Невыносимые противоречия

В это время офицер с блестящим от пота лицом набрал номер.

– Громкая связь.

Через три гудка Франц услышал голос Луизы.

– Алло?
– он помнил его не таким. Более четким, менее тягучим и сонным.

– Луиза Гудисон, это генерал Маркус.

– Привет, генерал, - Луиза усмехнулась.
– Как настроение? Как погода?

– Я хотел поговорить с тобой, Луиза. Я ведь могу называть тебя по имени?

– Вы хотите поговорить со мной о погоде, генерал? Прогнозы обещают ураган и разрушения, небо в любую минуту затянет большое радиоктивное облако, - Луиза рассмеялась.

– Твои родители хотели бы избежать этого, Луиза.

– Не смейте говорить о них!
– закричала Луиза.
– Вы их убили. Или ублюдок Касто. И вы заплатите за это. Думаете, коалиция с Нандо вас защитит? Думаете, людей можно обмануть дурацкими признаниями по телеку? Я сожалею, не видел, что творится за моей спиной? Во всем виноват президент? Эта чущь на меня не действует. Я знаю, что вы виноваты так же как Варгас и Касто. Вас спасают только ваши самолетики.

– Луиза, - кто-то оборвал ее. Что-то упало, Луиза выруглась.

– Иди в задницу, Маркус!

– Но твои родители живы, Луиза, - спокойно продолжал он.
– Они у нас.

– Ты врешь!
– снова закричала она.

– Нет. Я говорил с ними сегодня утром. Они хотят вернуться с тобой домой.

– Старый лживый хрен!

– Луиза, хочешь поговорить с ними?
– Маркус выпрямил спину.

Но Луиза уже отключилась.

– Она на взводе, - заметил "седые усы".

– Она сомневается, и не знает, чему верить. Нужно выждать и позвонить снова, - сказал Маркус.
– Что скажешь?

Он повернулся к офицеру с тонкими невидимыми губами.

– Судя по взвинченному голосу, она под кайфом, - спокойно сказал он.

– Кого мы слышали на заднем плане? Кто там сейчас с ней?

– Сесар Навильо. Отморзок, с четырнадцати лет убивал для картеля, в девятнадцать переметнулся на сторону сопротивления, - "седые усы" пролистнул свои файлы.
– Не сдержан. Постоянно под кайфом. Чуть что хватается за пистолет. Вчера подстрелил официанта, который принес ужин в номер. Только из-за того, что тот не так посмотрел.

– Если прикажите, мои снайперы его снимут, - потянулся на стуле полковник с бакенбардами.

– Пока нет, - Маркус поднял ладонь.
– Сначала обрабатываем Гудисон. Нужно заставить её поверить, что её родители живы, и она может спасти их.

– Если не получится, можно попробовать настроить Сесара Навильо против неё и сопротивления, - пожал плечами "невидимые губы".

На проекторе появились снимки АЭС с высоты птичьего полета, и Франц вышел из комнаты.

– Вы уверены, что внутри один террорист, а не группа?
– услышал он, поднимаясь по лестнице.

Лампы в коридоре задрожали. Все звуки заглушил гул взлетающего самолёта. В своей комнате Франц видел через окно головы людей в башне диспетчерской.

Вынув из ящика стола пробирки с кожей матери Луизы, он положил их в карманы штанов.

От учебного здания к ангарам потянулись кадеты. Перед ангарами трое возились с парашютами. Франц направился к воротам. Ему следовало попросить у Маркуса пропуск или что-то вроде. Бумагу, дающую ему право покидать базу в любое время. Естественно, охрана отказалась открыть перед ним ворота.

Мониторы в будке охранников выигрывали у теремных по части четкости. Франц рассматривал черно-белые экраны, пока солдат с перебинтованным большим пальцем говорил по телефону. Камеры смотрели за ворота, показывали улицы, тротуары по периметру базы. В объектив одной из них попала разворачивающаяся машина. Медленно как раненный жук или как учебная.

Солдат у телефона кивнул, сглотнул и передал трубку Францу.

– Что происходит?
– в голосе Маркуса чувствовалось нетерпение и раздражение.

– Хочу еще раз проверить списки заключенных в тюрьме, сэр, - соврал Франц.

– В следующий раз, если захочешь покинуть базу, обратись сначала ко мне, - проворчал Маркус.

– Слушаюсь, сэр, - медлительная легковышка на камере исчезла, её место занял грузовик. Наклейка с гигантской бутылкой минералки украшала кузов.
– Разрешите посетить тюрьму?

– Иди, - отмахнулся Маркус.
– Возьми Хорхе с собой.

Он отключился первым. Охранник смотрел на ботинки Франца. Подбирающееся к зениту солнце бликовало на стеклах окон будки, выбелило стену, дорожки, обесцветило стальные ворота, траву на плацу и кузовы джипов на стоянке. Когда Франц отыскал Хорхе, тот жевал бутерброд. Забираясь в джип, он отряхивал крошки с футболки и выковыривал из зубов ветчину. Он не спрашивал куда нужно ехать. Включенный на полную мощность кондиционер не сразу разогнал духоту и запахи в салоне.

Вокруг базы дорожное движение впало в штиль. За поворотом Франц увидел причину затишья - посты, шлагбаумы. Солдаты и полицейские с желтокрасными повязками на руках.

– Народные силы самообороны, - пояснил Хорхе.

Похоже, Маркус создает гражданскую организацию в поддержку армии. Звено между народом и армией, которая подмочила свою репутацию.

Улицу Сандино перекрыла демонстрация. Над головами людей раскачивались фотографии размером с оконные рамы. Улыбающиеся лица пропавших. Свадебные фото, школьные и семейные.

– Можно объехать по улице Махатмы Ганди, - Хорхе положил на руль подбородок, продумывая путь оступления. Яркое дневное солнце заставило его прищуриться.

– Поверни на проспект Боливара.

Мимо машины пробежали молодые люди. Пятна краски на одежде, лихорадочный румянец на щеках.

– Большой крюк.

Порыв ветра наклонил фотографию девушки, гигантская улыбка прижалась к головам людей в странном, не предвещающем ничего хорошего поцелуе. Распахнутые окна семиэтажки рядом на втором этаже занавесили плакатами. Призывы из красных напрыгивающих друг на друга букв. Выше из открытого окна сыпались листовки. Еще выше мелькали руки и лица. Они кого-то приветсвовали или подавали сигналы?

– Мы не едем в тюрьму. Не сейчас, - Франц назвал адрес отеля, в котором окопалась Луиза.

Хорхе подчинился. Похоже, после того, как Франц помог обвинить отца в репрессиях, Маркус отвесил ему значительную свободу передвижения. Естественно, под присмотром своих шестерок. По возвращении Хорхе напишет отчет. Доложит о том, где был Франц.

Как среагирует Маркус? Если на тебя напялили поводок, не будет ли самым правильным проверить его длину?