Объект «Фенрир»

Каких команд, там же все должно было взорваться, что мы смотрим, спросил он себя, и тут же услышал,

Старший, я не понимаю, там же должно быть полное месиво?Стас, дай картинку с верхней части роя, если там роя нет, подними часть этого, и переподключи по другому каналу.

Картинка дрогнула, разделилась, и теперь Михев видел внизу острые края скорлупы разрушенного энергокомплекса, которое наполнялось игольчато-складчатой тьмой. Она пузырилась и выстреливала вокруг себя, вверх в небо упругие жгуты, вылезала из пробоя реальности подобно мифическому морскому чудищу, что решило выйти на сушу и покорить новые пространства.

Новый снежный вихрь заставил откашливаться и отплевываться,

Пилот, грузитесь в «Виман», пора, - Меконг говорил служебно спокойным голосом, но Михеев чувствовал напряжение корабля. Иначе и быть не могло, корабли страшно не любили, когда члены экипажа попадали в хоть сколько-то опасную ситуацию.

Михеев называл это «мамский комплекс».

– Пётр Александрович, вы с нами, - он толкнул ксенопсихолога к развернувшемуся лепестковому люку «Вимана», посмотрел на Кейко, та поняла его взгляд правильно, нырнула следом и принялась пристегивать Попова, негромко с ним о чем-то беседуя.

– Стас, ты со мной, вторым пилотом, - хлопнул Михеев по плечу земледела.

Одновременно, запросил Меконг, что он видит от роя. Корабль показал картинку с беснующимся посреди оплывающего, текущего зала существом, в котором все еще угадывались человеческие черты, от чего оно становилось еще более чужеродно-мерзким.

– Пробуй переключаться на другие частоты, ищи неискаженные диапазоны, - холодея, скомандовал Михеев. Если Фенрир способен транслировать настолько мощный синтезированный реал, что его принимает за достоверную информацию корабль уровня «Меконга», дело плохо.

___***___

Михеев видел за свои жизни много страшных, прекрасных, уродливых, отвратительных и уродливо-прекрасных вещей.

Он наблюдал за посмертной медитацией верховного иерарха культа Чёрного Будды и шоу-бомбардировкой Стоунхеджа, взрывом сверхновых и чудесными рассветами на Шиве Дальнем...

Берсеркер неторопливо и страшно проявлялся в трехмерности. Огромный, цвета чёрного дыма, дыма беды и молчания, он медленно просовывал в орбитальное пространство планеты свой скошенный нос.

Вот он появился весь, и Михеев понял, что все это время не дышал и не ощущал дыхания остальных.

Кейко тихонько застонала.

Берсеркер был величественно нелеп. Громадный брусок с чуть более скошенным, словно срубленным мечом неведомого бога, носом, без каких-либо видимых признаков двигателей, шлюзов или стыковочных узлов, он безмолвно висел над планетой.

Михеев тихонько выдохнул.

– Теперь он должен произвести оценку ситуации и определить степень возможной угрозы.

– Старший, я бы дал остальным кораблям эвакуации совет немедленно уходить в джамп к ближайшим научным станциям, или куда там им положено в случае эвакуации. Не надо им тут быть, - Стас снова опередил Кейко, та лишь молча кивнула. Похоже, она восприняла берсеркера тяжелее, чем я рассчитывал, решил Михеев - хотя, а чего я ждал от эмпата, да еще такого сильного?

Берсеркеры появились после того, как Служба Глубокой очистки потеряла разом экипажи и звено тяжелых корпблей-преобразователй и транспорт космодесанта. Экипаж, десантники, специалисты по преобразованию и очистке планеты и околопланетарного пространства - всё испарилось после массированного удара до сих пор толком не опознанной дряни, оставшейся в системе, отныне известной исключительно как “Первая Пустошь”.

Берсеркеров выращивали и готовили так же, как и корабли Дальней Разведки.

До определенного момента.

Потом корабль получал выбор - он мог выбрать путь тяжелого транспортного межсистемника, стать оперативной базой космодесанта и работать в сложных системах, где не обойтись без защиты высших уровней.

Или - навсегда остаться одиночкой, быть всегда настороже, развивать в себе системы полного и гарантированого уничтожения любой органики и неорганики, получить власть над структурой пространства.

И - быть готовым уничтожить себя вместе с объектом уничтожения, если потребуется.

Корабли слагали о берсеркерах сказы и были, полны уважения и ... у людей нет таких слов, чтобы описать отношение кораблей к берсеркерам. Михеев пробовал понять, долго разговаривал с “Алконостом”, и решил, что это нечто вроде опасливого уважения к очень целеустремленному сумасшедшему.

Словом - берсеркеру.

Разумеется, если бы не “пайцза”, выданная Баневым, берскеркер на вызов не отозвался бы.

Теперь же навис над планетой, высчитывая уровень опасности.

Михеев подключился к оперативной визор-системе корабля, сфокусировался на районе энергоблока.

И, присвистнул. По склону распространялось поле непроглядно черной - массы? Субстанции?

Он не мог подобрать определения.

– Оно неживое,- шепнула Кейко. Не дожидаясь команды, “Меконг” подключил к визор-системе весь экипаж. И, Попова - понял Михеев, наблюдая за появившимися в левом нижнем углу зелеными значками.

Что ж, это правильно, мнение ксенопсихолога может быть важным, если не определяющим.

Масса подрагивала, выстреливала вверх и в стороны длинные тонкие иглы - дрожащие, словно языки, но при этом, казалось, невыносимо острые.

Михеев, который всегда старался дать любому предмету, или явлению название, определить его, встроить в картину мира, понял, что не может этого сделать.

Перед ним было нечто абсолютно чужеродное.

– Оно изучает мир, - Попов говорил со спокойным интересом, несколько, даже, отвлеченным. Словно перед ним разворачивался захватывающий, но полностью контролируемый эксперимент.

Михеев осознал, что прошло меньше минуты с момента входа берсеркера в систему.

Он пробежался по информканалам - хвала звёздам, все корабли эвакуации уже покинули систему.

Сам он, разумеется, собирался оставаться до последнего, надеясь собрать максимум информации.

– Не изучает,- Кейко полностью оправилась от первого потрясения, - он что-то передает. Я не знаю, как, но это... оно пытается что-то передать, я чувствую.

– Передачу можно перехватить, заблокировать?
– Стас, как всегда, задавал самые практичные и правильные вопросы.