Объект «Фенрир»

Хотя... может быть, именно поэтому.

Во всей этой дикой даже для разодранной в лоскуты Европы было что-то глубоко неправильное, но Михеев пока не мог понять что.

Понял чуть позже, когда вместе с экспертами своей группы и тяжело молчавшими местными копами ходил по выжженному, спекшемуся в стеклистую массу пустырю, который еще недавно был лабораторным корпусом высококлассного перинатального центра.

С мощными научно-исследовательскими лабораториями, работавшими не только на переднем крае, но и в «серой зоне», напомнил он себе. И как раз этот корпус не просто уничтожили, а выжгли напрочь, подорвав, а потом направив плазменный заряд. Что можно было сделать только, взломав один из засекреченных спутников управления «Атлантического щита». Что уже вызывало множество вопросов.

Еще больше вопросов у Михеева появилось, когда он увидел застывшие лица копов и спасателей и заметил, как подёргивается щека вернувшегося от «родильного» корпуса Юхана. Рядом с ним шел Карл - спец по оперативному поиску информации и, странное, но эффективное сочетание, силовым задержаниям в экстремальной обстановке. У Карла щека не дёргалась, но лицо приобрело нехороший нежно-зеленый оттенок.

– Посмотрите сами, шеф, - кивнул в сторону закопченной, некогда белой, коробки Карл, - Обычно говорят, вам стоит это увидеть, но, нет, шеф, не стоит.

Михеев ценил этих умных, осознанно простых, парней. В какой-то момент они решили для себя, что будут честно выполнять свои обязанности, а остальное - не их дело. Они знали только о работе Михеева в рамках Европейской спецкомиссии и не задавали ненужных вопросов. Хотя, конечно, понимали, что шеф занимается чем-то еще. Что поделать, они умели сопоставлять информацию.

Но, Михеев был честен с ними, а они - с ним.

Сейчас Михеев мог полагаться только на них.

Наверняка, вскоре с ним начнут связываться корпоранты, пытаясь узнать, что же произошло и что известно Комиссии.

И надо понять, очень хорошо понять, что им говорить.

А ещё лучше - о чем молчать.

А молчать придется, это Михеев понял в тот момент, когда пришло первое сообщение.

– Хорошо, Карл, давайте посмотрим, что там произошло.

Он тяжело поднялся, чуть не оскользнулся на спёкшейся массе, и пошел к корпусу.

От корпуса несло смертью.

Вышли спустя полчаса. Кто-то из копов протянул Михееву пачку контрабандного Честерфилда, Михеев взял, надеясь, что пальцы не задрожат.

Не задрожали.

– Карл, Юхан, что вы заметили, - голос равнодушно-деловой, у одного из копов дергается щека. Это хорошо, пусть считают его бездушным насекомым, винтиком госмашины. Так легче. Хотя, больше ему сигарету никто не даст. Да и ладно, все равно, он практически не курит. Но сейчас очень хорошо затянуться до тошноты и головокружения и выпустить сизый дым в тусклое серое небо.

Небо, которое больше не увидит ни один из убитых в корпусе младенцев.

Некстати вспомнился худенький молодой врач, суда по лицу, индус. Он лежал, нелепо раскинув ноги, штанины задрались, кожа тощих лодыжек уже посерела, руками он тянулся к боксу. Надеялся закрыть ребенка?

Как глупо, поморщился Михеев, как глупо, он же должен был понимать, что это бессмысленно.

Девочку в боксе убили экономно и расчетливо.

Как и всех остальных на этом этаже.

И на всех остальных, тоже.

Убивали методично, боевики явно прекрасно знали план комплекса. действовали стремительно, слаженно, но без лишней спешки.

Когда на комплекс навалился спецназ при поддержке наёмников, оплаченных местными теневиками, боевики «Окончательного решения» заняли глухую продуманную оборону, давая закончить заранее назначенным тройкам свои задачи. Об этом Михееу рассказал лейтенант Шеппард - чёрный как эбеновое дерево.

Михеев попросил его показать записи с камер тактических комплексов и дронов, посмотрел, молча кивнул.

Повторил вопрос,

– Итак, что вы заметили?

Юхан был самым молчаливым во всей группе, и Михеев ждал, что заговорит Карл. Но напарники переглянулись, и Юхан коротко сказал,

– Методичность.

Карл кивнул,

– Да. Действовали методично и бесстрастно. Как автоматы. Для теракта нехарактерно, обычно стараются сильнее ударить по эмоциям, а тут...

Михеев докурил, аккуратно затушил бычок, хотел выкинуть но, поморщившись, завернул в носовой платок и убрал в карман.

Он сам отметил эту бесстрастную жестокость. Именно эта бесстрастность была страшнее, чем любой показной садизм, чем медленное отрезание голов под экстатические вопли фанатиков и распятия неверных в сопровождении псалмов.

Боевики действовали с максимальной эффективность, четко придерживаясь плана и, казалось, совершенно не задумывались о том. какое впечатление произведет их акция. Михеев тронул капельку наушника, активируя закрытый канал связи.

– Аналитики. Запрашиваю дополнительные ресурсы.

Одновременно, он ткнул пальцем в Карла и показал на ухо, мол, подключайся, слушать будешь. Снова показал на спеца по информации.

– Ведущий, Карл, - объявил он, - остальные выполняют его распоряжения, ведут максимально широкое прочесывание. Ищем все, что касается транзакций Дублинского перинатального комплекса за последний год. Если ничего не вызовет подозрений, расширяем идём вниз по временной шкале. Поднимайте всю документацию, вскрывайте личные переговоры, отслеживайте выживших, особо интересуйтесь теми, кого сегодня не было.

Карл кивнул,

– По тем, кто уволился, какую берем шкалу?

Михеев секунду подумал,

– Полгода. Если ничего существенного - год. Работаем.

– Юхан, ты занимаешься боевиками «Решения». Держишь связь с копами, выясняешь все, что им известно и неизвестно. Если они берут хоть кого-то, неважно, кого - мы должны получить право первой ночи.

– А вы, шеф?
– Карл привык работать в постоянном контакте с Михеевым, обычно тот с головой уходил как раз в поиск и переработку информации.