Однажды в Манчинге

Рука Мидира перешла на соблазнительный изгиб, но покидать Лейлу отказывалась. Тикки смотрела на хозяйку так, словно готова была сожрать ее живьем. Недовольно спросила:

— Но что тогда? — на пробу вскинула глаза, полные слез.

Волчий король кое-как удержался от нотации, вместо этого предложив свой вариант, который не пришел в голову «матерой интриганке».

— Я забил ее мужа до смерти, — Мидир говорил нехотя, но с силой, лишь бы прекратить этот спектакль. — Голыми руками. И сделал бы это еще раз!

Лейла порозовела от признательности и поддержки, опустила глаза, не имея слов, чтобы выразить одно или другое, да и не желая плохо повлиять на подрастающую девочку, чтобы та не думала, будто избавляться от мужа — можно и нужно. Главное, с особой жестокостью.

Тикки попросту ахнула. Удивленно, хотя без отзвука ужаса, на который Мидир и рассчитывал.

— Как выйдешь отсюда, можешь донести на меня судье, — оскалился не особо приятно.

— Да как вы!.. — глаза ее заблестели. Мидир задрал бровь — первое удивление прошло, и, кажется, Тикки пребывала в обиде вперемешку с восхищением. Ни то ни другое ему не понравилось. — Да я никогда!.. — обратила взор на хозяйку и передумала: — Я бы никогда такое позволила!

Мидир бы поверил, если бы не настойчивое, неукротимое желание перебраться в Грезу. В сочетании с допущением жестокости, в том числе — крайней, что волчий король и сам не одобрял. Просто не хотелось марать об этого гада добрую сталь. Нет, Мидир ни на волчий волос не поверил!

— Упасть может каждый, — с расстановкой произнес Мидир, продолжая нежить Лейлу. Тикки замерла, хоть он говорил не для нее. — А вот подняться…

— Иди, Тикки, — промолвила Лейла тихо, повернула лицо и мимолетно коснулась губами тыльной стороны его ладони, которая уютно устроилась на ее плече. — Иди, девочка. Мой гость принял твою благодарность, но ему нужен покой.

Тикки фыркнула как кошка, бормотнула на прощание «дашь ты ему покой», крутанулась на пятке и пропала.

Дверь не хлопнула и на сей раз, отчего Мидир заподозрил, что косяк обит войлоком.

— Я сейчас догоню эту бесстыжую девку и отшлепаю хорошенько! — не удержался на отвлеченных мыслях и взвился, рывком сел. Пережил мгновение продирающей по нервам боли, сдержал стон и осторожно улегся обратно.

— Она ревнует, неужели не понятно, — подсела поближе Лейла. — И говорит как все.

— Она? Ревнует?.. — нет, решительно, девчонка нравилась Мидиру все меньше и меньше. Ревновать волчьего короля! Это ж надо догадаться! Переменил ход мыслей, возвращаясь к значимой женщине, откладывая тему для разговора на потом. — И какое тебе дело до всех? Впрочем, неважно. Я чую дивный запах, можно сказать, волшебный. Что моя красавица принесла мне?

— Новости, еду и себя, — улыбка очень шла рыжей красавице, особенно улыбка почти беззаботная.

Мидир перекатился и улегся головой на Лейлины колени. На недоуменный взгляд ответил:

— Мне нравится все. Боюсь начать сразу с третьего. Так что давай новости.

Лейла улыбнулась и, погрузив пальцы в его волосы, произнесла укоризненно:

— Все кому не лень охотятся на волков. Пока тщетно, и это странно. Звери обходят все ловушки, их не берет ни сталь, ни серебро, ни отрава, — добралась до затылка, покрутила прядку на макушке. Мидир сделал вид, что спит. Ему, конечно, никто не поверил. — Ты ничего не хочешь мне сказать?

— Волки невероятно умные создания, Лейла.

А разумная женщина не стала выбивать из него менее общий и пространный ответ. Очень разумная и добрая женщина.

— За голову черного Рагнар назначил награду столь великую, что… — пальцы непроизвольно прихватили его затылок в беспокойстве. Лейла явно не жаждала видеть волчьего короля обезглавленным, а его разлохмаченную макушку — торчащей на колу.

— Интересные сведения ты принесла из города, моя красавица, — постарался хмыкнуть как можно беззаботнее. Ни к чему ей еще и эти страхи.

— Ты бы поберегся, мой прекрасный Майлгуир, — вздохнула она, понимая, что даже беспокоясь о волчонке и о волке, не переубедить и не развернуть, не обмануть и не заставить.

Мидир прихватил одну из ее ладоней, опустил к своему сердцу жестом признательности и доверия, благодаря без слов.

— А я думал, ты решила подзаработать, — однако шутливый тон Лейлу никогда не обманывал.

— Решили подзаработать те глупцы, что рубят головы собакам, красят их в черный цвет и пытаются выдать за тебя, — вторая изящная ладонь тоже выбралась из его волос, а указательный пальчик укоризненно провел по самому кончику длинного Мидирова носа.

Волчий король ошарашенно замер на секунду, а потом не выдержал и улыбнулся: раз Лейла оттаяла до озорства, значит, все наладилось.

— Это весьма оскорбительно. Счесть меня — меня! — выкатил грудь колесом и надул щеки, как делал иногда младший брат. Лейла хохотнула. — Обычным зверем!

— Ты не влезешь в шкуру обычного зверя, — склонилась и потерлась носом о его нос.

Уже второй жест за пару минут, касающийся его чувствительного носа! Мидир озадаченно нахмурился на все сразу.

— С чего это? — подозрительно покосился, ожидая подвоха.

— Высокомерие помешает, мой прекрасный ши, — Лейла опять улыбнулась, насмешливо, но по-доброму, понимая: он таков, каков есть, и по-достоинству оценивая его в существующем виде.

— Никогда не жаловался, — пожал плечами Мидир, хотя лежа это сделать было непросто. — Всегда получалось обернуться. Хотя и зверем я, конечно, необыкновенен, впечатляющ, восхитителен…

На этот раз Лейла прыснула отчетливо, отвернулась, закрывая рот ладонью, блестя карими вишнями глаз ужасно весело.

Мидир думал оскорбиться, но решил, что не стоит: такой смех не нес обиды никому, а Лейле становилось легче, отходили в растревоженную вопросами нахальной девчонки тьму воспоминания, жуткие ощущения прошлого.

И раз они уходили, Мидир был рад завладеть вниманием женщины целиком и полностью. Простонал как мог жалобно.

— Хм, вот это новость, — не купилась Лейла. — На что намекаешь?

Мидир перевернулся, обхватил ее, повалил на постель и жарко выдохнул в шею.

— Намекаю? Да я невероятно жажду продолжить лечение. Моя красавица просто воскрешает меня из мертвых!..