Одинокие души

– Несколько недель? – я в ужасе расширяю глаза. – Но у меня скоро экзамен! Я должна

ходить на занятия по вождению.

– Господи, о чем ты? Дорогая, ты попала в аварию! Ты вылетела через лобовое стекло!

Какое вождение? Какие экзамены? – мама качает головой и встает с кровати. – Пойду, схожу к твоему отцу. Тебе пора принимать анальгин.

– Мам!

– Попытайся отдохнуть. И пожалуйста, не вставай с постели. В любой момент голова

может закружиться, ты упадешь в обморок и опять повредишь себе что-нибудь. Не рискуй.

– Я и не собиралась.

Мама выдыхает, словно читает мои мысли и знает, что на самом деле я так и собираюсь

сделать.

– Поспи.

Она выходит, и в тот же момент я стаскиваю с себя одеяло.

Ноги покрыты огромными синяками, живот коричневый, будто я загорала в открытом

неровном купальнике. Я выдыхаю и с трудом встаю. Голова тут же начинает кружиться, но

я хватаюсь рукой за полку. Мне не привыкать к боли. Медленно иду к выходу из палаты и

вижу двух бабушек: они сидят на скамейке, настороженно следят за моими движениями.

– Здравствуйте, - бросаю я и прохожу по коридору. Они шепчутся, перекидываются

взглядами, но я не обращаю внимания.

Наверно сейчас вечер, людей не так много. Правда запах стоит такой же отвратительный: тяжелый, гадкий и старый.

– Куда ты? – спрашивает медсестра. Она появляется неожиданно, и я отпрыгиваю в

сторону. – Разве тебе можно выходить?

– Я в туалет. – Рявкаю я. Если это знакомая мамы – мне не поздоровится. – Мне нужно в

туалет.

– Подожди врача.

– Я не могу ждать, - протягиваю я и театрально сгибаюсь. – Мне, правда, очень нужно!

На самом деле, мне просто необходимо пройтись, но женщине не обязательно знать об

этом.

– Я провожу её, - внезапно говорит женский голос, и я вижу Киру. Она стоит в очках, в

белом халате, с завязанными в конский хвост золотыми волосами. Я моментально

выпрямляюсь, и еле сдерживаю смех.

– А ты кто? – медсестра вскидывает брови. – Я раньше тебя не видела.

– Я интерн. Новенькая.

– Неужели?

– Да, и раз уж тут нужна моя помощь…, - Кира подходит ко мне, берет под локоть и

сдвигает с места.

– Ты что здесь делаешь? – я говорю с таким диким восторгом, что наверняка мои глаза

светятся от счастья. – Откуда этот халат и очки?

– Не спрашивай. Ты не представляешь, как сложно было к тебе пробраться, - отрезает

девушка, и оборачивается. – Та мымра все еще пялится.

– Черт с ней. Лучше объясни мне, что происходит!

– Ничего особенного, - Кира открывает мне дверь, и мы проходим в туалет. Здесь воняет

ещё хуже, чем в коридоре, и она закрывает рукой нос. – Твою мать, разве в больницах не

должно быть таких туалетов, где бы человека после них не приходилось откачивать?

Я хочу ответить что-то едкое и смешное, но неожиданно примерзаю к полу.

Мое отражение.

– О господи! – я практически ору. Резко подскакиваю к зеркалу, и плевать на боль, на

ушибы и отеки. Мое лицо в порезах. Оно похоже на один сплошной синяк, и меня тошнит

от страха. – Господи!

Я начинаю мять руками кожу, надеюсь, что сейчас уберу пальцы, и лицо станет прежнего

цвета. Но ничего не выходит.

– Лия.

– Твою мать, Кира! Что со мной?

– Успокойся, - девушка подходит ко мне, и берет за руки. – Не трогай, сделаешь только

хуже.

– Отпусти! – Я вырываюсь, и вновь притрагиваюсь пальцами к лицу. – Боже мой…

– Так, сейчас же посмотри на меня.

– А вдруг это не пройдет? Вдруг останутся шрамы? – Я сглатываю и вспоминанию рану на

лице предводителя стаи. Господи, я не смогу с этим жить. – У меня такое лицо, словно я

побывала на скотобойне!

– Детка, а чего ты хотела? Ты вылетела через лобовое стекло и думала остаться целой и

невредимой? Это ещё цветочки.

– Кира, я омерзительна!

– Не набивая себе цену, - протягивает девушка и становится рядом со мной. Мы смотрим

на наши отражения, и я буквально горю желаниям разбить зеркало к чертовой матери.

Кира такая красивая, высокая, у нее широкие скулы и ровные брови, а я – я гигантский

отек. – Синяки скоро заживут, раны – затянутся. Так что не паникуй.

– Не паниковать? Не смеши меня. Если бы я умерла, мой труп бы не опознали.

– Я бы опознала.

– Неужели? И каким же образом?

– Пощекотала бы тебя.

Такой ответ застает меня врасплох. Я недоуменно поворачиваюсь лицом к Кире.

– И что?

– Как что? – девушка улыбается и закатывает глаза к потолку. – Ты бы отреагировала и

начала хихикать. А твой смех невозможно перепутать ни с чьим другим.

– Но я же умерла!

– Лия, ты же бессмертная задница! Ты бы не умерла.

Я неожиданно рассмеялась. Искренне рассмеялась. У меня болели ребра, спина и ноги, но

я смеялась так сильно и долго, что просто перестала обращать на это внимание.

– Так-то лучше, - заключает девушка, и, наконец, снимает очки. – В них жутко неудобно.

– Ну, что, теперь ты скажешь мне, что делаешь в больнице?

– По-моему, очень просто догадаться. – Я выгибаю бровь, и Кира отвечает. – Я пришла

навестить тебя. Все волновались.

– Все? – недоуменно переспрашиваю я.

– Естественно. Ты же теперь член стаи. Мы своих в обиду не даем.

– Неужели? Мне после аварии ходить почему-то гораздо легче, чем после того, как меня

избил Максим.

– Стечение обстоятельств. – Отрезает девушка. – На самом деле тебе банально повезло.

– Повезло?

– Шрам и я думаем, что авария была подстроена. Так что, ты вновь легко отделалась.

– Что? – я ошеломленно отступаю назад и сталкиваюсь с туалетной кабинкой. – Что ты

сказала?

– Подожди. Испытывать ужас и шок ещё рано. Мы лишь рассматриваем данный вариант.