Невольница князя
Шрифт:
– Я… от-отпускаю. Будь свободна.
Прислужница побрела к двери, но на пороге снова обернулась.
– Одна доченька у меня была. Самая любимая, ненаглядная… Спасибо, госпожа.
Миски с грохотом посыпались на пол, и женщина упала вслед за ними. С криком Забава бросилась на помощь. Но путь ей загородили стражники и лютоволк.
– Не смотри, дурочка, - ворчал Пересвет, оттесняя ее обратно к постели. – Ничем ты не поможешь...
– Она мертвая?!
Воин ничего не сказал, но в его молчании Забава услышала ответ. В бессилии упала на постель и закрыла лицо ладонями. Рядом вертелся лютоволк, тихонько
Плечо осторожно тронули.
– Забава, - мягко пророкотал Властимир. – Посмотри на меня...
Но, не дождавшись ответа, сел перед ней и развел ее ладони в стороны. Из-за застилавших взор слез мужское лицо было просто пятном. Забава хотела отвернуться, однако князь не позволил. Аккуратно вытер с ее щек мокрые дорожки.
– ...Знаю, тебе жаль ее. И все же подумай вот о чем: теперь мать и дочь в мире, который лучше нашего. Они вместе и никогда не разлучатся.
– Так ли это, князь? – горько возразила Забава, - Или женские души без своей защитницы проживают те страдания, что и в земной жизни?
Дерзкие речи! Властимир мог и плетью за такое наградить. Имел право. Но вместо этого обронил лишь:
– Всегда нужно надеяться на лучшее...
И, вновь огладив по щеке, добавил:
– ...А сейчас тебе надо поесть. Даже, если не хочется.
Нутро скрутилось в свинцовый ком, но Забава не стала противиться, когда Властимир подвел ее к столу и усадил, но не на лавку, а к себе на колени. Послушно глотала пищу, принимая ее из мужских рук, и уж готовилась снова бежать за ширму - опустошить желудок, - однако князь остановился прежде, чем ей стало худо.
– Вот умница, - похвалил.
Но не отпустил на волю, а наоборот – прижал крепче и всей пятерней провел по спине.
– …Нам нужно провести здесь еще два дня. Волхвы не слишком разговорчивы, каждое слово клещами вытягивать приходится, - ухмыльнулся зло. – Но ни один из виновных не уйдет от наказания.
– Или их защитит Сварог…
Мужчина напрягся. Забава чуяла его недовольство – не привык князь, чтобы ему перечили. Да еще безродная девка для утех. Однако или Властимир посчитал, что она головой повредилась, или просто не захотел спорить.
– Вот и посмотрим, как оно будет, - ответил уклончиво. – И еще – с этого дня в поселении останутся работать лишь мужчины. А женщинам и детям тут делать нечего.
Ну хоть так…
Сказав это, Властимир поднялся и перенес Забаву на постель. Так легко, как будто пёрышко в его руках лежало. Заботливо поправил подушки, укрыл своей меховой накидкой. Такой теплой, пахнущей ветром и вкусным мужским духом.
– Ежели захочешь погулять – скажи воинам, они проводят. Серый, идем, - позвал лютоволка, - помощь твоя нужна.
И удалился – только тень в дверях мелькнула. А Забава крепче завернулись в мех. Не хотелось ей ни гулять, ни есть. Будто вся тяжесть мира навалилась на плечи, и каждый вдох давался с трудом. Перед глазами так и осталось маячить тонкокостная фигурка женщины, распластавшейся на полу. И никакого облегчения не было на ее осунувшемся лице, а из полуприкрытых глаз, казалось, вот-вот брызнут слезы.
А вот была бы Лада жива… все случилось бы по-другому!
Стоило об этом подумать, как изнутри будто солнышком согрело. Забава затаила дыхание, наслаждаясь драгоценными мгновениями. Но так же быстро тепло ушло, оставив
после себя лишь горечь по утраченному. А кроме того - невыносимое желание пережить это снова.***
– Ай, какая умница ты, Забавушка. Лучше и придумать нельзя!
Знахарка повела ладонью над махоньким блюдцем с водой, и мелькавшие в нем тени пропали. Когда-то эта щербатая тарелка была одним из самых могучих даров Лады – могла показать то, что твориться аж за морем. А сейчас испортилась. Чар волшебной вещи хватало лишь на Северное царство, да и то раз в три весны.
И чем дальше было искомое, тем хуже показывало блюдце. Но на этот раз повезло ей с местом.
Тень на воде вновь шевельнулась, являя лицо древней старухи.
– Спасибо, сестрица, - шепнула знахарка, и, хоть Ягиня не могла её слышать, однако в ее мутно-зеленых глазах сверкнуло понимание. И робкая надежда.
– Помолись богине, сестра, - попросила травница.
– Авось дело наше наконец-то сладится.
Однако ответа рассмотреть не успела: вода стала темной и чары блюдца развеялись, точно дым от костра.
Знахарка тяжело вздохнула. Ну, и так хорошо… Благоволит им судьба, ведёт по тонкой тропинке меж острых шипов беды к справедливости.
Закончились испытания в Топи, сгинул кмет Бокша, и теперь голубкам побыть бы вдвоем, чтобы Властимир сделал Забаве долгожданное дитя. Знахарка аж зацокала, предвкушая, с каким удовольствием возьмёт пищащий свёрток на руки.
Это будет девочка! Правая десница Лады, которая сокрушит своего же отца, а потом бросит вызов Сварогу.
Но до этого слишком далеко. Пока стоит подготовиться к переезду. Если Властимир не дурак, то захочет порадовать свою любушку, пригласит ее сестер в белокаменный Сварг-град. Одно плохо: сидит там злобная гадина – Мстив. У него нюх тонкий, может ее ворожбу услышать. Ничего, поживет пока в лесу. Ей ли привыкать?
Глава 25
Дорога в Сварг-град прошла как в тумане. Вот перед ней темные стены избы, где жили волхвы - и вдруг уже расписные палаты княжьих хором.
А рядом склонившаяся в три погибели чернавка.
– Госпожа, тебя хочет видеть госпожа Ирья, - скороговоркой выдохнула девушка. – Велишь принять?
– Да…
Коротенькое слово ещё не успело растаять в воздухе, а прислужница убежала, только серый подол мелькнул. И снова пусто в горнице
Не зная, чем сея занять, Забава подошла к окну. В княжьих покоях князя они были особенными –собраны разноцветным узором из тонких кусочков камня под названием хрусталь. Князь рассказывал, что находят такой в горах и долго стараются, чтобы придать ему форму, потом скрепляют меж собой особенным раствором. А когда лучи солнца попадают на такое окно, то рассыпаются сотнями весёлых бликов. Однако сейчас на улице шел пепельный дождь вперемешку со снегом.
Опять будет неурожай, а перед этим болезни. Случившееся в Топи не прошло бесследно. И для неё, Забавы, тоже. Ладонь сама легла на грудь, словно это могло бы облегчить давшую на нее тяжесть воспоминаний.
Казалось бы, в прошлом все! Жива, невредима, ещё и князь мягок как никогда, а вот поди ж ты… Ушла радость из сердца, и даже ласка Властимира не могла ее вернуть. Но Забава снова и снова пыталась забыться в любовной страсти, чтобы найти хоть краткое облегчение.
Дверь тихонько скрипнула.