Очерк о родном крае

Разговор прекратился сам собой. За стеклом дорога кривела, брала наклон, заскакивая на склон холма, и огибала непонятную яму, полную арматуры и черных пластиковых мешков, накрытых какой-то синей, наполовину съехавшей пленкой.

За поворотом в отдалении выросли несколько невысоких зданий по два-три этажа, красный кирпич, выкрашенные белой краской рамы.

Вокруг покачивалась седая трава.

Да, подумалось Мареку, за Стельку без мяса не заплатят. Не та тема. Сытый голодного не разумеет. Да и далеко эта Стелька от Кельна с Римом.

Не интересна ни немцу, ни итальянцу, ни голландцу какому-нибудь жизнь в Стельке. Это как Марс, далеко и безвоздушное пространство.

Есть ли жизнь в Стельке? Для Европы - однозначно нет. И Стельки самой нет, и республики. Разве что вот грязи лечебные появятся и сделаются популярными.

Лет через дцать.

Размышляя, Марек вдруг сделал для себя неприятное открытие: близких европейцам тем оказалось до противного мало. Бюргер, ищущий упоминание о Стельке в газете, - европейский, мало кому понятный юмор. Бюргеру интересен лишь он сам. А дальше, по мере спада этого самого интереса, идут футбол, автомобили, мигранты-мусульмане, пиво, субсидии и кредиты. Может быть, отпуск на Кипре или в Анталии.

Марек вздрогнул, потому что весь Евросоюз на миг предстал перед ним жуткой картинкой из валяющихся в грязи свиней.

Заразился!

Воздух здесь что ли тут такой, подпорченный? Раньше вроде и не думал в эту сторону, поднимался ступенька за ступенькой из эмигрантской нищеты над турками-соседями, над клоповником в Меркенштадте, вверх, вверх, к сияющим вершинам журналистского мастерства. И на тебе - свиньи, грязь.

Много ли вообще человеку нужно?

Не немцу, не испанцу, обычному человеку? Или здесь люди особенные? Тот же Андрюха, мама? Их ведь тоже не судьбы мира интересуют. Работа, зарплата, семья. Как везде и всюду. И до какой-нибудь деревушки в Португалии или лагерей беженцев на греческих островах, да даже до соседней области-республики...

Не готовы же они в лепешку расшибиться, если у греков или португальцев случится беда? Или готовы? Ох-хо-хо. Ответ Марек знал. Это вечное русское...

– Подъезжаем!
– бодро произнес Чуйков.

'Тойота' подскочила на выбоине, здания ликеро-водочного завода надвинулись, одно, поприземистей, отскочило влево, открывая широкий проезд под шлагбаумом с будкой охраны сбоку.

Водитель притормозил, из будки выскочил охранник в камуфляже, за ним, облаивая автомобиль, рванулась на цепи овчарка.

Лай бил по ушам.

– Здравствуйте, Анатолий Карлович!
– сунувшись к окну, отдал честь охранник.
– Мы уже в курсе, что вы журналиста везете.

– Ну и молодцы. Проехать дай.

– Слушаюсь!

Охранник просеменил к тумбе с пультом, что-то нажал, раздалось жужжание, и шлагбаум поплыл вверх. Они тронулись.

– Это вот с советской поры, - обернулся к Мареку Чуйков.
– Выслуживаются, честь отдают. Нет чтобы поставили - и работай. Полная денацификация нужна, - он вздохнул.
– Всем бошки поотрывать и новые присобачить. Вот, кстати, еще одна байка ходит - будто натовцы биолабораторию привезли на нас опыты ставить.

– А не так?
– спросил водитель, выкручивая рулевое колесо.

'Тойота' мягко остановилась у стеклянных дверей, за которыми маячили несколько фигур в белых халатах.

– Это сельскохозяйственная лаборатория, Вова, - сказал Чуйков.
– Новые сорта пшеницы и ржи выводит для нашего региона. Представляешь, о нас же заботятся.

– Ага, по доброте душевной!

– Ну ты скажи!
– Чуйков приоткрыл дверцу, выставил ногу, но задержался в салоне.
– Нет у европейцев души. И слава богу! А расчет экономический есть. Им наше благосостояние сулит прямую выгоду. Мы и потребители, и производители, и, так сказать, на переднем краю биологического фронта.

Он выбрался из автомобиля. Марек последовал за ним. Им с улыбками вышли навстречу и принялись жать руки. Чуйков представлял:

– Директор завода Стенли...

– Диверс, Стенли Диверс.

Мужчина лет сорока - белоснежные зубы, хороший, строгий костюм, булавка с бриллиантом придерживает галстук - на мгновение сдавил Мареку пальцы.

– Это переводчик.

– Здрасьте.

Высокий худой парень, явно студент, в простеньком свитерке и в брюках со стрелками, обладал великолепной шевелюрой и пушком над верхней губой. Глаза за толстыми линзами очков почему-то смотрели с легким укором.

– А это Инна Викторовна, главный технолог.

– Здравствуйте.

От дородной женщины с выбивающимися из-под чепчика рыжими волосами пахло тонким спиртовым букетом.

– Ну, Инна Викторовна вас проведет по цехам, - сказал Чуйков, - а потом вы, значит, сразу к Стенли на официальную дегустацию.

– Пройдемте, - сказала Инна Викторовна, пышным облаком утекая по широкому проходу.

Чуйков с Диверсом и студентом поднялись по лестнице куда-то на второй этаж. Марек так и не понял, зачем его познакомили с переводчиком.

– Начнем сначала, - сказала ему главный технолог.
– Вы были когда-нибудь на таких заводах?

– На винодельческой ферме был, - сказал Марек.

– Ну, это совсем другое.

Инна Викторовна повела его мимо поддонов, заставленных ящиками, через узкую кишку перехода в зал с воротами в торцевой стене.

– Мы пойдем с вами по цепочке, то есть, сначала к спиртохранилищу, оно у нас на открытом воздухе, четыре резервуара по двести пятьдесят кубических метров.

– Ясно.

– Потом, значит, водочный цех, водоподготовка, фильтрация, очистка активированным углем...

– Извините, - Марек наклонился к женщине, и та ожидающе улыбнулась, - а где в водку всякую химию добавляют?

Лицо Инны Викторовны сомкнулось.

– Отделения купажа и сиропов - это ликеро-водочный цех.

Мимо них проскочили несколько рабочих в спецовках.

Главный технолог резко свернула, и Марек пошел за ней мимо каких-то труб, изгибающихся на высоте и переплетающихся над головами, мимо датчиков, вентилей и конусообразных выходов из бетонного пола.

Вверху гудела вытяжка, у дальней стены работал погрузчик, перемещая пластиковые емкости с надписями 'люкс' и 'экстра'.

– А объем реализации большой?
– спросил Марек.

– Вырос в три раза за пять лет.

– Ого!

– У нас хорошая продукция, - сказала Инна Викторовна.
– Соседние области берут. Малые партии даже в Москву уходят.

– А люди говорят, травите.

– С этим к руководству.

Они прошли по цехам.

Инна Викторовна показывала: цех подготовки и очистки воды, фильтрация, отделение смешивания, лаборатория, слесарная мастерская, водочный цех, цех ликеров и наливок, там - отбраковка, здесь - пробники, посудный цех, цех розлива.