Одержимость

Она нахмурила брови и буркнула в телефон.

— Я перезвоню тебе, Лия.

Я не стала ждать, пока она закончит.

— Мне звонил врач. Мой муж — он попал в аварию. Его доставили сюда.

— Как его зовут? — спросила она, не слишком обращая на меня внимания.

— Мацкевич. Андрей Мацкевич.

Она безразличным жестом махнула в сторону пластиковых кресел за моей спиной.

— Присядьте. Сейчас узнаю у врачей.

Но я не могла сидеть на месте. Поэтому я ходила. Расхаживала взад-вперёд, стараясь сосчитать шаги, чтобы не думать о том, что у меня на душе, кроме: ' Ситуация очень серьёзная. Вам нужно немедленно приехать в больницу. " Тридцать два.

Тридцать три.

Тридцать четыре.

Наконец, кто-то открыл дверь в нескольких шагах от окна регистрации. Женщина посмотрела прямо на меня.

— Вы Мацкевич?

Мгновенно рванула к ней.

— Да.

— Прошу за мной, пожалуйста.

Глубоко вздохнула и последовала за ней. Приёмная зона оказалась огромным квадратным залом, по периметру которого стояли прозрачные, похожие на капсулы, боксы. Внутри — пациенты на каталках, а в центре, у медпоста, кучковались врачи и медсёстры, болтая о чём-то своём. Казалось бы, отделение неотложной помощи, но никто не торопился. Когда мы подошли к последней комнате слева, женщина остановилась и жестом указала мне войти.

Я ожидала увидеть своего мужа лежащим на больничной койке. Но вместо этого у меня перед глазами стояли три человека: врач в белом халате и двое мужчин в серых костюмах. Моё внимание привлекла каталка рядом с ними. Вся её верхняя часть была залита густой, почти чёрной кровью, которая уже начала подсыхать по краям.

Доктор проследил за направлением моего взгляда и резко натянул тонкое больничное одеяло, стараясь скрыть это ужасное зрелище. Но пятна крови всё равно проступали сквозь дешевую ткань. Он протянул руку.

— Госпожа Мацкевич?

— Да, — мой голос прозвучал чужим, как будто его выдавили из кого-то другого.

— Я Сергей Безменов. Мы с Вами недавно разговаривали по телефону.

Кивнула. По крайней мере, так мне кажется.

— Где Андрей?

Он обменялся быстрыми взглядами с двумя мужчинами и указал на пустое кресло

— Почему бы Вам не присесть?

— Я не хочу сидеть! — голос вдруг сорвался на крик. — Где мой муж?!

Один из двух мужчин в костюмах протянул руку.

— Госпожа Мацкевич, я следователь, Михаил Гребенщиков. Ваш супруг попал в очень серьёзную аварию. Я прибыл на место происшествия, когда господина Мацкевича извлекали из автомобиля.

Извлекали? Мои нервы уже не могли стерпеть этого.

— Может, кто-нибудь наконец скажет мне, где Андрей?

Доктор сделал шаг вперёд. Его пальцы осторожно обхватили мою дрожащую руку.

— Господин Мацкевич в результате аварии получил очень серьёзные травмы головы. Когда его привезли на машине скорой помощи, он уже не подавал признаков жизни. Мне очень жаль сообщать вам, но нам не удалось его реанимировать. Ваш муж скончался, госпожа Мацкевич.

Комната вдруг резко накренилась.

— Что?.. — это было всё, что я смогла выдавить из себя.

Доктор осторожно положил руку мне на спину:

— Есть ли кто-нибудь, кого мы можем вызвать вас?

— Вызвать?

Он кивнул.

— Да. Чтобы кто-то был рядом. Вам не стоит сейчас оставаться одной.

Тошнота подкатила комком к горлу. Я судорожно сглотнула, впиваясь пальцами в собственный живот.

— Мне… нужно присесть.

Более низкий из двух следователей схватился за стул рядом с ним. Металлические ножки противно заскрежетали по линолеуму, когда он подвинул его ко мне.

— Могу я Вам принести воды? — сказал доктор, указывая мне на необходимость присесть. — Сейчас принесу.

Он кивнул мужчинам в костюмах и вышел, аккуратно закрыв за собой стеклянную дверь.

Опустила взгляд на свои руки, механически потирая большим пальцем по подушечкам остальных.

Я не чувствовала их. Не ощущала кончиков пальцев.

Видела, как мой большой палец касается каждого из них, но никаких ощущений не было.

Это вообще реально?

Может, я сплю?

Почему я не плачу?

Только что врач сообщил мне, что моего мужа больше нет. Я должна плакать. Биться в истерике.

Должна задыхаться от ужаса.

Подняла глаза на двух мужчин, которые молча наблюдали за мной.

— Я сплю? — спросила, подняв правую руку и показывая им, как мой большой палец касается остальных кончиков. — Я их не чувствую.

Следователь Гребенщиков присел передо мной на корточки.

— Вы, скорее всего, в шоке, госпожа Мацкевич. Это нормальная реакция.

Но я ведь психиатр. Неужели я не могу понять, если нахожусь в шоке?

Может, да.

А может, и нет.

Следователь кашлянул.

— Вы в состоянии ответить на несколько вопросов?

Покачала головой.

— Что произошло?

— Вы имеете в виду аварию? — уточнил он.

Кивнула.

— Мы всё ещё пытаемся выяснить все детали. Но, похоже, Ваш супруг превысил скорость и проехал на красный свет. Он сбил двух пешеходов, не справился с управлением и врезался в ближайшее здание.

Мои глаза расширились от ужаса, а желудок словно провалился в бездну.

— Он сбил двоих пешеходов? — голос сорвался на шёпот.

Лицо следователя выглядело мрачным, когда он кивнул.

— К сожалению, да.

— С ними всё в порядке?

Гребенщиков переглянулся с напарником и покачал головой.

— К сожалению, нет, — он достал блокнот. — Можете ли вы рассказать нам что-нибудь об этом вечере? Откуда возвращался господин Мацкевич в момент аварии?

Отрицательно покачала головой.

— Не знаю. Мы поссорились. Он ушёл.

— Во сколько это было?

— Точно не скажу. Начало темнеть. Я выглянула в окно нашей квартиры, чтобы увидеть, в какую сторону он пошёл. Солнце садилось. Помню, небо было оранжевым.

— То есть примерно в пять тридцать-шесть вечера?

Пожала плечами.

— Может быть.

— У господина Мацкевича были проблемы с алкоголем?

— Он… был пьян? — голос дрогнул.

— Мы не уверены. Нужно немного времени, чтобы получить токсикологические отчёты. Но свидетель сообщил, что его машина вильнула перед аварией. Что насчёт наркотиков? У господина Мацкевича был опыт употребления наркотиков?