О чем поет вереск

— Это правда? — все еще недоверчиво смотрела Этайн.

— Про детей? Не знаю, не пробовал. Про любовь тоже спрашивать не советую, а про женщину и одежду — можешь мне поверить! — Мэллин прижал ладони к груди. — Что замерла? Как обидеть, так она махом! Давай уже, проси прощения!

Этайн вспорхнула, прижалась к груди Мидира.

— Прости, прости меня, любимый! Что же я творю! Я не должна была! Мой король, прости! Я не знаю — не знаю! — как позволила себе…

— Прошу, не расстраивайся по мелочам, — Мидир погладил золотисто-рыжую голову, прижался губами к чистому лбу. — Ты моя королева, другой у меня нет… Но скажи своему супругу, откуда у тебя эти вещи?

— Они лежали в шкафу, — потупилась Этайн. — Я открыла дверку, а они выпали… Сама не знаю, что на меня нашло. Помутнение какое-то. Словно что-то подталкивало в спину, зудело о тебе всякие гадости… Прости, мое сердце!

Мидир сжал зубы. Как эти вещи вообще могли оказаться в его покоях? Как могли пропасть из надежно закрытого хранилища?

Джаред забрал одежду и сандалию у Мэллина. Шепнул мысленно, но очень четко:

— Мне не надо говорить, кто это. Друиды совсем обезумели, раз нарушили защиту замка. Того замка, что они клялись защищать! Дойду до Хранителя, поговорю, как это возможно и что нужно сделать, чтобы подобное не повторилось. Заодно проверю одежду — вдруг это проводник наверх?

Мидира окатило холодом и злостью. Хозяйничать в его Доме — это уже перебор! Как и открывать дорогу людям, как и отрезать его мир. И огорчать его жену!

— Джаред, я потолкую с замком. Теперь моя очередь восстанавливать равновесие!

— Я покину вас ненадолго. Мэллин. Этайн, — решил Мидир и, ухватив Этайн за узкую талию, отодвинул от себя, ответил на полный тревоги взгляд: — Я не сержусь, но мне нужно кое-что сделать прямо сейчас.

— Я провожу человечку, — подставил локоть Мэллин. — Моя королева, поговорим о том, что теперь носят в Манчинге?

— Только если ты переоденешься в женское! — рассмеялась Этайн, но обернулась в дверях.

Мидир послал ей по воздуху венок из перламутрового вереска…

Клепсидра Дома Волка находилась в самом центре Черного замка. Вокруг нее закручено время, к ней сегодняшний Мидир, почти лишившийся прежнего могущества и теперь очень жалеющий об этом, обращался с просьбой.

Провел по острому верхнему краю клепсидры, помазал кровью губы серебряных волков.

— Через девять дней у стен моего замка будут нежданные гости. Я не могу предотвратить этого.

Волки, держащие клепсидру, отмерли и одновременно кивнули. Острые искры блеснули на шкурах.

— И вы тоже не можете. Если я нарушил закон, я готов принять наказание прямо сейчас.

Волки повели головами.

— Это тоже невозможно, — вздохнул Мидир. — Для вас я ничего не нарушил. Но разве не нарушили друиды порядок, вторгшись в мой замок, в мое волшебство и в умы моих подданных? Разве почти свершившаяся кража моей жены — моей жены в этом мире, — поправился он, — и ее потревоженный покой не должны быть уравновешены?

Серебряные волки замерли вновь.

Всю силу, что еще оставалась и билась в нем яростным ключом, ища выход, Мидир направил на замок и его стражей.

Зашуршал черный камень, захлопали двери и окна, жалко зазвенело бьющееся стекло, птицы забились в тревоге…

Мидир задержал дыхание. Хранители времени, оставаясь зверями, могли и порвать, не признав за хозяина. Почуял колебание воздуха, мягкие шаги серебряных волков, созданных когда-то им же для поддержания порядка. Вернее, части порядка — времени. За пространство отвечал Лорканн, за эфир, сшивающий то и другое, удерживающий три лепестка одной вселенной, держал ответ Айджиан. На этих трех стихиях держалось все…

Холодные серебряные морды одновременно ткнулись в щеки.

— Вы можете немногое, я знаю. Прошу об одном: сделайте, что в ваших силах. Защитите мой Дом!

И открыл сознание. Многие, многие поколения волков оставили свой след в замке. Замок помнил их всех, хранил их память и память о них.

Замок ответил.

Двери за Мидиром захлопнулись сами собой. Позади него все быстрее вертелась, раскручиваясь, ось Благих земель…

— Ну что? Что ты молчишь? — торопливо спросил Мэллин вернувшегося Мидира.

Джаред смотрел напряженно, Алан слепо верил своему королю.

Мидир улыбнулся.

— Нам подарили девять лет мира.

Комментарий к Глава 21. Дары для Вереска

Ллвид - http://archia.ru/jpgs/2010-10-24_1291478093-1.jpg

========== Глава 22. Вереск и признание в любви ==========

Бум-м-м… Бум-м-м… Бум-м-м…

Так начиналось и заканчивалось каждое нападение.

Стучали снаряды из баллист и катапульт. Ударялись в магический купол над восьмой стеной, вспыхивали гигантским ярко-синим цветком и гасли. Значит, галаты отошли на должное расстояние: уничтожение механических воинов отдавалось болью в тех магах, что управляли ими — как среди волков, так и среди галатов — а под осколки камней мог попасть любой.

Мидир оглянулся и увидел, как от рва, тяжело шагая, расходились к лесу и Черному замку механесы: черные — нижних, индиговые — верхних. Глубокие воронки и рытвины уродовали широкое поле перед цитаделью волков. Горизонт морщился дымом, чернел облаками, а все же через гарь, копоть и тучи пробивалась перламутровая зелень заката Светлых земель.

За волчьим королем, вошедшим в замок, гулко хлопнул подвесной мост. Звериная морда презрительно оскалилась в небо.

— Пять домов вот уже девять лет предоставлены сами себе, — волчий король отправил мыслеслов Джареду.

— Это если их зацепило скрученным временем. Может, как для галатов, время сложилось в девять дней? Думаю, на неблагих и вовсе не отразилось, мой король. Возможно, никто не знает о том, что за война идет на землях дома Волка.

— Даже если так. Даже если неделя, месяц…

— Мой король, Степь вновь сцепится с Камнем, а Лес — с ними обоими. Может, привлечет Огонь. Им полезно выпустить пар. Мы все уладим… Идите к ней, — прозвучал голос Джареда. — Галаты отошли, а волки полны сил, уверены в победе и в своем короле.

Хорошо, что уверены. Мидир тоже был уверен. Просто…

Все было странным. Вот уже две недели продолжалась эта война, которую быстро начали называть «Призрачной». Возможно потому, что и галаты, ни волки не воевали в открытую. Мидир принял негласные правила игры: воюют механесы. Правда, первое время на стены лезли тролли и виверны. Рвались так, словно за воротами цитатели находились их дети.

Виверны и тролли окаменели, и волки не стали убирать тела. Глаза убитых благих созданий были мутны, словно все еще полны магии.