Объект «Фенрир»

Мы в отдельном пространстве, подумал он, мы отгорожены от этого дня, от простых плоскостей – белой – снег, синей – неба, зеленой – леса, желтовато-коричневой – стены терема. От простых и понятных тревог и радостей остальных людей – вот того плечистого парня, что гладит по каштановым волосам уткнувшуюся ему в грудь девушку, от оранжевого спасателя – глаза отрешенно-зоркие, значит, на сетчатке картинка. Скорее всего, с камер товарищей, что пробираются сейчас там, на пике, к развалинам энергостанции.

Он вцепился в волну веселой злости, не дал себе упустить её,

– Говори, девочка, ты сейчас понимаешь в происходящем больше всех нас.

– Мне нужно ваше разрешение. Я могу восстановить тот разговор, вы оба увидите его в подробностях, - продолжала она тянуть руки, и Михеев вспомнил, как закрывалась за ней дверь неизвестного отсека. И тут же изгнал из памяти ненужную картинку, сжал двумя пальцами узкую тёплую девичью ладонь, буркнул Попову, - давайте же, делайте, как она говорит. А вторую руку давайте мне, надо замкнуть контур.

По руке прошла теплая волна, Михеев подумал, что надо было предупредить спасателей, чтобы их не трогали, они же так нелепо сейчас, наверное, смотрятся на снежном склоне, но и склон, и сосны, и яркое солнце пропали.

___***___

Он ошибался. Вокруг тёмного овального стола, внимательно глядя на Попова сидела вся пятерка. Прямо напротив ксенопсихолога, сложив загорелые руки на столешнице, сидел Мирослав Цой. Слева от него – Бескровный и Сигурдссон, справа – Комнин и Федоров. Все, кроме Федорова, сидели несколько напряженно, было видно, что им очень важно, то что говорит Попов, а Федоров – он откинулся в силовом кресле, играл с настройками, то плавно поднимаясь, то опуская невидимую спинку, и на лице его блуждала странная полуулыбка.

Остальные не обращали на него внимания.

– Вы говорите о явлениях, которые мы сами лишь недавно смогли хоть как-то перевести в человеческие понятия, но до сих пор не понимаем принципов, на которых они базируются и, тем более, взаимосвязей между ними, - Попов сидел в старинном мягком кресле-мешке.

Интересно, он принципиально не пользуется силовой мебелью? Впрочем, пустое.

Михеев ощутил легкое подрагивание пальцев в своей ладони – ксенопсихолог все глубже уходил в наведенный Кейко транс.

А, вот, Михеев, напротив, старался оставаться в Яви, чувствовать запах снега. И спокойные голоса спасателей – это очень хорошо, что они спокойные, значит, пока Стасу не пришлось перехватывать управление, и есть шанс, что аномальщина на месте энергостанции – просто судороги умирающего оборудования и пробой реальности, о котором начал говорить Попов, не удался. Или, во всяком случае, не закончился катастрофой.

Тем временем, призрачный Попов снова заплелся в призрачном кресле, выглянул из-за локтя, и спросил, глядя на Цоя, - Мне будет легче отвечать, если я буду знать, какие вопросы имеют для вас прикладное значение, а какие – представляют чисто теоретический интерес. Сами понимаете, в зависимости от этого сосредотачиваешься на разных аспектах проблемы.

Да, это правильный вопрос, одобрил Михеев, одновременно вслушиваясь в скороговорку радиообмена.

– Склон, я Виман, идем на второй круг, визуально движения не регистрируем, сбросили мошкару.

– Виман, я Склон, вас понял, действия одобряю.

Михеев представил, как сейчас рой аналитической системы «Мошкара» накрывает место аварии, крохотные псевдонасекомые проникают в мельчайшие трещины и начинают сбор и передачу информации на «Крыло». И, одновременно, съемку и передачу видеосигнала, который бортовая система «Вимана» преобразует в панорамное изображение и отправит на визоры спасателей.

– Это и практический интерес, и желание разобраться в теоретических вопросах, - Мирослав Цой говорил спокойно, неторопливо, взвешивая каждое слово, - В нашей работе сплошь и рядом ответы на сегодняшние теоретические вопросы завтра могут стать основой совершенно практических методов действия в нештатных ситуациях, а то и последней надеждой на выживание.

– Я тоже спрашиваю не из праздного любопытства. – отозвался Попов, - мне интересно, как вопросы о границах познания могут завтра найти практическое применение, если, насколько я знаю, программа «Танец с Шивой» пока заморожена и принято решение о нецелесообразности ускорения прямого контакта со Старшими Сущностями. Поэтому, кстати, часть нашей информации по запросу выдает предупреждение «предназначено для специалистов».

– Именно поэтому мы и интересуемся ходом ваших исследований, - теперь говорил Комнин, голос у него оказался низким, глубоким, - на следующие семь лет запланировано более десяти экспедиций, из которых у четырех, минимум, есть все шансы столкнуться со следами деятельности тоннельщиков, а то и других негуманоидных цивилизаций. Некоторые из них мои коллеги относят к стадии перерождения в Старшие Сущности. Поэтому, готовимся мы, Петр Александрович, всесторонне. Например, нам действительно интересно узнать, как «Зимний лес» оценивает мотивы и стремления принципиально негуманоидных, - он пощелкал пальцами, подбирая определение, - образований, имеющих опыт взаимодействия с гуманоидами. С человечеством, например.

– Не менее интересно, как его может оценить гуманоид, - подал, вдруг, голос Федоров. Оказалось, что он чинно сидит, положив руки на стол, копируя позу Мирослава Цоя, и очень внимательно смотрит на Попова.

– Зависит от уровня развития гуманоидной цивилизации, - пожал плечами Попов, - от непостижимых божественных явлений, воздействия природных стихий, действия природных законов, и до целого спектра действий, внешне неотличимых от всего, что я перечислил, но порожденных волей тех самых сущностей, которые обладают сознанием, волей и пониманием последствий своих действий.

– То есть, разумных, - уточнил Федоров.

Попов выпрямился в кресле. А Попов, который стоял рядом и совсем не мёрз, снова сжал руку Михеева.

– Я сказал то, что сказал, - поднял он руку, хитро выкручивая кисть, - поймите. Мы можем сейчас лишь интерпретировать определенным образом следы действий тех, кого называем Старшими Сущностями.

– Но можем ли мы их осознавать в полной мере, оставаясь в рамках своих возможностей восприятия? – Федоров вдруг подался вперед, он чуть прищурился, отчего-то этот вопрос был для него очень важен, почему же, черт возьми.

Слушай, слушай внимательно, приказал себе Михеев, они вбросили вопрос, который имеет отношение к их реальному интересу.

– Вы поднимаете старый, но так никем до конца не решенный вопрос соответствия формы познающего границам познания, - улыбнулся Попов.

– Безусловно. Это же прямое продолжение того, о чем мы говорили в переписке – проблеме наблюдателя.

Оп-па – внутренне вскинулся Михеев, - давно я не слышал этого оборота. Даже на инструктажах Банева перед отправкой группы, он не звучал. А, тут, на тебе, напрямую по терминологии «Сферы» - «проблема наблюдателя». Под ложечкой противно засосало.