Одного поля ягоды

«Дорогой Том,

Это сработало! Оказалось, что проще заполнить наполовину использованную банку вазелина, чем использованную полностью, не считая пары мазков на донышке. Как жаль, что я не знала об этом раньше, потратив два часа на наложение заклинания снова и снова на практически пустую банку».

«Дорогая Гермиона,

Чем проще материал, тем проще его дублировать в больших объёмах. Чтобы превратить крошку в торт, нужен волшебник уровня мастера, но компетентный волшебник может размножить черпак муки или сахара на большой мешок за один раз. Причина, по которой волшебные магазины всё ещё существуют, это потому что среднестатистический волшебник безнадёжно некомпетентен.

У меня есть встречный вопрос: почему считается неприемлемым для женщины поправлять помаду за обеденным столом?»

Первые недели летних каникул прошли за ежедневным обменом коротких записок о магической теории со стороны Гермионы и о женских страхах от Тома, потому что, как выяснилось, целиться в самоуверенность читателей оказалось самым эффективным способом продать житейский совет.

С одной стороны, Гермиона была довольна, что выбор занятия Тома был таким безобидным, и что, сосредоточившись на написании статей, он перестал интересоваться заклинаниями контроля разума или вступлением в ряды добровольного сопротивления против Гриндевальда. С другой стороны, это не означало, что она была счастлива видеть, как Том потворствует расточительному материализму или поощряет хозяек превращать летние вечеринки из дружеской встречи членов семьи в мелкую борьбу за доминирование между собой, соседями и свекровью.

(«Они и впрямь верят, что знаком отличия хорошей жены и матери является умение сделать десерт в десять слоёв высотой, — писал Том в одном из своих писем. — Если они в это верят — как бы смехотворно это ни было, — почему мне стоит их переубеждать? Почему бы мне не продать им технику временного заклинания Затвердения, чтобы они могли построить свою меренгу в пятнадцать слоёв? Это взаимовыгодно для всех нас».)

Однажды вечером, пока Гермиона подводила итог прогрессу, сделанному в обучении, в своём ежедневнике, она поняла, что Том не стал лучшим человеком, сделав из своего писательства хобби и работу на лето. Он просто обменял одну форму манипуляции на другую, и выбранная им форма считалась социально приемлемой.

Её утешение пришло с тем, что читатели могли выбирать, следовать или нет совету мистера Бертрама: он лишь делился магическими знаниями, отличными и более доступными, чем выверенные учебники, но эффект был одинаковым. Намерение, с которым они будут пользоваться этим знанием, было на усмотрение читателей, и не в ответственности Тома было решать за них. Это было отличием от манипуляций проклятия Империуса, чей злонамеренный потенциал не включал в себя согласие всех участвующих сторон.

Несмотря на все дурные предчувствия, их было недостаточно, чтобы Гермиона передумала приглашать Тома на Благотворительный вечер ветеранов. Билеты уже были заказаны, одежда подготовлена, а приготовления к поездке сделаны.

В вечер мероприятия Грейнджеры приехали на автомобиле на Чаринг-Кросс, откуда забрали Тома снаружи «Дырявого котла» и направились в отель возле Гайд-парка, в котором однажды они вместе пили чай после покупок в Косом переулке. Это было за несколько недель до начала войны, и Гермиона с тех пор туда не возвращалась, отчего аскетизм, вынужденный военным временем, был как никогда явственен.

Стоянка такси пустовала, а улица перед отелем была тихой, хотя и была одной из главных центральных транспортных магистралей Лондона. Сокращение гражданских талонов на бензин затронуло часть населения, владевшую автомобилями. Гермиона заметила тишину, когда вернулась летом в свой дом на Аргайл-стрит, где большинство её соседей владело моторами, но теперь только Грейнджеры регулярно куда-то ездили — и даже тогда бoльшую часть времени это ограничивалось чрезвычайными ситуациями медицинского характера.

Гермиона спустя несколько недель тренировок успешно справилась с заклинанием Долива на бензине, постепенно продвигаясь от вазелина до масла для жарки до керосина. Поначалу она очень переживала об испытаниях своего продукта, но поняла, что ей не нужно было проверять скорость сгорания на открытой миске бензина, кидая туда зажжённую спичку и убегая. Она была ведьмой: она могла отойти и вызвать Инсендио издалека, защищаясь Щитовым заклинанием на случай взрыва.

Она заправила семейный автомобиль и собиралась заполнить несколько канистр, когда уедет в Хогвартс в сентябре. Она пока не научилась зачаровывать бидоны, чтобы они самозаполнялись, но подозревала, что это будет чем-то схоже с цистерной в их палатке, в которой никогда не заканчивалась вода.

До тех пор они с семьёй могли кататься по Лондону в своё удовольствие. Мама даже предложила дать Гермионе уроки вождения, раз у них был лишний бензин, а дороги в их районе свободны от других шофёров. Гермиона согласилась. Ей не понравилось обучение полётам на мётлах в первом году, но оперирование автомобилем включало в себя мягкое сидение с рулевым колесом и несколькими педалями. Это не было физически тяжело, очевидно, это не могло быть слишком сложно?

Гермиона рассказывала историю Тому, сидя на заднем сидении мотора Грейнджеров, пока папа рулил за отель, чтобы найти место для стоянки.

—…Мы остановились на Виллоубай-стрит{?}[Улица в центре Лондона], потому что я залила двигатель, и он перегрелся, поэтому нам с мамой надо было подождать. Из дома вышел мужчина и спросил, что случилось, затем вышел ещё один, и вскоре вокруг нас было четверо странных мужчин, спорящих между собой, что пошло не так с мотором, — говорила Гермиона, которая не испытывала удовольствия от поездки в жаркий летний день с двигателем, который обжигал одним прикосновением. — И тогда один из них сказал, что это потому, что женщинам разрешили водить. Мама так на него рассерчала.

— Я не уверен, что мне понравится конец этой истории.

— Всё закончилось хорошо, — заверила его Гермиона. — Больше половины ферм в Британии управляются Женской земледельческой армией{?}[(ЖЗА) британская гражданская организация, созданная во время Второй мировой войны, чтобы женщины могли работать в сельском хозяйстве, возрождая расформированную организацию Первой мировой войны и заменяя мужчин, призванных в армию.]. Если бы женщины не научились водить, всем бы было нечего есть.

— Им бы не было, — заметил Том. — Но они маглы.

— Том! — вскрикнула Гермиона, выглядывая из окна, чтобы проверить, находился ли кто-нибудь неподалёку. — Ты обещал, что будешь Хорошим Мальчиком! Одно из условий нашего соглашения, что ты не будешь произносить слово «магл» до конца вечера. Ты же знаешь, Министерство настаивает, что волшебникам надо сливаться с публикой.

— Под этим они имеют в виду, что волшебникам надо снимать их остроконечные шляпы, покидая Косой переулок. Но раз уж ты отсидела восемь ужинов со Слагхорном, — вздохнул Том, — полагаю, я могу воздержаться от использования слова на букву «м» до конца вечера.

— Хорошо, — сияя, сказала Гермиона, похлопав его по плечу. — Можешь приступать.

Она открыла дверь пассажирского сидения и выскочила из автомобиля, Том последовал за ней.

Внешние окна отеля «Роял Аспен»{?}[Название вымышлено. Есть отель «Роял Ланкастер», построенный в 1960х, в этом районе] были закрыты светонепроницаемыми шторами в качестве сдерживания немецких воздушных бомбардировок. Интерьеры, напротив, ослепляли. Отель был хорошо освещён, хорошо оборудован, там были сияющие паркетные полы, величественная лестница в фойе, где собирались несколько пар, чтобы их портреты снимал нанятый фотограф. Хрустальные люстры были центром бальной залы, чьи стены были задрапированы полковыми знамёнами, представляющими предыдущие заслуги присутствующих ветеранов. Глаза Гермионы остановились на змее, обрамлённой лавровым венком, — знаке отличия Королевского армейского медицинского корпуса, в котором служил её отец.