Объект «Фенрир»

Придется заниматься самому, причем, для начала, решить, где именно.

Он почувствовал, как неумолимо уходит время, осознанным усилием затормозился, выпал из потока, который ему навязывали обстоятельства, и на пять дней заперся в крохотном домике на окраине Псары. Деревня, носившая одном название с островком, уже лет тридцать была пости заброшена, в море выходило меньше десятка лодок, а последнего туриста здесь видели задолго до греко-турецкого инцидента с субмариной.

Однако, небо над островом было синее, дым от пожарищ, уничтожавших материковую чать Эллады, почти не ощущался, а рыба была всегда свежей и стоила какие-то смешные деньги.

К тому же, местные рыбаки признавали только наличные и не связывались с перевозчиками мигрантов.

Поэтому, Псару и ее немногочисленных жителей Михеев искренне любил.

А еще за то, что островитяне героически отстаивали своё право не пускать на остров новое поколение вышек связи, поэтому, лишь на западной оконечности острова торчала черно-глянцевая игла древней 4G.

С рассветом Михеев уходил на берег моря, разравнивал песок и чертил прутиком лишь ему понятные линии.

Вспоминал.

Увязывал разрозненные события.

Искал молчание.

давным-давно он понял, что самое важное находится в тени и молчании. С тех пор, он в первую очередь обращал внимание на то, о чем не говорят в докладах с высоких трибун, не обсуждают на истеричных ток-шоу, не показывают в новостях, не анализируют многомудрые эксперты по всем вопросам.

Весь информационный шум он воспринимал, как внешние границы, обозначающие территорию чего-то действительно важного.

Самым сложным всегда было определить - о чем же молчат? Что скрывает тишина и спокойствие.

Москва - кровавая распродажа, брусок нелегального искина, Кристина, навсегда исчезнувшая за дверями “Детского мира”. Одна из отправных точек.

Нет, не там, слишком много всего на поверхности в России, хотя, бродят, бродят там глубинные течения, огромная территория от Поволжья до Урала и дальше - территория молчания, или диких слухов.

Похоже?

Нет. Слишком разнонаправленные и трудно контролируемые силы там сейчас действуют.

Африка?

Нет. Не там это началось.

И на в залитой дождями деревушке в Южной Азии, где он стоял и смотрел на серо-жёлты, словно куски плохого мыла, распухшие коленки маленьких, с неестественно раздутыми животами, трупов. Там еще был омерзительный молоденький гладенький корпорант с модным полупрозрачным планшетом. Всегда в бледно-розовых рубашках-поло и кремовых брючках.

Михеев ненавидел его до дрожи, но он был представителем заказчика, а Михеев выступал в ипостаси независимого подрядчика. Да, чёрт возьми, он им и был на самом деле, он давно уже забыл, где заканчивается его реальная жизнь и начинается легенда?

Михеев поднял голову и уставился в белое от жары небо - будь честен, не было уже давно никакого закнчивется-начинается, не было легенды. Ты давно уже независимый подрядчик, которого зовут на самые сложные проекты. Так они это называют, они, вообще, очень любят обтекаемые многословные формулировки.

И ты действителньо до чёртиков хорош в той беспробудно черной зоне, где тихо варилось адское варево нелегальных научных разработок, какждая из которых доходила до момента, когда яйцеголовые говорили заказчику - пора переходить к экспериментам на потенциальных объектах воздействия.

Нет, поморщился Михеев, это уже представители заказчиков приходили к нему и говорили все эти обтекаемые слова. А учёные говорили прямо - нужны испытания на людях.

И, вот, тогда, приходили к Михееву, и он выстраивал стратегию обеспечения, логистику, безопасность, решал ещё массу вопросов, каждый раз спрашивая себя, не будет ли этот раз последним?

Не решит ли и этот заказчик, что подрядчик узнал слишком много и проще сделать так, чтобы он исчез после операции?

Исчез где-нибудь в тихом незаметном месте.

Последний раз с ним пытались такое провернуть в Сербии на пустынной дороге между городками, названия которых сразу же выветриваются из памяти, зато, навсегда остаются образы - узкие улочки, выцветшие от солнца уютные дома, люди, которые никогда никуда не спешать, поскольку живут в каком-то своей, совершенно не пересекающемся с остальным миром, версии реальности, в которой всегда всё тихо и спокойно. даже прокатившиеся в конце 20 века войны не изменили их отношения к жизни.

Здесь всегда было тихо.

Тихо и спокойно...

Михеев встал и пошел к домику.

Из-под старой скрипучей кровати достал лэптоп. Плншеты и новомодные полупрозрачные пластины-коммуникаторы он терпеть не мог, повсюду таскал древний, на первый взгляд, ноутбук с настолько потертой крышкой, что ее первоначальный цвет он уже и сам не помнил.

А, вот, начинка...

Сейчас требовалось связаться по защищеному каналу со спутником, загрузить данные медиаканалов и прогнать через хитрую программу, которую для Михеева ваяли на заказ. Её полные возможности знал только сам Михеев.

Лэптоп тихонько пощёлкивал на столике, сколоченном из выловленных после штормов досок. На некоторых еще виднелись остатки маркировок. Иногда Михеев из разглядывал, пытаясь угадать, что же было в этих ящиках, откуда они начали свой путь, и почему оказались в волнах.

Он знал, что в конце-концов загрустит и впадет в слезливую сентиментальность, думая о том, что сам похож на такую вот доску. И всё равно, вечерами, доедая гроздь винограда, всматривался в едва видимые черные, коричневые и красные клейма, и складывал слова из разрозненных букв и иероглифов.

Лэптоп тихонько бибикнул, сообщая, что необходимый массив загружен.

Михеев сплел пальцы, хрустнул ими, и сел за стол.

Новости официальных сайтов - мимо, в них никогда ничего не бывает, особенно, с того времени, как тендер на их наполнение выиграла Общеевропейская медиакорпорация - только совсем нелюбопытный не знал, что технологии, которые она использует, целиком и полностью закуплены у штатовской “Альфа-Ом”, которая...