Нулевой потенциал

Я подбежал. Глаза у парня закатились, в горле клокотало, ртом шла пена. Тронул запястье. Сердце сходило с ума. Не жилец. Пара секунд. Убедившись, что жизнь из противника ушла, подбежал ко второму. Без сознания, но цел. Пара вырубленных в начала боя молнией тоже ещё не очухалась. Надо их убить, но как? Горло перерезать? Так слуги Маржинова видели, как я в погоню бросился. Прямое обвинение выдвинуть может…

Магией добить? Я ничего не знал о состоянии современного следствия. Наследил я уже как гусь во дворе, но одно дело — бой, а другое — убийство. Там, где человек с жизнью расстался, магия надолго запечатывается. Как бы мне не засветиться…

Я уже несколько секунд стоял неподвижно, вперив невидящий взгляд в серую кладку. Пока меня вдруг не осенило.

Крепость. Магией смерти от неё фонило так, что у меня дрожь шла по всему телу. И мага жизни она убила. Выпила. Не перекроет ли её поток мой след?.. Только надо додуматься, как спровоцировать…

Шофёр, тем временем, оттащил Гришку мне за спину. И, вроде, не сказать, чтоб богатырского вида мужик. Но тащил умеючи, ловко.

— ВашБродь, уходить надо. Возмущение было, сейчас проверить приедут.

— Тебя как звать-то?

— Тихоном.

— Тихон, волоки слугу моего к мобилю. И не подходи сюда.

Тот послушался без возражений.

Я же, осторожно, по капле вливая силу, проложил «тропку» до крепости. Тонюсенькую. Как разведчицу-искру пускал.

Монолит магии качнулся и потёк по тропке, зажигая мои опорные точки. Я быстро отрезал поток, и сила ушла, вернувшись в стену. Ладно. Попробуем по-хитрому.

Минут семь я ползал по месту боя, осторожно размечая маячки, протягивая между ними нити. И закольцовывая их так, чтобы потоки магии неизбежно столкнулись под телами. Топорно, конечно. Ефрем, первый мой командир, что когда-то орал, намереваясь меня из Артели вышвырнуть, голову бы открутил за такую самодеятельность. Но голь на выдумки хитра.

Я завершил рисунок, влил магии побольше, запуская поток. И, убедившись, что он спровоцировал ответный ток от крепости, отсёк от себя и побежал к мобилю, не оглядываясь. Моя магия, начавшаяся с небольшой волны, набирала обороты, усиливаясь на каждом маячке. Сила, струившаяся от стены, тоже увеличивала напор.

Эх. Я желал, чтобы они столкнулись разом. Красиво бы было. Эффектно. Жаль, только Аннушки нет рядом, поглядеть. Хотя, не факт, что её порадовали бы куски выжженной плоти, мелким романтичным дождём оседавшие на землю.

Но вышло немного иначе. Моя магия-то бежала ровно, равномерно разгоняясь. А вот сила крепости, почуяв сопротивление, поддала мощи.

И первым рванул мобиль похитителей. Надо у Антипа уточнить, что там так мощно взрывается. Вспышки под телами уже не выглядели впечатляюще, но результат получился, что надо.

Волной меня толкнуло в спину, и я запахал носом, не успев толком сгруппироваться. Подскочил Тихон, поднял рывком, толкнул к переднему сидению

— Давай, парень, шустрее. Тут после твоего представления сейчас патруль будет.

Я послушно влез в машину, едва соображая сквозь звон в ушах. Проверил Гришку: цел, на заднем сидении распластался неловко. Тихон влетел в шофёрское кресло, пощёлкал рычажками, крутанул рулём и понёсся так, что мобиль болтало, как лягушку в ведре.

— Держитесь, Ваше Благородие. Окольными путями поедем, — довольно, с азартом рявкнул Тихон.

— На патруль не нарвёмся?

— Куда им… я Москву-матушку до последнего уголка знаю…

И мы неслись. Мимо каких-то домишек, огородами, чтобы не мелькать на глазах. Петляли садами, снижая скорость до минимума. А потом крутились в переулках, где Тихон разворачивал машину с умением заправского мастера, едва не вокруг своей оси.

— Куда вам надо-то, ВашБродь?

— Дом Охотниковых знаешь?

— Знаю, как не знать. Да к парадному нельзя. Увидеть могут. Но мы с вами сейчас со двора подкрадёмся.

И ведь подкрались. Уж не знаю, как удалось Тихону пропихнуть мобиль в узую арку между домами. А, главное, как он потом выбираться планировал. Развернуться во дворе негде, задом, разве что. Ну, если посшибает что ненароком, оплачу соседям, конечно. Скажу, упившись, велел шофёру мастерство показать…

Но мастерство, действительно, выше всяких похвал оказалось. От мобиля до чёрного хода метров пять осталось, и мы вдвоём заволокли Гришку в дом. Дверь пожилой лакей открыл сразу, я и стучать-то толком не начал. Есть, всё же, преимущество у маленьких домов. А подступившие сумерки скрыли наш приезд от любопытствующих глаз соседей: темень во дворе стояла, едва жиденьким фонарём разбавленная.

Я сунул Тихону ещё пять рублей. Не обеднею. Конечно, отпускать его опасно. Но что я за сволочь буду, если убью того, кто мне помог выжить? Если не жизнью, то свободой ему обязан точно.

Тихон уехал, а на шум выскочила престарелая горничная. И тут же деловито отстранила меня и муженька своего, закатав рукава белоснежной блузы. И принялась врачевать моего «в каком-то роде коллегу». Вот прямо там, на полу у чёрного хода.

И тут я понял, что в роду Охотниковых случайных людей не было вовсе. Слуг себе ПалЛяксандрыч с ЛяльСтепанной подбирали тщательно, со знанием дела. И заботились, видать, так хорошо, что и после их смерти люди преданно служили наследнику, которого уже восемь лет как в глаза не видели.

Ошибочность моего поведения в прежней жизни становилась всё очевиднее.

— Идите, Матвей Павлович, наверх, пожалуйста, — попросил старик-лакей. — Ольгуня тут и без нас управится. Если придут за вами, не надо вам в таком виде показываться.

— Как зовут тебя? Прости, запамятовал.

— Василий я, Матвей Павлович.

— А по батюшке?

— Да будет вам, Ваше Сиятельство… Мне так привычнее.

— Хорошо, Василий. Давай наедине без сиятельств. Спасибо.

Я заторопился наверх, поспешно надев на палец кольцо. Забыл совсем! Нет, надо что-то получше придумать. Так и себя выдать недолго.

Едва я умылся, как постучала Ольгуня. Она бегло осмотрела меня, с моего позволения, и удовлетворённо покивала головой, не обнаружив ран. Кожу только ссадил немного, когда от взрыва упал. Залечить мои раны Ольгуниной магии уже не хватило, всё на Гришку ушло. Как выяснилось, владела она ею совсем чуть-чуть, на уровне деревенской знахарки. Но этого оказалось достаточно, чтобы привести в себя Григория.

Он ждал меня в своей комнате, в кровати, укрытый одеялами. На тумбочке рядом вился паром чай в крепкой глиняной кружке. Пахло травами.

— Прошу покорнейше извинить меня, что не встаю, Ваше Сиятельство. Слабость, — Григорий глянул на меня запавшими глазами.

— Лежи. Как себя чувствуешь? — после пережитого приключения выкать Гришке мне не хотелось. Он-то, конечно, самое интересное пропустил, валяясь в беспамятстве.

— Как будто табун лошадей по мне проскакал, Ваше Сиятельство.

— За что тебя?

— Да я пока вас ждал, прошёлся немного по дому. Думал, если увидят, скажу, кухню искал, водички попросить. И ненароком разговор подслушал…