Однажды в Манчинге

— Дядя, — тихо позвал Джаред из коридора.

— Да какой я тебе дядя, ребенок?

Мидир спросонья не узнал голос, а потом спохватился, но поздно: Джаред уже заледенел, замкнулся и готов замораживать взглядом птиц в полете.

— То есть, да, Джаред, что ты хотел? — тяжкий вздох Мидира растопил ледяное непримиримое молчание сильнее, чем могли бы — извинения.

Хотя Мидир все равно бы не извинился, он никогда не извинялся — одно из правил, которые соблюдались им, независимо, смотрит за ним Джаретт Великолепный, не менее великолепный старший брат — ныне оба покойные — или нет. Джаред-младший иногда сильно напоминал их обоих.

Уж не пришел ли извиняться за Тикки?

— Я хотел узнать, как долго мне нужно будет погостить, — Джаред всячески подчеркнул это слово голосом, — в Нижнем мире, чтобы полностью овладеть азами доступной мне магии?

Мидир окинул племянника взглядом, стараясь выискать причины внезапного интереса и подчеркнуто вежливого обращения. Волосы зачесаны назад, лежат аккуратной шапочкой; выражение лица спокойно-безразличное, однако губы кривятся — от пренебрежения, страха, усталости? К тому же привычно заведенные племянником за спину руки едва различимо подрагивают, разнося по дому магические волны.

А настырной Тикки не видно и не слышно.

— Ты что-то сделал, — это был не вопрос, а сам Мидир старался не слишком откровенно усмехаться. — Ты сделал что-то волшебное, Джаред, и не смог это контролировать!

— Неправда! Я смог! — вспылил и тут же замер, замкнулся, как остановленный во времени язык пламени. — Просто получилось не совсем то, что я хотел.

— Что тут было, Джаред, скажи? Ты опрокинул потолок? Поменял его местами с полом? Сгрыз железную ложку? Добыл золото, попросту того желая? — Мидир припоминал шалости собственной юности, но Джаред не подтвердил ни одно из предположений.

— Нет, дядя, и пожалуйста, давай исправим это, пока никто не… — не успел договорить и втянул голову в плечи — ворвавшаяся Лейла громыхнула дверью о стену с настоящей страстью.

— Мидир! Если это твои проделки, я клянусь! Ты пожалеешь! — женщина еле подошла, чем-то звеня и покачиваясь как пьяная или под весом… под весом собственной одежды?

— Это что? — Мидир пригляделся и различил мелкие кольца кольчуги вместо привычного переплетения ниток и вышивки.

— Это я тебя хотела спросить! — платье отчаянно сердитой Лейлы покачивалось тяжелыми складками, позвякивало и тянуло хозяйку к полу.

Джаред опустил голову.

— Это произошло случайно. Я сейчас все верну, Лейла, ничего страшного! Мне приснилась опасность, и я решил всех защитить! А если не я, то дядя все вернет! Он точно может!

— Так и знала, что даже сны у тебя дикие! — произнесла женщина почти спокойно привычно потянулась потрепать Джареда по макушке, а тот привычно же увернулся, пискнул прощание и испарился.

— Когда ты научишь его манерам? — Лейла вздохнула тяжело не столько от веса кольчужного платья.

Мидир вернул платья из ткани по всему дому вместо кольчуг.

— Когда он будет на это согласен. Тем более, с манерами у него все в порядке, не в порядке с общением. А пока — наслаждайся прелестями переходного возраста у волчат! Как хорошо, что у него такое живое воображение, и прекрасно, что ему не нравится баловаться с огнем и мечом. Я помню, сгрыз все ножки в Черном замке, даже когда отец приказал оббить их металлом, а брат превратил воду в огонь. Джаред — поразительно воспитанный мальчик. Был бы еще покладистый — цены бы ему не было!

— Майлгуир! — фыркнула Лейла, разглядывая вышивку, которая сверкала явно не имеющимися на ней до этого времени мелкими драгоценностями. — Твоя родня и покладистая! В кого бы? Ох, если это на всех… Они настоящие? — тронула капельку рубина, больше похожую на кровь.

— За кого ты меня принимаешь? — оскорбился Мидир. — Считай это вирой за испуг твоих девочек.

— Девочки, увидев подобную красоту, кажется, сейчас передерутся, — буркнула Лейла.

Мидир жестом отослал ее, и осторожно позвал «поразительно воспитанного мальчика». Тот зашел — хмурый и сосредоточенный.

Раз у Джареда вновь появились вопросы, Мидир был рад на них ответить, тем более что пособие для применения магической силы племянника уже было изготовлено. Осталось только открыть это чужому взгляду.

— Замок Рагнара, — небрежно бросил Мидир. — Воспроизведен с точностью до последнего камня.

— Ого! — совершенно по-детски изумился Джаред и присел, разглядывая башни по краю, широкие стены, подвесной мост и фигурки охранников.

Да были ли у него игрушки?

Племянник опустился на пол и дотронулся до фигуры волка, обозначающей самого Мидира.

— Мыслью, — предложил Мидир.

— Что? — оторвался от созерцания Джаред.

— Подтолкни его мыслью. Как можно проникнуть в эту крепость?

Джаред сосредоточился, и фигурка волка превратилась в фигурку человека, оснащенную ножами, мечом и крюками.

— Можно взобраться по стене! — азартно предложил мальчишка.

Фигурка быстро и ловко забралась по наружной стене — и тут же была застрелена проходящей мимо охраной.

— Ай! — ухватился за грудь Джаред.

— Осторожно. Не соединяй свое сознание с сознанием бойца, — сдержал усмешку Мидир. — Это не смертельно, но все же неприятно. Не вышло, ничего страшного.

— Я привык к боли. Можно еще? — напряженно произнес племянник.

— Пробуй, — сжал зубы Мидир.

Когда выяснилось, что ни переплыть через ров, ни зайти через главный вход, ни даже залететь нельзя — стражи и правда было в избытке, причем территория простреливалась еще на подходах к замку — Джаред угрюмо произнес:

— Это нерешаемо. К тому же, даже если пройти, вот тут, в центре, что-то очень непонятное.

«Очень непонятное» было магической защитой весьма неплохого уровня, прикрывавшей покои Рагнара. То, что ее почуял племянник, было уже шагом вперед.

— Ты не используешь всех возможностей, — произнес Мидир. — Но учишься ты быстро. Что у меня было еще?

— Магия?

— Время. Клянусь, имена твоих родителей станут последним, что Рагнар услышит в своей жизни.

========== Глава 7. Последняя обитель ==========

Когда Унна оказалась в Райнд-холле, она одновременно и радовалась, и печалилась.

Печалило ее расставание с нездоровым отцом. Несколько недель назад она обнаружила его поутру с подвязанной щекой, а на все ее просьбы дать посмотреть — Унна училась быстро и уже считала себя неплохой знахаркой — приложить крепкий настой гвоздики, позвать лекарку, а то и филидку, отец лишь прикрикнул, что тоже бывало редко. Ел мало, пропадал часто, сорил деньгами на ее приданое, молчал, печалился о своем, одобрял ее почти решенную свадьбу, и когда Рагнар прислал за Унной, согласился немедля. Что, разумеется, было очень рано для визита «не названной невестой» в обитель будущего мужа. Но раз отец, главный судья Манчинга, одобряет решение будущего короля галатов, то дочери остается лишь подчиниться.