О чем поет вереск

Встретить здесь дракона не ожидал никто.

— Это должна быть разведка, а не атака, мой принц, — произносит Киринн в очередной попытке отговорить Мидира. Он сжимает руку начальника замковой стражи, еще раз продумывая свой план.

За их спинами — прекрасный некогда город Степи. Полукруги конюшен, любовно выращенные сады и виноградники, высокие башенки из красного кирпича… Теперь на этом месте пепелище. В развалинах укрываются женщины, дети и раненые. Но добраться туда огнедышащей твари — пара пустяков. Драконы нападают и уходят. Но всегда возвращаются.

Вновь слепящей стеной летит пламя — с ним не могут справиться волки. От нестерпимой боли многие обращаются в зверей и горят — горят! Однако не отступают.

— Вы уверены, мой принц? — шепчет начальник замковой стражи. — Нас мало. Мы можем отступить и вернуться спустя неделю уже с войском. Ваш отец задействует магию…

— Киринн, ты знаешь не хуже меня, — не оборачиваясь, отвечает Мидир, — через неделю тут некого будет спасать!

— Тогда разрешите мне, — склоняется большая голова, в серо-голубых глазах Киринна мерцает беспокойство.

— Только огонь может потушить огонь. Ты знаешь, почему я, — Мидир оборачивается и хлопает его по мощному плечу: начальник замковой стражи гораздо крупнее не вошедшего в полную силу второго принца. — Что скажешь?

— Как всегда, мой принц, решение ваше безумно и гениально.

Кровь Джаретта, перворожденного, усиленная кровью человеческой женщины, сама по себе ловушка. Пусть согласиться начальнику стражи сложно, но, приняв план, он больше не противоречит и не сомневается. Киринн — один из немногих, кто не сомневается, никогда не сомневается в Мидире.

— Дай мне добро, Киринн.

— Добро, мой принц, — забыв обо всем, начальник замковой стражи на миг обнимает его, словно сына.

Киринн машет левой рукой, отправляет еще двоих на верную смерть.

Дракон поворачивает им навстречу шипастую голову, вновь извергает пламя…

Мидир уже близко. Отшатывается от одной из лап, переворачивается, больно натыкаясь спиной на камень, но уходит от взмаха костяного хвоста. Ныряет под переднюю лапу — вот он уже под самой мордой.

Огнедышащая тварь после выдоха на время лишена огня. В руке Мидира горит алый камень. Дракон опускает длинную шею, водит головой влево-вправо следом за движением его руки. Камень Огня полон магии древних, лучшего угощения не придумать! Вот только кинь его — и дракон обожжется и выплюнет. Ничего, что он сам выдыхает пламя! Огонь загорается лишь на воздухе, желудок может переварить все. Или почти все.

Глаза дракона загораются алчно — словно два камня Огня.

Резкий бросок вперед, шорох чешуек — и зубы с треском смыкаются на камне. Волчий принц рычит, дергает руку на себя в надежде сохранить хотя бы локоть. Хлещет кровь, вместо кисти торчит белая кость, сердце почти останавливается, прогоняя по жилам боль вместе с пульсом.

Дракон поднимает змееобразную голову вверх, проглатывая кисть волка и алый камень.

Мидир падает навзничь и чувствует, как подхватывают его знакомые руки.

Конечно же Киринн! Киринн, растивший его, как сына.

Мидир выплескивает злую боль:

— Что, тварь, съела?!

Всё меркнет, а когда Мидир приходит в себя, обрубок руки уже стянут, а Киринн хлопает по щекам, приговаривая: «Все хорошо, теперь все хорошо, мой принц».

Мидир сквозь сомкнутые веки успевает увидеть: середину чешуйчатого тела разрывает огненным шаром, в разные стороны разлетаются лапы, а хвост… Хвост летит прямо на них! Откатиться или отползти не успеть. Костяными лезвиями к принцу летит сама смерть.

Киринн не видит, но чует её.

Волчья спина заслоняет Мидира от неминуемой гибели. Киринна, вытянувшегося вперед, полосует надвое…

— Ты поторопился, средний принц, — раздается мыслеслов Джаретта.

— Вы как обычно вовремя, мой король, — Мидир стирает кровь Киринна, залившую лицо.

— Я не буду помогать тебе в восстановлении. Не вернешь руку — не сможешь быть даже принцем.

— Ваше право, мой король, — хрипит Мидир. Стаскивает шлем и срывается на крик: — Что, отец, нужно было дождаться, пока дракон сожрет всех степняков?!

— Тебя послали осмотреться и доложить, а ты опять все сделал по-своему. Ты погубил Киринна, твой брат бы этого не допустил. Он — истинный правитель, и уже сейчас знает, когда и кем надо пожертвовать. Я разочарован.

Джаретт обрывает диалог. Но Мидиру, который смотрит на мертвого Киринна, нет дела до разочарования отца.

Киринн лежит на залитой кровью чужой земле, и Мидиру невыносимо горько. Лучше бы дракон откусил ему руку по самое плечо!

Обращаться к магии мучительно, когда она останавливает кровь и восстанавливает плоть. Но Мидир оттягивает ее от себя, чтобы проверить, убедиться: быть может, мертво только тело Киринна, а душа не ускользнула в мир теней?

Черненый доспех разорван, как бумага, грудь разворочена, голова размозжена… И ни намека, ни следа от огонька души! Словно Киринн растворился в Нижнем мире. Словно Киринна, кроме Мидира, ничего не держало в этом мире.

Мидир сглатывает, тяжело садится на землю. Дрожащей рукой проводит по доспеху Киринна.

На этих плечах, прикрытых латными тяжелыми наплечниками, средний принц часто катался волчонком; эти руки не забывали погладить, когда Мидира изволил чихвостить отец или старший брат; эта голова склонялась всегда с непритворной приязнью… Киринн составлял компанию Мидиру в его нелегком детстве, помогал справиться с трудной юностью. Киринн прививал умения, которые необходимы будущему командиру и воину: развеяться после спора с королем, не осуждать себя сверх меры, улыбаться друзьям и находить в их присутствии поддержку.

Пожалуй, самую надежную опору Мидир потерял. И в этом виноват он сам, допустивший ошибку!

Вокруг Мидира собираются степняки и волки. Против всех правил делятся магией.

***

Волчий король вздохнул, вновь пряча воспоминания. Уничтожение красного дракона, как необходимый для короля подвиг, ему зачли при короновании, а место начальника замковой стражи оставалось свободным более двух тысяч лет.

— Покормил дракона. С рук! — хохотнул Мидир и тут же осекся. Потер запястье, полыхнувшее давней болью, как сердце — виной. — Не слишком крупного, но злобного. Эта зараза никак не хотела проглатывать Камень Огня, а я не знал другого способа справиться с ним.

Этайн побледнела, уцепилась за плечи, приникла всем телом, словно ветер готовился унести Мидира, развеять, разнять по ниточкам шрамов.

— Сожрать он меня не мог, морды у них… Кусать могут, проглотить — нет. Всё это в прошлом.

— Все эти тонкие полоски в прошлом были кровоточащими ранами! И когда ты принес мне цветок желания, твои руки…

— Неласковые создания охраняют Черный лес. Вудвузы не слишком подчиняются своему королю, — хмыкнул Мидир. — Волшебные твари по большей части дикие и злобные. Но уничтожать их?.. Волки и сами недалеко ушли. И за что ты любишь меня?