед.
***
Властимир
От пронзительного девичьего крика у Властимира чуть сердце поперек горла не встало. Забава это! Ее голос! А мавки, вившиеся рядом, глумливо рассмеялись:
– Твоя девка, твоя!
– Вкусная!
– Мягкая!
– Наш-ш-ша!
И снова протянули к нему руки.
Изловчившись, Властимир махнул клинком. Одна из мертвячек завизжали от боли, а под ноги ему упало несколько сгнивших пальцев. Обрадоваться бы такой добыче, но князь бросился вперед - туда, куда вели его Серый и Баюн.
Но даже при помощи волшебного посоха, даровавшего свет, каждая сажень давалась с боем. Ноги вязли в болотной жиже, колючая поросль драла одежу, деревья падали, чтобы собою перекрыть дорогу, а мрак подступал все ближе, будто пытаясь выпить из крови силы.
«Зачем противишься? – шептал на разные голоса. – Оставь, поверни назад… К чему тебе безродная девка? Только слово скажи – и твоей будет любая красавица, хоть наших земель, хоть заморских…»
Была правда в этих словах! Никогда такого не было, чтобы князь Северного царства рисковал своей жизнью ради бабы. Своевольница она! К тому же меченная…
– Гр-р-р!
Злобный рык лютоволка заставил встряхнуться. Что он такое думает?! Забава – его, и никто не смеет отнимать у хозяина этих земель ни женщину, ни власть над мыслями. Сам решит, что ему с наложницей делать! Может, в своих покоях запрет, а может, ремнем по заднице отходит. Его право! Только бы осталась жива.
Крик снова повторился, на этот раз ближе. Властимир стиснул зубы. Ему бы времени самую капельку! А череп на посохе вдруг мигнул. И свет его стал тусклее. Нет, быть того не может!
– Давай же! – затряс палку. – Работай, как следует!
Однако что его слова мертвой кости? Глазницы стремительно гасли. Лютоволк бросился обратно, прижался к ногам и вздыбил шерсть. Кот вовсе куда-то сгинул.
– Ничего, Серый, отмахнемся как-нибудь, - прорычал не хуже зверя Властимир и приготовился встречать натиск нечисти.
Но между деревьев вдруг забрезжил свет. Слабенький такой… едва различимый. Властимир обтер пот, заливавший глаза и пригляделся. Да, не померещилось! Однако радоваться пришлось недолго – мрак снова колыхнулся,
застилая то немногое, что можно было разглядеть.Князь пронзительно свистнул, привлекая внимание, Серый вторил ему воем. А потом им обоим пришлось воевать с подоспевшими мертвячками.
И сколь много их было! Будто вся Топь сюда сбежалась… И пусть сердце его не ведало страха, но Властимир ясно понял – лучше бы помощи прийти поскорее, ведь долго они с Серым не продержаться.
***
Пот и слезы застилали глаза, раны полыхали болью, от усталости подкашивались ноги, но Забава упрямо двигалась вперед. Выискивала, куда бы наступить ловчее, но испачканные черной росой камни будто вырастали из-под земли. Каждый шаг становился все труднее, и порой вел совсем не туда, куда ей нужно.
Но Забава не отступала.
Рискуя жизнью, снова и снова заворачивала к дереву, пока перед ней не легла широкая полоса из белоснежных осколков. Все. Не пройти дальше! Путь был только один – назад. А девочка совсем уже не шевелилась. Обмякла в путах и, кажется, перестала дышать.
Нет, только не это! Более не думая ни о чем, Забава подхватила подол и прыгнула. Но двумя ногами угодила в липкую черноту.
Стоило лишь коснуться ядовитой росы, и словно десятки раскаленных мечей вошли в тело. Вся испытанная до этого боль померещилась лишь неудобством, которое можно стерпеть. Но сейчас… О-о-о, казалось – ее душу выдирают изнутри по маленькой частичке, жуют раскаленными клыками, а вместо нее запихивают иглы и лезвия.
Невозможно вынести такую муку!
Забава рухнула на землю, заскребла ногтями по острым обломкам, готовая вырыть себе могилу, а в ушах вдруг явственно зазвучало:
– Хочешь свободы?
Да! Да! Да!
Но как ответить, когда горло свело от боли и нет голоса?
– Тогда поворачивай назад, - так же холодно предложила Топь. – Я отпущу.
И Забава уже готова была согласиться. Измученная до крайности, хотела лишь покоя, но… как же девочка? Она ведь тоже ждет спасения!
– Н-н-не… - захрипела, едва ворочая языком.
Приготовилась снова терпеть боль, однако та исчезла. Совсем! А кто-то незримый поставил ее на ноги, мигом излечив раны и синяки. Топь тяжко вздохнула и, вспучившись мраком, снова начала говорить:
– Что ж, благословленная… Самое легкое ты выдержала. Теперь же иди к той, кого спасти желаешь. Но знай – ее душа полна жажды мстить. Несчастное дитя хочет стать одной из моих дочерей. Попробуй же отказать ей. А ежели не сумеешь, ждет тебя смерть по-настоящему.
И все исчезло. Дорога сделалась чиста, дерево с привязанным к нему ребенком пропало, а впереди замаячила полянка, посреди которой виднелись останки громадного пня и выкрошенной до основания чаши под ним.
Значит, ей туда… Так тому и быть.
***
Властимир
В болоте Властимир уже тонул, а теперь захлебывался русалочьей кровью. Мерзкие, воняющие гнильем капли щедро мочили одежду, брызгали на лицо, но он взмахивал кинжалом снова и снова, убивая одну мавку за другой. Их тела тут же превращались в клоки разлохмаченного серого тумана и летели обратно к деревьям, чтобы родиться там снова.
Близость к сердцу Топи делала мертвячек неуязвимыми. И худо бы пришлось властителю Северных земель, если бы не яркий свет, заливший прогалину.